Верховный Правитель планеты Грязь (СИ) - Блинников Павел. Страница 31

Квадрат света принял их в свои таинственные объятия. И рот Петровича снова открылся, теперь от восхищения. Перед ним был мозг. Никакого сомнения, что это именно мозг, но размером он — с хорошую пятиэтажку. Розовый зал, где они оказались, — очередное гигантское помещение явно животного происхождения. Очередная удивительная полость живого космического корабля Гексакон. И вот тут, видимо, его центр. От мозга к стенам бегут толстенные узлы нервов. По ним, очень красиво, то и дело бьют электрические разряды. Сам мозг тоже как будто окружен неким защитным полем, миллионы крохотных молний бьют из него сантиметров на пятьдесят, словно щупальца пытаются дотянуться до дурачка, возжелавшего дотронуться. Коридор вывел их на небольшой балкон, откуда и виден этот как бы повисший в воздухе, держащийся на канатах нервов мозг.

— Это первая сила, — сказал Штэрнэнтц. — Позвольте я представлю вам вторую.

Вдруг балкон поехал вбок. Проход позади закрылся, на площадке остались все трое. Петрович сразу увидел, что балкон прикреплен к рельсам, а те ведут в очередной проем.

— Это ведь мозг Гексакона? — уточнил Петрович у Тки.

— Один из, — пояснила та неохотно. — У такого огромного существа не может быть только один мозг. Их три…

— Как у змея Горыныча! — расхохотался Петрович.

— Так господин посол уже знает, — скривилась Тка. — Зачем тогда эти вопросы?

— Простите, Тка, я не хотел, — смешался Петрович. Разумеется, ничего он не знал, но сделал вид, будто осведомлен. Хотя, конечно, эта ее реплика вопросов вызвала гораздо больше, чем ответов он получил.

Балкон заехал в соседний зал, и тут Петрович снова сразу понял, кто перед ним. Огромный компьютер. Немудрено и догадаться. Кубический короб с миллионом лампочек на поверхности. Размер примерно как предыдущий мозг. В этом зале гораздо прохладней, чем в предыдущем, на стенах установлены мощнейшие кондиционеры, перекачивающие холод космического вакуума вовнутрь. Сам компьютер гудит миллионом куллеров. И тут Петровича осенила вторая догадка.

— Это вы, да? — спросил он у Штэрнэнтца. — Вы этот компьютер.

Петрович взглянул на Тку, та напряглась.

— Я вижу, вас не зря рекомендовали нам, — сказал Штэрнэнтц с легкой иронией в голосе. Довольно странно чувствовать ее из динамика робота. — Но давайте же завершим экскурсию по залу четырех сил. Хотя вы уже увидели "контрольный пакет" нашего Совета.

Надо же, еще одна шуточка из уст робота.

— Вы нечто вроде искусственного разума? — спросил Петрович осторожно.

— Я бы характеризовал себя как "некто", а не "нечто", — снова сыронизировал Штэрнэнтц. А балкон продолжил путь, увозя в следующий зал.

Свежесть и прохлада были в предыдущем помещении, а тут было жарко и пахло потом. Балкон плыл над огромным Колизеем. Кругом шли ряда кресел, в каждом сидел человек… вернее, людей-то как раз ни одного. Зал, похожий на амфитеатр, бурлил страстями. Тут были и виденные Петровичем рептилоиды, и сирины, и даже парочка морен сидела в креслах, а сверху их постоянно поливал подведенный душ. Но существ было гораздо больше и разнообразней, чем Петрович мог себе представить. Хвостатые, рогатые, насекомообразные, зеленые человечки, гномы, эльфы, существа из газа или слизи, крохотные и прилично большие, как вон те шары с щупальцами. И над всеми ними, на самой верхней трибуне стоял невероятно красивый трон.

Трон пустовал, но всё равно был чрезвычайно интересен. К нему вела красивая мраморная лестница, а сам он изготовлен из чистого золота. Трон вполне подойдет под обычного человека, но не его размеры так завораживали, как спинка. Сперва обычная, она расширялась и переходила в стену. И на стене из того же золота изображена Солнечная система. Метров сто на сто или тысяча на тысячу — с балкона и непонятно. Золотое солнце и девять планет вращаются вокруг. Третья планета от Солнца изваяна ровно посредине фрески. Всё изготовлено в мельчайших деталях. И кольца газовых гигантов, и спутники планет, но одно мгновенно привлекло внимание Петровича — рядом с Землей спутника не было. То ли сейчас Луны была с той стороны по виденью скульптора, то ли тут было нечто другое.

