Война (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 46

Однако даже в этой относительно неизменной детали я заметила отличия.

Вода в пруду под водопадом выглядела темнее. Звук не отражался от стен эхом с такой же громкостью, как и прежде. Я сообразила, что изменение звука вызвано в основном тем, насколько помещение было забито людьми.

При этой мысли я осмотрелась по сторонам.

Тропические деревья и ящики с красочными цветами, ползучими лианами, пальмами и растениями из джунглей с большими листьями, которые я помнила ранее, теперь убрали. С ними исчезли столы, низкие стулья с мягкими сиденьями и бархатные диваны, которые некогда стояли скромными ансамблями возле водопада и двух баров. Сами бары тоже убрали, и кофейный бар, и полутропический алкогольный бар — когда-то они находились по противоположные стороны от входных дверей в атриум.

На их месте стояли более длинные, более глубокие и более широкие садовые ящики, которые занимали почти каждый свободный дюйм пространства.

Заполненные землёй ящики огибали каналы и даже пересекали пространство над ними как завитки кельтского лабиринта. Глядя по сторонам, я осознала, что те же ящики сколочены таким образом, чтобы идеально подходить и прилегать к стенам атриума, используя пространство на максимум.

Крошечные, ярко-зелёные побеги растений ровными рядами поднимались из плодородной, красно-коричневой земли.

Над ящиками висели ряды крошечных светильников, которые источали аномально яркий, почти солнечный свет.

Новые побеги поднимались высотой всего на пару сантиметров, но я осознала, что если достаточное количество этих побегов вырастет довольно высокими, то комната действительно превратится в огромный лабиринт — как один из тех лабиринтов из живой изгороди, только видимость чуть лучше. Пока что растения были слишком маленькими, чтобы различить, что из них вырастет, но я знала, чем руководствовались видящие.

Это еда.

Овощи. Злаки. Наверное, фруктовые деревья. Они бы предпочли то, что занимает меньше пространства, но прокормит больше ртов и вырастет быстрее всего.

Как только это встало на место, ещё несколько вещей стали очевидны.

Мой взгляд вернулся к пруду под бьющими струями водопада. Опять заметив, что он выглядел темнее обычного, я покосилась на каналы и увидела, что те тоже казались темнее.

Когда мы проходили по маленькому пешеходному мостику между садовыми ящиками, я посмотрела на воду и увидела, что ручей битком забит рыбой. Карпов кои, которые искрили в воде радужными стайками перед нашим отъездом, или убрали, или они потерялись во всей это массе своих более вкусных и менее эффектно окрашенных кузенов.

Темные и радужные проблески чего-то похожего на форель мелькали в каждом ручье вместе с чем-то похожим на молодого лосося, может быть, тиляпии и сома.

Там плавала и другая рыба, которую я не могла назвать, но вся она выглядела как разные виды пресноводной промысловой рыбы. Весь пруд в основании водопада кишел этой рыбой, напоминая мне старые фильмы про нерестилище, которые нам показывали на уроках биологии.

— Божечки-кошечки, — выдохнула я.

Ревик сжал мою ладонь.

Подняв взгляд, я увидела, что он смотрит по сторонам с серьёзным выражением на лице.

Если раньше мы жили в псевдо-террористическом лагере, адаптированном к выживанию в экстремальных условиях, то теперь мы сделались частью маленькой, но явно стремящейся к самообеспечению колонии.

Подумав об этом и окинув взглядом широкое пространство, я нахмурилась.

Этого всё равно будет недостаточно. Я подумала о том, насколько велик отель, как много здесь комнат, и внезапно этот «огородик» показался тоскливо маленьким. Чёрт, да он выглядел маленьким даже в сравнении с очередью людей позади нас, которые ожидали кормёжки в «Красном Флаге».

— На крыше есть ещё рыба, — бодро произнёс голос слева от меня. — И это не единственная теплица. Как и не единственное место, где мы выращиваем еду.

Я повернулась, подпрыгнув.

