Сталки. Лес (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич. Страница 3

Велки — восемь (девятый погиб при нашествии мутов) самых уважаемых мужчин в деревне — на следующем заседании Совета пришли к выводу, что это тоже последствия Звездопада, и приняли определённые меры: сказали всем, чтобы развивали свои умения, но ни в коем случае — под страхом сурового наказания — не применяли их в дурных целях, в том числе и против друг друга. И это правило практически неукоснительно соблюдалось до сих пор.

Оставшегося без родительского присмотра Ласа поместили в семью соседки — доброй старой вдовы, откуда он по достижении совершеннолетия ушёл, вернувшись в дом на восточном окраине селения, где раньше жил весте с родителями.

За прошедшие годы Лас не озлобился, не замкнулся в себе; ненависть к мутам разбавилась радостью от игр и болтовни с другими детьми и подростками, среди которых были и два его ровесника, а ныне — два лучших друга: Стан, который был выше его на голову и вообще чуть ли не сагнь в плечах, обладавший слабенькой способностью двигать взглядом вещи, и невысокий вёрткий Плющ, иногда поражавший всех свои умом и умевший предсказывать погоду.

И Лас был уверен, что вместе с ними он готов ко всему.

* * *

Между тем несколько слов о деревне. Сталочная представляла собой скопление бревенчатых домишек, с трёх сторон окружённое густым лесом; с четвёртой, южной, находились поля и огороды, где у каждого жителя имелся свой участок, дальше — река Сталка, служившая единственным, кроме дождей, источником воды для населения и даровой энергии для мельницы, а врестях в десяти начинались горы.

Жители делились на категории: собственно сталки (к ним относились женщины, дети и вообще все, кому по тем или иным причинам не разрешалось ходить в лес) и сталкеры — мужчины-охотники, в число которых входили и велки, не включая, правда, Старика. Совершеннолетние юнцы (то есть парни, которым уже исполнилось восемнадцать; девушки считались взрослыми с шестнадцати лет), обучавшиеся под руководством сталкеров охоте на мутов и ориентированию в лесу, звались подсталкрами; к ним как раз и относились Лас, Стан и Плющ. Горесталки, о которых в своём монологе упомянул Старик, — те семнадцать погибших при Звездопаде; «отправиться к Горесталкам» означало «умереть». Остальные мёртвые носили наименование «пересталки». А мистическое существо, которое в представлении сталков правило всем этим парадом, называли «Первосталк».

Вообще жители уж и не помнили, откуда пошло слово «сталк». Одни думали, будто оно восходит к фразе «когда-то нас не было, но потом мы стали» — в смысле появились; другие считали, что всё началось с реки, которая зимой в некоторые годы могла стать (в этом случае имелось в виду — покрыться льдом), и это название плавно перенеслось на деревню и её жителей.

Как бы там ни было, селение стояло, и в нём жило несколько десятков человек. У деревни находилось весьма небольшое месторождение железной руды, обеспечивающее металлом маленькую мастерскую — конечно, сталки называли её по-другому, — где отец Стана по заказу изготавливал орудия труда или оружие взамен сломавшихся. Зерна с полей обычно хватало, чтобы обеспечивать всех хлебом. Муты в лесу также не заканчивались, снабжая людей мясной пищей.

В общем сталки жили — пусть просто, без изысков, но даже в этой тусклой действительности находя иногда повод для радости. У них был свой язык, а также свои традиции и обычаи, на которых в основном и держалась жизнь в деревне.

* * *

Точкой сбора была выбрана северная окраина деревни, где лес начинался всего лишь шагах в двадцати от крайнего дома. Именно оттуда подсталкры всегда уходили в пробные походы, из которых возвращались… почти все: ещё сталками подростков начинали обучать владению оружием, в качестве которого выступали мачеты — местная помесь ножа и меча, по весу и длине занимающая промежуточное положение между этими двумя «крайностями» и применяемая в бою чаще всего максимально эффективно. Самопалы, стрелявшие кусочками дерева и изготавливаемые опять-таки по придумке отца Ласа — в отличие от вредомеров, их конструкция была известна, — были только у некоторых сталкеров, в том числе и у велков, кроме Старика, как некий отличительный знак.

