Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович. Страница 24

Вернулся капитан минут через десять:

— Ну что скажешь?

— Собаке собачья смерть, — Степаныч сплюнул на труп.

— Не оскорбляй собачек, — качает головой Рогожин.

— Виноват, — вздыхает прапор, — пять лет не могли поймать мразоту, а сколько хороших парней положил мразь. Ещё и свою армию набирать начал…

— И, кажется, мы неплохо её проредили.

— Хорошо бы всех! — сверкнул глазами Степаныч.

— Я бы не надеялся, — Рогожин пожал плечами, — но пойду-ка, приведу сюда одну приятную особу. Пусть посмотрит, что с её любовником стало. Глядишь, разговорчивей станет. Дадим Мажору немного отдохнуть. Дед, он идти вообще сможет?

— Да, — кивает, — рана только на первый взгляд страшная. Но кровь остановил, заживлялку в неё засыпал и так зашил. Ты там на кухню загляни, может сок какой в холодильнике… Надо компенсировать потерю крови.

Хорошо ли пытать женщин? Философский вопрос? Нисколько. Есть такое слово надо. Сидит наглая дамочка и пытается врать. И не виноватая она, и заставили её. И сволочи мы. Упёртая, аж сил нет. Её бьют, а она смеётся. Ещё и гадости говорит. Достала, короче, сил нет. Кое-как поднялся с кровати, на которой валялся, и побрёл к выходу.

— Стоять! — взвыл Степаныч. — Ты куда собрался недоразумение ходячее.

— Достали, всему вас учить надо, — пытаюсь отмахнуться. Но получается, довольно, вяло. Чувствуется ещё действие обезболивающего.

— Тебе нас? — усмехнулся Рогожин.

— Ну куда, куда? — Степаныч подставляет плечо.

— Дед, я же не в ногу раненый! — пытаюсь отстраниться.

— Не дури.

— Ладно, — вздыхаю, — подай мне вон ту штуку, — показываю на кусок печени, валяющийся у стены.

— Уверен?

— Да.

Порезал на кусочки печёнку, сжал с боков челюсть и запихнул кусочек в рот этой твари. Блеванула для начала, а потом заговорила. Я бы даже сказал, запела птичка озорная. Нет, врать пыталась в начале, но когда осознала, что я вижу ложь, и после этого ей в рот запихивают кусок человека, которого она совсем недавно боготворила… Главное, в нашем деле сломать оппонента, а не сделать ему больно.

И как оказалось, это не я такой умный. Просто для Руслана и Степаныча, этот человек тоже, оказывается, был величиной. Врагом с большой буквы. И они сами не смогли додуматься до такого кощунства, в их понимании, а мне нормально, бандит и есть бандит. Хоть какая-то польза от его смерти.

Но оказывается жутко крутой. Учитель Руслана и Степаныча. И как раз тот самый уникум, которому проблематично отвести глаза. И вообще, мне, оказывается, куча бонусов полагается, за то, что его ухайдакал.

Но нет в жизни справедливости, я им подследственную разговорил, узнали всё про записи, кто и когда за ними прибудет. А потом меня выгнали. Типа есть вопросы, ответы на которые мне знать не стоит. Ну и фиг с ними. Пойду к парням. Может, гранатами разживусь, а то поиздержался. Пришлось рвануть одну… Сплошное разорение…

Глава двадцатая

Листик был по-настоящему счастлив. Даже напевал себе что-то под нос и слегка пританцовывал, стоя возле стола в подвале, на котором и собирал бомбы. Ещё бы ему не петь, под триста килограмм разнокалиберной взрывчатки нашли, всякие разные мины и гранаты даже упоминать не стоит. Такое ощущение, что это одна из баз снабжения боевиков. А что? Ушли через границу, отлежались, затарились и в путь. Хотя мне лично не особо интересно. Антошка обещал большой праздничный фейерверк и после него уже неважно будет, какой это был собственно праздник.

В остальном же был обычный набор, автоматы, винтовки, гранатомёты и прочее. Затарились боеприпасом, сменили частично стволы и принялись минировать, под чутким руководством главного пиротехника нашего коллектива. Точнее минировали парни, а меня, как травмированного бандитской пулей, отправили караулить ворота. Чтоб без стука ни кто не заехал.

