Без границ (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 33

- Играешь на моём тщеславии? - отозвалась Далия. - Ты просто очарователен.

- Просто говорю правду, и не притворяйся, что сама этого не знаешь — и не знаешь, как этим пользоваться, - сказал Реджис, и когда Далия подняла бровь, он быстро добавил: - Потому что я поступаю точно так же, как и моя жена Доннола.

По крайней мере, это вызвало смех.

Далия оглянулась вокруг, хотя они были в небольшой закрытой комнате и рядом никого не было, затем подошла ближе и прошептала на ухо Реджису адрес.

- Южный квартал, - пояснила она. - Сегодня, после полуночи. И будь осторожен. Будет лучше, если ты пока что останешься в живых.

Реджис кивнул, затем закрыл глаза и повторил про себя адрес, чтобы закрепить его в памяти, как научился за годы, проведённые в доме Тополино в Агларонде — где бумажные следы означали повешенных воров.

Когда он снова открыл глаза, Далия уже исчезла, вернувшись на бал.

Пожав плечами, полурослик отправился следом. Ему предстояло убить какое-то время, так что можно было немного поразвлечься и посмотреть, что он сумеет разузнать.

- Ты проснулся.

- Ага, типа того. Очень жаль, - звук собственного голоса, неровного и надломленного, напомнил Атрогейту, каким жалким и слабым он себя чувствует — как будто каждый сустав в его теле проткнули колом, как будто с него сняли кожу, а потом натянули обратно, только с кусачими насекомыми внутри. Ему было слишком жарко и слишком холодно одновременно, и одна только мысль о еде вызывала позывы к рвоте.

- Скоро у меня будут новые заклинания, способные облегчить твою боль, - сказала Ивоннель.

Дварф с огромным усилием приподнялся на локте и огляделся вокруг. Он по-прежнему лежал на волшебном диске, и тот двигался, следуя за Ивоннель, когда она медленно шла по дороге, ведя под уздцы пони Реджиса. На север, понял Атрогейт, потому что вода была слева от них.

- Ещё на побережье? - спросил он, опускаясь обратно, поскольку чувство движения и проплывающая мимо земля заставили его внутренности взбунтоваться. Ему потребовалось какое-то время, чтобы добавить: - Думал, мы повернём к Утёсам и Гонтлгриму.

- Там стоит армия демонов, - ответила Ивоннель. - Мы никому не сможем там помочь, тем более, пока ты в таком состоянии.

- Чушь! - он почувствовал, как остановился диск. Потом Ивоннель выросла над ним, глядя сверху вниз.

- Добрый Атрогейт. Предупреждаю тебя, что ты ещё не исцелился и крайне далёк от выздоровления, - сказала она. - Я делаю всё, что могу, и буду продолжать, конечно же, но не думай, будто твоё выживание — вопрос решённый.

- Хорошо, - пробормотал он, как только расшифровал поднятую бровь и немного туманное замечание.

Ивоннель схватила его за ворот и заставила посмотреть на себя.

- Я могла оставить тебя умирать, - спокойно сказала она, - если бы и вправду считала, что ты хочешь умереть, или что твоя жажда смерти не основана лишь на огромной боли от потери любимой.

- Да чё ты вообще знаешь? - спросил дварф.

- Больше, чем ты можешь себе представить, - ответила дроу. - Ты думаешь, что я молода, но мои воспоминания старше, чем у самых старых существ, которых ты можешь когда-либо повстречать. Старше Джарлакса на века.

Атрогейт хмыкнул.

- Посмотри на меня, дварф, - тихо потребовала Ивоннель, и он подчинился, пускай даже с гримасой, которую просто не смог стереть с лица. - Я понимаю твою боль. Я испытывала её много раз.

К своему удивлению Атрогейт обнаружил, что верит ей.

- Она всегда будет там, но она ослабнет, и для тебя, конкретно для тебя, она станет ещё слабее, если ты будешь знать, что справился с этим, почтив память твоей возлюбленной Амбер.

- Ты, значит, думаешь, что знала её?

- Хотелось бы, - искренне ответила Ивоннель. - Но я слышала о ней. Я знаю, что говорят другие об Амбер. Я знаю, что ты ты говорил о ней. Амбер не была трусихой, и если бы она сейчас была здесь, а убит был Атрогейт...

- Если бы!

