Мертвая зона - Дивов Олег Игоревич. Страница 5

— Но снаряды... — начал было Пасечник и умолк.

— Вот ты, кажется, и понял. Это похвально. Когда обе стороны включили глушилки, координатная сетка GPS полетела к... чертовой матери. Любой управляемый снаряд навелся бы у тебя на Северный полюс. Все, что можно было тогда сделать умного с умным боеприпасом, — спрятать до лучших времен.

Пасечник недовольно закусил губу.

— Как ни парадоксально, сейчас эти времена настали, — добавил Смит. — Эфир чист. Стреляй, не хочу.

Леха поймал себя на том, что едва не кивнул.

«И не возразишь. А головка наведения потянет всего-то баксов на восемьсот, если крупным оптом. Возраст снаряда неважен, поставить головку может любой пацан, она вворачивается на штатное место взрывателя. Заплати — и лети. В смысле — задай координаты, стрельни куда надо и забудь, она сама довернет снаряд на финише так, чтобы пришел тютелька в тютельку...»

— Ну и сугубо ради информации, которую я обязан тебе доложить как оружейный эксперт группы, — заявил Смит, решив, видимо, добить Пасечника и размазать, пока тепленький. — Китайская управляющая головка с наведением по GPS, которую эти плагиаторы скопировали у русских, а говоря по-простому, украли, стоит меньше тысячи долларов.

— Но предельная дальность... — буркнул Пасечник.

— Да все там прекрасно с дальностью, это же пушка.

— Пушка, — тупо повторил Пасечник.

— Интересно, зачем, не правда ли?

Леха с трудом подавил желание озадаченно почесать в затылке.

«Действительно интересно. Допустим, «Ландскнехты» слепили это чудовище из того металлолома, какой им местный бог послал. А вдруг нет? А если в выборе ствола есть своя логика? Что я помню о больших пушках? Их создавали для взлома долговременной обороны, но эта тема — издали крушить снарядами бетон, — уже полвека не актуальна. По сравнению с гаубицей, у пушки того же калибра начальная скорость будет почти вдвое выше, дальность прямого выстрела побольше наверное раза в полтора, а бронепробиваемость — кому угодно хватит. И это все прекрасно, но вообще не приоритетно для городского боя! Не нужно просто.

В городской застройке рулят гаубицы и минометы. А они взяли пушку. Зачем? В чистом поле жахнуть из нее по шагоходу километров с двух-трех — страшное дело, тот не успеет отпрыгнуть... — при этой мысли Леха по старой памяти слегка занервничал. — Но в городе наоборот: пока ты повернешь свой прекрасный длинный ствол, шагоход тебя из-за угла пристрелит и обратно спрячется. Ну и для чего пушка?

Ой дурак я. Не для чего! Для кого!

Большой пушке нужна большая дичь. С очень толстой шкурой...»

— Старая добрая пушка, — сказал Смит. — Скорее всего и правда старая. Ну, это мы узнаем. В любом случае, она ждала подходящей цели и сегодня дождалась.

— Да она ржавеет в укрытии и стреляет раз в полгода, чтобы напомнить о себе! — уперся Пасечник. Впрочем, его тон нельзя было назвать уверенным. — Пугает врагов, которых давно нет! И попутно ставит на уши местных! А они уже накрутили вокруг нее мифологии! Аба-хренаба!

— Йоба, — напомнил Леха.

— Да и хрен с ним!

— Ну да, стоит, ржавеет, пугает, и с первого раза — попадание, — заметил Смит и выдержал такую паузу, чтобы всем стало ясно, какое мучение для умного человека разъяснять дуракам очевидные вещи. — Везучий дьявол этот Йоба, не так ли?

Пасечник зачем-то оглянулся на проводников, как показалось Лехе, недобро. Те глазели по сторонам и жевали.

— Еще неизвестно, куда он попал, — отрезал Пасечник.

— Давай уже наконец посмотрим, — терпеливо сказал Смит и покосился на Леху.

Леха не удержался и все-таки кивнул.

Не надо обладать знаниями военного эксперта, чтобы понять: тут одно из двух — или Йоба феноменально везуч, или снаряд управляемый. Место вряд ли пристреляно, а то был бы там сейчас не рынок, а братская могила... Но, главное, артиллерийский наблюдатель должен сначала засечь цель и передать данные в варзону. Наблюдатель на углу у рынка.

