Триумф - Веснина Елена. Страница 5

— Убийца уже знает, что Ритка жива. Он наверняка где-то рядом. Но самое страшное, что мы-то не знаем, кто он! — с отчаянием сказала Доминика.

Они быстро домчались до больницы.

— Виктор Степанович, здравствуйте. Это Никитина.

— Боже мой, я вас целый день ищу! Где вы?

— Я возле больницы. Я могу помочь Калашниковой?

— Она очень плоха. Поднимайтесь немедленно, я вас встречу.

Доминика настороженно поинтересовалась:

— Вы там… один?

— С медсестрой, — растерялся врач.

— Посторонних нет? — уточнила Доминика.

— Никого.

Доминика все еще сомневалась:

— Я могу вам верить?

— Мы вас очень ждем, пожалуйста, поднимайтесь, — попросил врач.

Доминика зашла в палату, приблизилась к Ритке, увидела безжизненно застывшее лицо, забинтованную голову, беспомощно свесившуюся руку, тихо сказала:

— Здравствуй, Ритка. Ты меня слышишь? Ты должна жить. Ритка, давай простим друг другу все. Между сестрами по крови не может быть размолвок. Ритка, мы вдвоем вдвое сильнее. Просыпайся, поможем друг другу жить. Мы же с тобой одной крови.

Самвел стоял у машины и наблюдал за входом в больницу. Он увидел, как к больнице подъехала машина. Самвел достал оружие, и когда какой-то мужчина вышел из машины, тихо скомандовал:

— Тихо. Руки вверх и без суеты!

Мужчина поднял руки, обернулся и удивленно вскрикнул:

— Самвел? Ты?

— Петик? Вот так встреча! Ты что тут делаешь?

— Я расскажу, только ты пушку-то опусти, а то нажмешь от радости.

— Слушаю тебя, Петр.

— Я в больницу приехал.

— Я вижу, что в больницу, а не на кладбище. Решил здоровье поправить? Работа нервная…

— Тут такое дело. Здесь лежит моя шефиня, Ритка Калашникова, ты ее знаешь.

— Конечно, знаю, а еще знаю, что на нее покушались, — значительно сказал Самвел.

— Так вот. Это я ее убил, — признался Петр.

Из машины выскочила Лидуся и заголосила:

— Самвельчик, не слушай его, ты же видишь — он в невменяемом состоянии, испереживался весь.

— А ну, рассказывай, — потребовал Самвел.

Выслушав сбивчивый рассказ Петика, Самвел объявил Лидии:

— Петра твоего я забираю с собой.

— Не пущу. Дурак он, а не убийца.

— Одно другому не мешает.

— Я с вами! — закричала Лидуся, вылезая из машины.

— Не шуми, женщина. Мы сами разберемся. Я твоего мужа не первый день знаю, не обижу. А ты пока сиди тут, не высовывайся. А машину вашу я заблокирую. Во избежание.

И Самвел увел Петика в больницу.

Компания в сторожке уныло хлебала чай.

— Не могу больше твой чай пить, тошно, — простонала Анжела. — Включил бы ты, Васька, свой третий глаз и посмотрел, что там с Риткой нашей.

Крокодил ее поддержал:

— И вправду, включай, чего ему простаивать. Или у него тоже режим работы имеется?

— А вот не смейтесь, Витя, не надо. Вася недавно нам пожар предсказал. И он случился. Вот? — защитила Васькин дар Анжела.

— Я так тоже могу — предсказать… он, небось, сам и поджег, — ехидно предположил Крокодил.

Анжела вздохнула:

— Я бы тоже так подумала, если бы не знала, чьих это рук дело… Бедная Ритка…

Васька вдруг оживился.

— Ладно, хватит ныть, ноете и ноете — Ноев ковчег какой-то, — сказал он и «приступил к ясновидению». — Народ какой-то… нет, это не то… Вижу кровь. Много крови. Целый ручей. Вижу… Кого это я вижу? Пусть ближе подойдет. Ага, идет, так это ж Ритка!

Анжела и Крокодил переглянулись.