Ивоннель улыбнулась и кивнула, признавая его правоту.

- Она сказала бы именно так, о чём я и говорю.

Слова попали в цель. Атрогейт не мог с ними спорить.

- И я думаю, что она вышла бы из тьмы в своём сердце, чтобы почтить память Атрогейта. Амбер, если она действительно была такой, как заявляешь ты и остальные, приняла бы мою помощь и боролась бы с ранами, пускай даже только ради того, чтобы причинить огромную боль тем, кто отнял тебя у неё.

На это Атрогейту сказать было нечего. Умная женщина, подумал он. Обратила мои слова против меня самого!

Ивоннель наклонилась очень близко.

- Я собираюсь снова сделать тебя здоровым и сильным, - прошептала она. - Если ты так упёрся в мысли о собственной смерти, так не боись наказать чудовищ, которые отняли у тебя любимую.

- Да, девочка, ты хорошо говоришь.

- И я буду рядом с тобой, Атрогейт. Что скажешь? За Амбер Гристл О'Мол из адбарских О'Молов?

Дварф улыбнулся, тепло и широко, а потом закрыл глаза, когда Ивоннель стала читать заклинание, пославшее волну тёплого исцеления по его телу, заставляя Атрогейта падать и падать в глубокий сон.

- Почти с тех самых пор, как я вернулся из Подземья, мы всё время торчим в этом проклятом городе, - сказал Реджису Артемис Энтрери, когда намного позже той же ночью полурослик присоединился к ним с Далией в жилище в южном квартале Глубоководья. - И у нас обоих нет ни малейшего понятия, кто здесь друг, а кто здесь враг.

- Времени выяснять у нас тоже нет, - ответил Реджис. Он пытался сохранять спокойствие, пытался напомнить себе, что на кону стоит всё, и что главная причина, по которой он решил воспользоваться шансом начать жизнь заново — преуспеть именно в таком положении. Но полурослик не мог отрицать, что Артемис Энтрери его пугает. Реджис знал всё, что говорили об этом мужчине, о том, как он вырос и стал лучшим человеком, союзником.

Но продолжал нервно поигрывать с оставшимся обрубком его левого мизинца, потерянного в этой жизни и по странному совпадению почти точно повторяющим обрубок, который он носил почти всю свою первую жизнь, после того, как этот самый Артемис Энтрери отрезал полурослику палец, чтобы отправить послание Дзирту.

Реджис задумался: сможет ли когда-нибудь время и хорошие поступки полностью это стереть?

- Значит, ты решил открыто заявить о своём присутствии? - спросил Энтрери, едва сдерживая ухмылку. - Да, я знаю про твои игры во дворце Неверэмбера и про то, как Паук Паррафин выпивал с парой дам из Глубоководья в таверне Плавника в Невервинтере.

- Как ты...

- А если знаю я, знает и половина Глубоководья. По крайней мере, половина из тех, кто хотели бы знать. О чём ты думал, когда в открытую заявился в ту таверну? Неужели ты достаточно глуп, чтобы считать, будто никто не поймёт, что имена Паук Паррафин и Реджис принадлежат одной и той же персоне?

- Я... в то время у меня не было причин скрывать свою личность, - попытался объяснить полурослик. - Никто не знал, что я в городе, и поскольку моей целью была законная торговля вином из Кровоточащих Лоз, казалось, что в прикрытии нет необходимости. Тогда мы понятия не имели, насколько глубоким — нет, насколько демоническим окажется заговор.

- Зато теперь имеешь, - парировал Энтрери, - и всё равно пришёл на сегодняшний бал под именем Реджиса Тополино, или Паука Паррафина, или как ты там себя сейчас называешь.

У Реджиса скрутило живот, но он усилием воли прогнал это чувство прочь.

- Сильные слова для Баррабуса Серого, - возразил он, вызывав фырканье Энтрери.

- Не притворяйся, что понимаешь меня, - предупредил Энтрери, удерживая своё агрессивное превосходство и не желая обсуждать давно прошедший период своей жизни, когда он был в рабстве. - Спрошу снова: почему ты пришёл сегодня на тот бал?

- Потому что рассчитывал встретить тебя, - ответил Реджис, - или Далию, или кого-то из наших людей. В мои годы в доме Тополино ни один бал в Дельтантле не обходился без наших агентов.