Поехали смотреть, что еще делать. Увидим, куда шарахнуло — появится рабочая версия, зачем этот Йоба стреляет, и чего ему вообще надо. Тогда подумаем, как искать корректировщика огня. Найдем — многое узнаем. Если он живой, подключим местных специалистов по добыче информации, фиксер Лоренцо поможет, у него все бандиты на контакте. Если наводчик — дрон, тогда совсем хорошо, Смит его расковыряет. Главное, уже есть ниточка, за которую можно тянуть. И начинается она далеко от центра города, что само по себе отрадно.

— Лоренцо, каналья, — произнес Пасечник с чувством. — Ничего ведь не сказал. Фиксер хренов. Целый час мы с ним сидели над картой, изучали район. Ни слова. А ведь знал, сукин сын!

— Полегче, шеф, — попросил Леха шепотом. — Здесь же его люди.

— Не мог он не знать, что тут Юба орудует!

— Йоба.

— Хрен с ним. Кстати! У местных есть бог Иба...

— Ифа.

— Да и хрен бы с ними со всеми! А вот фиксер — засранец!

Теперь на проводников оглянулся Смит.

— И наконец, кто мне объяснит, что за лузер такой окопался в аэропорту? — спросил Пасечник, снова высовываясь из-за угла, на этот раз без оптики, слава богу. — И если Баба все-таки в него метил, а? И просто не добросил. Может, у них с лузером свои отношения... Чего вы так уставились?! Снесло боковым ветром! Что, блин, за фэн-клуб Бабы тут нарисовался?! У него снаряды волшебные, им на погоду наплевать?!

Кажется, Пасечнику и правда очень не хотелось на рынок.

— Баба — глава местной организованной преступности, — терпеливо произнес Леха. — Его полное имя Муделе Баба. А стреляет Йоба-Хранитель. А в аэропорту — мобильный госпиталь Мальтийского ордена.

— Да помню я! Но там же сидел еще кто-то...

— Уже нет. Была миссия Красного Креста, но в прошлом году сразу после решения ООН они свернулись и удрали.

— Не рискну их осуждать, — ввернул Смит. — В период безвластия в проектных зонах случались дикие эксцессы. После решения ООН лучше эвакуироваться, тем более, из Африки.

— Наверное, да, — Пасечник неохотно кивнул. — Тут могут просто всем обрезание сделать, включая медсестер, и трудись себе дальше, — а вдруг съедят? В проектных зонах иногда бывает очень голодно, пока не придет финансирование... А мальтийцы, значит, остались, суровые ребята...

— Нет. Они приехали, когда сбежал Красный Крест, и по нашим данным — своей волей, их никто не звал.

— А уже некому было звать, — сказал Смит. — И незачем. Кого волнуют нигерийцы? Они даже своим царькам не интересны. Сколько погибло во время конфликта? Никто не считал. Все равно осталось в двадцать раз больше, чем нужно, чтобы качать нефть. Можно затеять еще двадцать конфликтов, мир не заметит их. Пока олигархи не устроят разборку прямо в дельте Нигера и там не загорятся скважины — всем плевать...

Пасечник бросил на него озадаченный взгляд, Леха тоже.

Смит высказался как обычно, почти без выражения и с отсутствующим видом, но сама тема была на редкость человеческой для существа, которое уже всех убедило, будто у него одни железки на уме.

«И опять он прав, некому звать сюда госпиталь и незачем, — подумал Леха. — В Абудже сохранились мэрия и полиция, но не настоящие органы власти, а какие-то ролевые модели. Им народ до лампочки, они делом заняты, помогают Муделе Бабе воровать. По слухам, уже полностью разграбили легкое метро, в количестве двух веток, и теперь пилят железную дорогу... Естественно, Красный Крест сбежал отсюда, пока не запахло жареной человечиной. Ведь «решение ООН» — это признание района Абуджи местностью, утратившей государственное управление, и передача ее под руку Агентства Территориального Развития Объединенных Наций. Что бывает дальше, не секрет, об этом просто не принято говорить вслух: АТР выжидает, пока плотность населения в его новой «проектной зоне» не снизится до расчетного уровня. Чтобы потом, когда Агентство принесет сюда мир и процветание, всем хватило и того, и другого. По окраинам Абуджи прозябает сто тысяч — и что-то АТР не спешит.