Лучше молчи (СИ) - Фокс Елена. Страница 3

— Роб, не надо, ладно? Я все понимаю сама. Знаю, что ее было не спасти, просто…

Я запнулась, не в силах подобрать нужные слова. И есть ли они? Каждый раз когда кто-то умирает, я начинаю все анализировать и стараюсь понять, могла ли я сделать что-то по другому и спасти человека? И даже если ни единого шанса не было, то я никак не могла избавиться от чувства, что можно было добиться большего!

— Послушай, Джой, — так и не дождавшись когда я закончу мысль, заговорил мужчина. — Ты сделала все правильно. Девочка спасена и, благодаря тебе, будет жить долго. А сейчас иди домой и хорошенько отоспись. А я в свою очередь постараюсь тебя не беспокоить дня два, чтобы ты отдохнула.

— Нет, — я отрицательно затрясла головой. — Я не могу сейчас уйти. Состоянии девочки стабилизировалось, но кризис еще не миновал.

— Она не твоя пациентка.

— Она стала ею, после того как ее мать умерла на моих глазах. И больше мы это не обсуждаем, — видя, что Роберт не собирается спорить со мной, я спросила: — Что с родственниками погибшей? С кем-то уже связались?

— Да. Нашли номер ее брата. Родителей, я так понял, ни у нее ни у мужа не было. Эрик Уилсон уже едет сюда, но про сестру еще не знает.

— Хорошо, — устала произнесла я. — Я сама ему сообщу о Вирджинии и ее муже.

— Дорогая, ты уверена?

— Да, Роберт, уверена.

Коротко кивнув мне, мужчина пошел в сторону главного входа. Еще раз вздохнув полной грудью, двинулась за ним.

Мне предстоял нелегкий разговор, и надо было морально к этому подготовиться. Тяжело терять пациента. Но еще тяжелее сообщать об этом его родственникам. Видеть как они страдают, просто невыносимо.

Я помню свой первый раз. Я была еще практиканткой и впервые оказалась на операции. Пациентом был мужчина пятидесяти трех лет. Опухоль головного мозга. Операция прошла успешно, и меня оставили с дежурным врачом наблюдать за его состоянием. Все было хорошо, и я была уверена, что он выживет. Уже думала как обрадуется его жена и сын. Они так переживали перед операцией. Но ночью мужчине стало хуже. Внутримозговое кровотечение, отек мозга. Его увезли на экстренную операцию, но спасти не удалось.

Не я сообщала его родственникам о смерти, но я присутствовала при этом. Не передать словами как это было тяжело. После этого меня направили на консультацию к психологу. Это нормальная практика, когда ты работаешь врачом.

Тяжелее было, когда умер мой первый пациент. Снова беседы с психологом. Я бы сказала, что со временем привыкаешь, становишься жеще. Но на самом деле, к такому нельзя привыкнуть. Да, ты меньше эмоций показываешь при всех, но внутри с каждым погибшим пациентом умирает часть тебя.

В больнице я сразу пошла в отделение интенсивной терапии, где лежала родившаяся девочка. Все показатели были в норме, велось постоянное наблюдение. Я коротко глянула на ребенка, и пошла встречать брата Вирджинии.

Мужчина стоял у стойки регистрации и громко просил сообщить ему о сестре. Мне было жаль его. Он в панике, не знает почему его позвали, и никто не хочет ему помочь. Конечно, никто не хочет брать на себя обязанности гонца плохих новостей. Никто, кроме меня. Я подошла к мужчине, и легонько коснувшись плеча, спросила:

— Эрик Уилсон? Здравствуйте, я доктор Коннорс.

— Да, — тут же повернулся мужчина и с надеждой посмотрел на меня. — Это я. Вы врач моей сестры? Вирджинии Келлер? Что с ней? Мне позвонили из больницы, но ничего не говорят? Скажите, с ней все в порядке? Что-то с ребенком?

Мистер Уилсон закидал меня многочисленными вопросами, на которые мне необходимо было ответить. Но слова не шли. Я попросила его следовать за мной в мой кабинет. Стоило увести мужчина подальше от любопытных глаз. Никто бы не хотел, чтобы в такой тяжелый момент все на него смотрели.

Эрик Уилсон странно посмотрел на меня, но, ничего не ответив, пошел в указанном направлении. Наверное, он уже что-то подозревает. Понимает, что если бы все было хорошо ему бы уже сообщили. Может, он о чем-то догадывается, но упорно отгоняет страшные мысли, стараясь не думать о плохом.