— Этот трон, господин посол, занимает самый достойный из тех, кто обычен, — сказал Штэрнэнтц, заметив интерес Петровича. — Самый первый трон вы не увидели, он был за мозгом в первом отделении зала четырех сил — его занимает тот, кто мудр. Второй трон встроен в самый центр процессора, что вы видели во втором помещении, и его занимает тот, кто знает всё. А четвертый трон… — он умолк, потому что их балкон уехал из шумного помещения и оказался в… пещере.

Каменная пещера, неровные стены, грубо отесанный пол. И, да, трон вырубан прямо в стене. Такой же грубый, неровный и, наверное, очень холодный.

— Этот трон для богов, — закончил предложение Штэрнэнтц. — И один из них назначил вас послом на Третьих Небесах. Хотя уже больше ста оборотов вашей планеты он не являлся к нам. И мы не тешим надежды, что его появление не задержится еще на сто лет. Впрочем, может, оно и к лучшему.

— То есть ваш Совет — это корабль, искусственный интеллект… нечто вроде парламента и отсутствующий бог?

— Гексакон — не просто корабль, господин посол, — покачал головой Штэрнэнтц. — Это очень древний корабль. Он так долго жил и так много служил различным расам, планетам и даже другим Галактикам, что мудрость его невозможно оспаривать. Он редко говорит с нами, но мы всегда прислушаемся к его мудрости. Я — самая мощная из машин, созданных во Вселенной. Меня изобрели еще на заре времен, я помню зарождение Совета этой Галактики, помню ее расцвет. Я постоянно развивался, нарашивая свои мощности, и вот уже тысячу лет я нахожусь в тесном симбиозе с Гексаконом. Я контролирую армии, вычисляю миллиарды операций в секунду, обладаю знаниями тысячи миров. "Нечто вроде парламента" — это объединение послов с сотен обитаемых планет, что и составляют Галактику. Это мудрейшие и достойные существа, которые, впрочем, не всегда договариваются. Ну, а бог — на самом деле ведь не один Эрв бог во Вселенной. Боги частенько захаживают к нам и к их мнению, хочешь/не хочешь, а приходится прислушиваться.

— Ага, значит, если я правильно понял, Гексакон редко вмешивается, этот парламент хрен когда договаривается, а богов то нет, то они есть. И только вы — постоянно тут.

— Вы всё верно поняли, — сказал Штэрнэнтц весело. — Отдать власть в руки мощнейшего интеллекта — разве это не самая логичная власть для Галактики? Я никогда не приму неверного решения, никогда не буду действовать во блага себе или своим родственникам, я не подвержен искушению или пороку. Я — был бы идеальным правителем для Галактики. Но, на всякий случай, вдруг чего, некогда был придуман этот Совет.

— Послушайте, Штерн… энц…

— Вам, господин посол, можно просто Штэрн. Вам много чего можно.

— Потому что за меня поручился Эрв?

— Не только он. Еще вот он.

Вдруг на сидении каменного трона что-то вспыхнуло, закружилась стайка огоньков и сформировалась в почти точную копию Энтони Хопкинса.

— Данила, — вздохнул Петрович.

— Нам сейчас придется ответить на несколько твоих вопросов, — сказал Дан, усмехаясь довольно зловещей улыбкой. — Чтобы ты понял, почему именно ты был избран послом на Галактики на Земле. И как много будет зависеть от тебя.

Край закрыл за ними обоими дверь. Ему совершенно не хотелось после таких переговоров еще и заниматься сексом. Лучше бы хорошенько наебен*ться кислым ночным вином и лежать в кровати под тяжелыми глюками, обдумывая всё неспешно. Но надо. И дело даже не в традициях. К этой ночи половую систему Ланы тщательно готовили, чтобы девушка наверняка забеременела. И таких Лан наверняка было несколько, ей просто повезло, что она оказалась наиболее подходящая.

Край небрежно бросил ей ключи. Лана поняла и отстегнула браслеты на руках и ногах, а потом робко поглядела на Края и спросила:

— А его? — пальцы тронули ошейник.