Только дошёл и приготовился бдить, как передали, чтоб вернулся к Рогожину. У меня-то рация накрылась, если кто забыл. Вот ведь жизнь, гоняют, как салагу, это не тронь, рану разбередишь, сюда не лазь, вдруг швы разойдутся, а теперь вот опять наверх топать. Зачем выгоняли? Всё секреты у них, вот чего они там ещё скрывают? Что у нас колония на Марсе? Или что зелёные человечки на самом деле синие? Сперва выгнали, а теперь наверняка надо будет подтвердить, правду ли бандитка про жуткую военную тайну говорит или врёт.

Хм… Виноват, недооценил отцов командиров. Тайн не было, были нейтральные вопросы и ответы. Эх… Страшный тип всё-таки Рогожин, так замордовал девку, что она при моём приближении аж вместе со стулом упала и попыталась отползти. Делаю пару шагов назад. Степаныч, равнодушно поднимает стул и криво усмехается, глядя в бешено вращающиеся глаза пленницы.

— Не дёргайся, немного осталось.

— Всё ли ты рассказала или утаила что-то? — задал первый вопрос Рогожин.

Собственно вопросы были довольно расплывчатые и обтекаемые. Имён вообще никаких. Кроме одного. Точнее даже не имя, прозвище — Ифрит. Тот бандюган которого я завалил. Хм… Напрашиваются странные параллели. Ифрит это же злой джинн… Хм… В любом случае ничего интересного не узнал. Кроме того, что раскололи тварюшку от макушки до самого копчика. Под конец допроса, Рогожин достал ПБ и, протянув мне, спросил:

— Хочешь шлёпнуть?

— Ты обещал!!! — взвизгнула бандитка, и вновь перевернув стул, попыталась ползти.

Удивлённо смотрю на командира, чего это он ей такого пообещал-то? Факт не отпустить же. А он хлопнув себя по лбу, как будто только что вспомнил, произнёс:

— Точно! Обещал! Хотя такая мразь как ты, не заслуживает жалости, однако да, обещал, — и, вскинув пистолет, выстрелил ей в голову.

— Чего ты ей обещал, если не секрет? — интересуюсь.

— Что сам пристрелю, — кривая улыбка касается губ. — Ладно, свободен пока. Жидкости больше пей.

— Я лопну скоро! — возмущаюсь.

— Ничего, швы наложим, — уже по-настоящему улыбается Руслан.

Ну, а ещё через полчаса ушли Степаныч и Игорь, в сопровождении освобождённых заложников. Их спрячут на какое-то время. Ну и потом уже доставят домой. Нам же предстояло немного задержаться и если никто не приедет посмотреть, что за стрельба тут была, то часика через два-три пойдём в другую сторону. Если бы не взрыв, который сровнял с землёй казармы, вообще можно было никого не ждать. Думаю тут и без нас есть любители пострелять. Считай, у каждого был ствол. А вот взрыв… Может и приедет кто. Бандитские мобильники уже не раз и не два звонили. Кто-то должен обеспокоиться же?

Хотя хозяина данного домика мы грохнули, во время захвата, но он же не один работает, значит, приедут. Рано или поздно. Не зря же мы РПГ из подвала тащили. То есть парни, конечно, я же больной, только не кашляю. Со скуки спросил Руслана, когда он подошёл проведать меня возле ворот:

— Джинн, а баба эта, уверен, что всех сдала?

— Ага, — кивает.

— А вдруг нет? Забыла, может, кого?

— Кого знала точно, — усмехается, — противоречивая ты личность Мажор.

— Чей-то? — пытаюсь пожать плечами и морщусь от боли.

— Ну так, одни бабы души в тебе не чают, на шею кидаются, — это он на Зухру намекает, которая перед тем как уйти, чуть в слезах меня не утопила. — Вон Балагуру аж завидно было, — кивает на Вовку, который, как раз выкатывал из гаража бочку. Судя по его виду, совсем не пустую, в доме разольём, хорошо гореть будет.

— Ага, он её ещё пару раз спасёт и точно придётся жениться, как честному человеку, — ржёт Балагур.

— Кто тут честный? — возмущаюсь.

— Просто твой удел это поварихи, — усмехается Рогожин, — а Мажор у нас рыцарь, в пятнистых латах.

— За то сытый всегда, — не желает уступать Вован.

— Трудно с этим спорить, — кивает Рогожин. — Но как я уже сказал, Мажор у нас личность противоречивая. Одни бабы его боготворят, а другим только скажи, что либо говорит, либо я её со старшиной один на один оставлю… — многозначительно замолкает.