Мы зашли в мой кабинет. Я плотно закрыла за собой дверь и предложила мужчине присесть.

— Нет, доктор Коннорс, я постою, — в его голосе слышалось недовольство и зарождающая злость. — Может мне уже наконец объяснят что здесь происходит? Где моя сестра?

— Мистер Уилсон, — начала я мягким голосом. — Ваша сестра со своим мужем умерли. Несколько часов назад они попали в аварию. Уильям погиб на месте, а Вирджиния скончалась во время операции. Мне очень жаль, мистер Уилсон.

Мужчина тяжело опустился в стоящее рядом кресло. Секунду назад это был здоровый мужчина, и вот он как будто постарел на десять лет разом. В глазах встали слезы. Я и сама с трудом сглотнула ком стоящий в горле, но мне следовало быть холодной и профессиональной. Если я дам волю чувством ни к чему хорошему это не приведет. Я врач, я должна быть сильной.

— Господи… — выдохнул мистер Уилсон. Он провел рукой по голове, взлохмачивая короткие волосы, потер глаза, стряхивая набежавшая слезы. Всхлипнув, он резко вскочил и выкрикнул: — А ребенок? Вирджиния была беременна! Ребенок тоже..?

— Ребенка удалось спасти, — ответила я на не высказанный вопрос. — Это девочка.

— Девочка? Да, Джинни надеялась, что будет девочка. Так ждала, когда будет известен пол… — и тут мужчина не выдержал, и зарыдал в голос.

Я стояла рядом, и не придумала ничего лучше, чем подойти и обнять его. Это не профессионально, но мы были одни. И он только что узнал о смерти единственной сестры. Самое меньшее, что я могла сделать это обнять его и попытаться утешить.

— Простите, доктор, мне… — начал оправдываться успокоившийся мистер Уилсон, отстраняясь от меня.

— Все в порядке, — тихо произнесла я.

— Девочка, моя племянница, как она? Могу я ее увидеть.

— Она сейчас находиться под наблюдение врачей в отделение интенсивной терапии. Девочка родилась раньше на два месяца, поэтому ее поместили в специальный инкубатор. Были небольшие проблемы с дыхательными путями, но сейчас ее состояние стабилизировалось. Я могу вас провести в палату, чтобы вы убедились сами, но к сожалению, находиться там сейчас нельзя.

Мужчина молча кивнул, вытирая влажное лицо. Поняв, что он хочет увидеть девочки, я пригласила его следовать за мной. Мы быстро дошли до нужной палаты. Подойдя к инкубатору с дочерью Вирджинии, я посмотрела все ли хорошо, и только после этого пустила мистера Уилсона.

Мужчина смотрел на ребенка, и по его лицу вновь покатились слезы. Он улыбнулся, а потом обратился ко мне:

— С ней все будет хорошо?

— Сейчас ее состояние стабильное, но она родилась раньше срока и ее внутренние органы не успели полностью сформироваться. Именно поэтому мы содержим ее в этом инкубаторе. Он оборудован автоматической подачей кислорода, поддерживает оптимальную температуру и влажность. Мы круглосуточно наблюдаем за ее состоянием и сумеем предотвратить любую появившуюся проблему.

— И как долго ее здесь продержат?

— Все зависит от ее здоровья, но не менее двух месяцев, — ответила я на очередной вопрос мужчины. И прежде, чем мистер Уилсон успел еще что-то спросить, я сама задала интересующий меня вопрос: — Мистер Уилсон, я понимаю, что в сложившихся обстоятельствах, не подходящее время говорить об этом. Но вам нужно подумать об опекунстве над ребенком и…

— Джульетта, — перебил меня мужчина.

— Что? — не поняла я странной реплики.

— Ее зовут Джульетта. Вирджиния говорила, что если будет дочь, она назовет ее Джульеттой, — задумчиво произнес мистер Уилсон глядя на ребенка. Потом он повернулся ко мне с более ясным взглядом, как будто решил обо всем подумать позже, а сейчас есть вещи важнее. — Да, это не самое подходящее время, но вы правы. Вирджиния с Уильямом составили завещание, и в случае своей смерти опекуном являюсь я. Конечно, никто и подумать не мог, что это действительно произойдет. Я подготовлю все необходимые документы пока Джульетта в больнице. Думаю, к выписке я уже смогу ее забрать.