Верховный Правитель планеты Грязь (СИ) - Блинников Павел. Страница 26

— Вы совсем деградировали, — констатировал Край. — Совершенно, если ты, король, предлагаешь нам такую хитрость.

— Что вы, Ваше Величество…

— Заткнись! То, что вы сделали с Землей — этого никогда не забудет Род Ям! Как остатки вашей армии пробрались в наши Ямы и что вы делали с нашими девушками и юношами — этого никогда не простит Род Ям! Ваши Половые Войны поставили человечество на грань исчезновения. И сегодня людей, которые хоть как-то могли бы управлять планетой, их не более трех процентов на Земле. Трех процентов, альв! Жалкие три процента! А настоящих людей пять процентов от тех трех! Прошло больше тысячи лет, а мы по сей день не можем восстановиться, альв!

Верховный аж вспотел от гнева, но быстро поправился.

— Наша моча — вот максимальная награда для вас, убогие. Вы пройдете путь до максимального отупения, а потом превратитесь… в… Говно. Каждый новый будет какашкой, вылезающей из жопы, и будет жить ровно пока его не смоют. Или не растащат мухи. Другого у меня для вас не припасено!

Альвы поднялись с колен синхронно и очень резко. Так резко, что сам Танис сделал шаг вперед.

— Не переживай за нас, министр, — усмехнулся Край. — Ничто не может причинить нам вред на нашей планете!

Он взглянул в маленькие глазки Таниса и увидел там… Гнев? Или вожделение? Не ниже, чем у альвов?

— Ни ты, — усмехнулся Край. — Ни даже Царь Царей. Земля — планета для людей! Не для монстров! Не для альвов!

После последней фразы он указала на пришельцев.

— Пошли вон! — рявкнул Край.

— Галактика в курсе наших бед, — сказал мужчина внезапно твердым голосом. — И она не оставит нас в беде.

— Это, если мы договоримся.

Щелчок пальцев, и альвы рассыпались в искрах.

— Гномы были, альвы были, — подсчитал Верховный Правитель. — Настал черед Совета Галактики и нового посла. Для них у меня тоже кое-что есть.

Он хотел, жаждал, алкал этого, но не мог. Самый могущественный телепат во Вселенной, он мог подчинять своей воле целые планеты, народы, виды и особи, смертоносные вирусы, но не мог докопаться до этого. И Дина не могла. Он исследовал каждое ее воспоминание, самые грязные и стыдные поступки, пошлые помыслы, особенно воспоминания про Дениса. О, да, Царь Царей, оказалось, был страшный пошляк. Везде, где был секс в жизни Дины, там он задерживался и просматривал много-много раз, а она была вынуждена глядеть на это тоже. Поначалу было стыдно, потом стало безразлично, а в самом конце даже заводило. Но до одного воспоминания Царь не мог добраться. До момента, когда Дина перерезала себе вены. Это, и потом проснулась в своей кровати. Что сделал с ней Эрв неделю — неизвестно. Это не помнила и Дина. Но знала, что вспомнит. Да так, что Царь об этом не узнает. Потому что, вспомнив, тут же забудет.

Дина шла по "Центральному Утравлению города Москва". В основном тут работали смерды. Так тут называли почти всех, кроме настоящих людей. Причем не было тут ничего общего с крепостными Древней Руси. Да и никакой Древней Руси, по-видимому, никогда не было. Смерд — это сокращение от "смертный". Тот, кто может умереть. А настоящие люди — это были по большей части из Великих Родов. Дина не знала, как, но все они со смертью имели какие-то собственные отношения. Их было много, этих родов, но самый главный Великий Род Ям. Откуда и Верховный Правитель Земли — Край. В принципе, это почти всё, что узнала Дина из разговоров и встреч. Если ее мысли Царь Царей читал с великой легкостью, свои не показывал ни на краюшек.