Там стояла Оли, одна из женщин-разведчиц в отряде Врега, и одна из тех, кого мы оставили позади, когда отправились в Сан-Франциско. Я знала её как относительно недавнее прибавление к команде — её завербовали из лагеря беженцев, который Балидор организовал на нижних этажах отеля.

Она уже заработала хорошую репутацию среди других видящих.

Мне говорили, что у неё и внушительный ранг видящей. Зачистка арестовала её как нелегала в Париже, примерно восемь месяцев назад, хоть у неё и имелся там контракт с человеческой компанией. Она подозревала, что причиной тому стали её семейные узы с радикальными Миферами в Европе, но я невольно задавалась, не виной ли тому цвет её кожи — достаточно тёмный, чтобы она казалась африканкой.

От Ревика я знала, что видящие вроде неё могли уйти за целый миллион на аукционах рабов, даже если у них не было вообще никаких навыков в разведке.

— …У них на крыше также выращиваются растения, — добавила она, и в её английском по-прежнему слышался сильный французский акцент. — Эти немного новее. Нам сначала надо построить убирающиеся ставни от погоды, учитывая, какими сильными были штормы в последнее время.

Я кивнула, но слегка вздохнула.

Не будет больше бассейна.

— Да, — согласилась Оли, улыбаясь. — В крытом бассейне тоже рыба. Самые верхние этажи, над вашими, теперь в основном заполнены животными, — она рассмеялась, преувеличенно закатив глаза и взмахнув рукой в манере видящих. — У нас шесть средних номеров занято одними только курицами, — скрестив руки на груди, она усмехнулась. — Пока что мы всё ещё получаем припасы извне, так что во всём этом в данный момент нет необходимости. Это всё на потом. Мы будем складировать, сушить, консервировать… замораживать. Ну, вы понимаете. Нужно время, чтобы вырастить такие штуки. Мы должны подготовиться.

Неосознанно копируя её позу, я скрестила руки на груди и посмотрела по сторонам.

— Как много времени у нас есть до того, как цепочки поставок прекратятся, и мы действительно начнём жить в гигантском недвижимом ковчеге?

Видящая с фиалковыми глазами улыбнулась.

— Может, это случится уже скоро, — бодро ответила она. — По нашим оценкам, это «скоро» наступит примерно через месяц, так что надо подготовиться. Наших собственных припасов не хватит надолго, если их не восполнять, особенно когда нужно кормить стольких новых ртов, и они ведь всё время прибывают. И пока не слышно, чтобы мы собирались отсюда переезжать.

Она обвела жестом комнату, словно подчёркивая свои слова.

Я кивнула, сохраняя нейтральное выражение, и взглянула на Ревика.

Он в ответ приподнял бровь.

В этот раз я не потрудилась читать его. Я осознала, что и так понимаю, о чём он думал.

Он практичен до мозга костей, так что, конечно, он одобрял такой подход. Скорее всего, он затеял бы это сразу же, как вирус ударил по Сан-Франциско, если бы в то время это было хоть отдалённо практичным ходом. Тогда границы Нью-Йорка оставались открытыми, а «Дом на Холме» всё ещё был пятизвёздочным отелем возле парка, даже если его общая вместимость сократилась из-за того, что в нём обосновалась наша команда.

Улыбнувшись Оли, я жестом поблагодарила её за объяснение, а затем двинулась между изогнутых садовых ящиков к главному лобби. Моим пунктом назначения всё ещё значилась «Третья Драгоценность», и что более важно, мой любимый кофейный напиток — это при условии, что они не закрылись, и их тоже не оккупировала очередь людей в переднем лобби.

Когда мы миновали автоматические двери, служившие выходом из атриума, я увидела, что эти садовые ящики также занимали большую часть округлого пространства возле атриума, которое некогда было широким проходом с мягкими лавочками, смотревшими на модные бутики.

Удивительно (по крайней мере, для меня), но сами магазины, похоже, оставались нетронутыми, а некоторые даже работали.

Я знала, что так наверняка продлится недолго.

Сам проход теперь превратился в узенький коридор, обрамлённый ящиками с землёй, обогревательными лампами и чем-то вроде оросительных труб, которые выходили из отверстий в стенах с органическими панелями.