Такой самопал был заткнут за пояс и у наставника Ласа и его друзей — велка Зора, который вместе с уже подошедшим Станом стоял на условленном месте и дожидался, когда подойдут остальные участники похода. «Ну хотя бы я не последним пришёл», — подумал Лас и направился к оживившейся при его появлении парочке.

— Доброго дня, велк Зор, — слегка поклонился он наставнику — высокому широкоплечему, но не такому, правда, как Стан, мужчине лет сорока с короткой русой бородой, одетому, как и подсталкры, в летнюю тёмно-зелёную рубаху, штаны и сапоги из кожи мута. Лёгкая шапка на голове — это вообще по умолчанию. — Привет, Стан. — Короткое рукопожатие.

— И тебе доброго дня, юноша, — ответил велк негромким низким голосом; именно за такую интонацию Лас отчасти и уважал наставника: громко ли, тихо ли тот говорил, но его всегда было слышно, и своей речью Зор мог воздействовать на слушателей, вселяя в их души то весёлость, то уверенность — как, например, сейчас, — то (это бывало пореже) скорбь, — такова была его сверхспособность. — Готов ли ты?

— Надеюсь, велк, — сказал Лас и коротко коснулся рукой висящих справа на поясе ножен с мачетом длиной в четверть сагни. Долгое прикосновение означало бы готовность пустить оружие в ход, но в спокойной обстановке делать это запрещалось.

— Хорошо, что ты надеешься на это, — проговорил велк Зор. — Те, кто говорил «да», обычно не возвращались.

— А те, кто говорил «нет»? — спросил Плющ, в это время как раз подошедший к друзьям и учителю. Если его смекалка порой вызывала лишь восхищение, то любопытство и уж тем более некоторое пренебрежение правилами поведения иногда всех просто выбешивали.

— Опаздываешь, — вздохнул велк, уже давно знавший, что перевоспитать этого подсталкра невозможно никакими средствами.

Плющ развёл руками с притворно-виноватой улыбкой.

— Те, кто мог сказать «нет», до похода не доживали. Так, раз все в сборе… — заговорил велк Зор, и стоящие около него полукругом друзья обратились в слух, — …то скажу вам несколько важных вещей. Во-первых, не бойтесь; это бессмысленно и ничем вам не поможет. Во-вторых, будьте бдительны и сосредоточенны, не позволяйте себе отвлекаться ни на миг, иначе я вам также не позавидую. В-третьих, помните: у мутов уязвимых мест два — это голова и сердце. Отрубите одно или проткнёте другое — всё, зверь вас больше не побеспокоит. Ну и, наконец, — велк сделал небольшую паузу для придания веса следующим словам, — ни шагу без моего приказа. Это даже не обсуждается. Всё поняли?

— Да! — в унисон прозвучали ответы трёх друзей.

— Тогда = идём, — тихо сказал велк и не быстрым, но и не медленным шагом направился точно на север.

Лас, Стан и Плющ молча последовали за ним. Это был их первый выход за пределы деревни.

_____

[1] Вред — местная мера радиационного фона, созданного обломками корабля и Трубой; равна примерно 75 мкР/ч.

[2] Велк — член совета старейшин деревни; также просто уважаемый человек у сталков.

[3] Сагнь — местная мера длины, равная 1/500 врести (2,18 м).

Часть 1. Пробный поход: 2. В лесу

Сразу по входе в лес вредомеры начали постукивать сильнее; их стрелки колебались теперь чуть за отметкой в два вреда. Но Лас понимал, что это полная ерунда по сравнению с тем, что, наверное, творилось у Трубы. Он знал, что велк Зор знает лес как свои пять пальцев и, конечно, проведёт их мимо самых «грязных» участков. Так что та невидимая опасность, которая пришла в деревню и лес со Звездопадом, в ближайшее время главной не будет.

В лесу было темно и тихо; пасмурное небо виднелось в вышине между кронами прямых стройных исполинов, достигавших десяти ростов Ласа в высоту, часть из которых имела листья, а часть — иголки, кое-где прямо-таки неестественно зелёные. Лас слышал рассказы бывалых сталкеров о том, что недалеко от Трубы листья и иглы почти полностью рыжие, как осенью, только там так всегда, и содрогался при мысли, что, пройди Звездопад немного по-другому, этим рыжим кольцом окружена была бы Сталочная.