Много дверей, за ними кабинеты, там смерды. Работают. Оформляют разрешения, выпускают предписания, делают визы, занимаются прочей лабудой. Что лабудой — Дина тоже основательно усвоила. Это огромное, красивое бюрократическое здание в центре Москвы плодила тонны жестких дисков информации для Рода Ям, переводила сибирские леса бумаги, занимаясь, по сути, полностью ненужными вещами. Заведующий каждым отделом был из настоящих людей, но появлялись тут они едва ли раз в день. Раздать пиздюл*й и отправиться веселить свое молодое, красивое тело. С работающими тут смердами никто не церемонился, везде на стенах висят вполне устрашающие… приборы. Плети, палицы, кастеты. И хотя любой настоящий человек априори сильнее среднестатистического смерда, мараться тут никто не хотел. Дина прошла мимо двери, где мельком увидела обычную тут картину. Совершенно голый блондин стоял над избитым до полусмерти смердом. Над женщиной среднего возраста. В руках у него бейсбольная бита, та лежит, плачет и пытается закрыть голову руками. Кисти, предплечья — все алое от синяков, да и по плечам и на боку плямба гематомы. Начальник повернулся и небрежно отдал биту стоящему рядом по стойке смирно и трясущемуся от страха смерду. Тот в руках держит влажное полотенце, чтобы начальник мог вытереться после… производственного выговора. Тот и раздевался, чтобы не запачкать дорогущий костюм, что аккуратно сложен и висит на плечиках на вешалке. То есть всё это он сделал не в порыве гнева, а совершенно хладнокровно. Но никто не говорит, что он не получил от этого удовольствие.

Блондин принял полотенце, но тут увидел периферическим зрением Дину и сделал глубокий полон.

— Велик Царь Царей! — залепетал он. Смерд рядом вообще бухнулся на оба колена, но смолчал — не положено говорить с такими высокими особами.

Дина кивнула. Мужчина разогнулся, а девушка провела взглядом по всему его телу. Да, настоящие люди действительно отличаются от смердов как минимум внешне. В принципе, достижения пластиковой хирургии позволили им выглядеть, как угодно. Тут даже нельзя это назвать именно пластической хирургией, потому что тут гораздо сложнее. Любой орган можно вырастить и пересадить, причем приживаемость, конечно, стопроцентная. Еще проще — вырезать у какого-нибудь смерда. Вот у этого "парня" Дина увидела тонкие полоски на бицепсах — это ему, значит, на днях операцию сделали. А что, мышцы нет смысла поддерживать в тонусе, гораздо проще вырастить совершенно новые, старые отрезать и пересадить. Неизвестно, сколько раз так делал вот конкретно этот парень и сколько ему лет. С виду — лет двадцать. Самый-самый возраст. Но в серых глазах читается мудрость десятков, а, может, и сотен прожитых лет. И еще читается страх.

— Ты возбуждена, моя девочка, — сказал Царь Царей.

Тут же голый мужчина расставил ноги пошире, а посреди пучка белых волос его член поднялся, словно ружье охотника на утку. И сразу изменилось лицо. В смысле, не черты, а выражение. Дина часто видела такое же в зеркале. Каково реальное лицо Царя Царей не знал никто, но всегда мышцы лица складывались особенно. Рот слегка приоткрыт, оттуда иногда показывается кончик языка. Взгляд сальный и тяжеленно-алчущий, будто Царь хочет тебя трахнуть, а потом съесть. Да-да, не фигура речи. Человечину он очень любил и ничего другого не ел. Та часто бывала в рационе Дины. Поначалу это ужасало, а потом привыкла. Ее губами Царь ел не каждый день. Раз в неделю максимум. А вот ее влагалищем Царь пользовался гораздо чаще.

— Красивый, — сказал блондин. То же самое, голос не Его, но интонации ни с чем не спутаешь. Сила и рев. Страх и мощь.

Блондин отбросил полотенце, его ладони провели по груди и прокаченному прессу, задержалась у сосков. Плененный Царем некоторое время ласкал себя, пока весь не покрылся гусиной кожей, потом левая ладонь ушла к ягодицам, а правая схватила член и принялась теребить. Секунд тридцать Дина глядела, как дрочит красавчик-блондин, а потом он выстрелил спермой так обильно и сильно, что несколько капель долетели до ее туфель, хотя она метрах в четырех от него. По его лицу прокатился такой экстаз, он даже упал на колени рядом со смердом, который так и был в молельной позе.

Царь часто дышал, по всему телу выступил пот, а член продолжал извергать семя. Оно текло и текло, под ним образовалась лужица "жидкого мыла". Дина обратила внимание, как сжались яички, они практически ушли вверх, а пенис так налился кровью, стал пунцовым, казалось, вот-вот лопнет. Царь кончал минуты полторы, а потом упал рядом с избитой женщиной. Ужасное Чудовище не имело тела, значит, испытывать удовольствия он мог только таким образом — возводя в экстаз подчиненный организм. Скорее всего, не имело оно и пола, поэтому доставлять удовольствие себе он мог, пребывая в любом человеке. Животных он тоже мог подчинять, но делал это исключительно по делу, потому что те не могли чувствовать так сильно, как это делал человек. Во Вселенной вообще не было существ, что чувствовали бы так сильно, как человек.