— Ритка, значит, идет по этому ручью, — продолжал Васька.

— По крови, что ли? — удивилась Анжела.

— Не мешай, человек работает. Сама ж просила, — одернул ее Крокодил.

— В нашу сторону идет. Спит она на ходу, что ли? — размышлял Васька.

— Посмотри, к берегу подходит или нет? — попросила Анжела.

— Все! Выключилось! — сообщил Васька.

— Таки какой-то режим работы имеется, — подвел итог Крокодил. — Лимит исчерпался.

Васька обиделся:

— Ты чего со своим вопросом под руку вылезла? Это — видение. Вещь нежная, его спугнуть, что два пальца… извини, конечно, как женщина. Никуда она не сворачивала, ни к какому берегу.

— Это плохо. Примета плохая. Я сонник читала. Нужно, чтобы во сне человек к берегу заворачивал, тогда выживет. Надо к ней ехать, — подскочила Анжела.

— И чем ты ей поможешь среди ночи? — поинтересовался Крокодил.

— С утра пойдем. Там у меня баба одна прикормлена, — сообщил Васька.

— Это как? Когда ты успел? — ахнула Анжела.

— Да… пустяки — я ей двойню в семью предсказал, — с достоинством объяснил Васька.

Самвел нашел в коридоре больницы Доминику и спросил:

— Ты чего тут сидишь? Не нужна оказалась? Или случилось что?

— Нет, сейчас начнут переливание. Кто это?

Самвел подтолкнул к ней Петика:

— А, этот? Убийца.

Петик представился:

— Петр Трофимович Зайцев, бывший участковый на рынке, а сейчас… эх! Сейчас — бывший телохранитель Маргариты.

— Участковый Петик? — удивилась Доминика.

— Ты его знаешь?

Доминика невесело усмехнулась:

— Знаю. Это же мой брат по несчастью. Я тоже из «бывших» — бывший работник прилавка на вверенном тебе рынке. Бывший директор… Петик, что там с Риткой произошло, знаешь?

— Знаю, — кивнул Петик. — Это все из-за меня случилось. Если бы я не послушался Ритку и пошел за ней в подъезд… Она меня сама отпустила, говорит, езжай домой, к жене…

— Ты — по сути, — потребовал Самвел. — Про жену твою нам неинтересно.

— Я по сути и говорю, она сама про жену сказала, а потом одна и пошла.

— А ты сразу смотался? — возмутился Самвел.

— Не успел. Потом там потух свет. И бабы в два голоса как заорут…

Доминика вдруг оживилась:

— Постой, какие бабы?

— Ритка и консьержка. Я — в подъезд, а этот мне навстречу как ломанет, с ног чуть не сбил, дверь вышиб. Я — за ним. Но его и след простыл. Куда сквозанул, я не засек.

Самвел иронично усмехнулся:

— Сразу видно — человек из органов.

— Дальше! — попросила Доминика.

— Вернулся, значит, к Ритке, — продолжал Петик. — Она лежит, кровь растекается из-под нее, а рядом — боксерская груша.

— Что за груша?

— Которой он ее приложил.

— Знакомый предмет, — заметила Доминика. — Мне такую муж подарил, удар отрабатывать.

Самвел поразмыслил и сказал:

— М-да, красивая комбинация. Отвертеться тебе будет трудно. Улика просто подана на блюдечке.

— А вы — Никитина? — догадался Петик.

— Самвел, будь другом, отними у него телефон и запри его в машине, — потребовала Доминика.

— Да вы что! Да я свою вину перед Риткой буду век замаливать. Пусть только Ритка отсюда на своих ногах выйдет. Да я… — горячился Петик.

— Я Петра знаю давно… Он парень хороший, да как и все — больно до дармовых денег охоч.

— Самвел! — взмолился Петик.

— Идем, убийца, ей сейчас не до нас будет, — приказал Самвел.

Борюсик не выдержал и тоже приехал в больницу.

— Здравствуйте, вы меня помните? Я врач. Моя фамилия Медведев, — представился он Риткиному врачу.

— Помню, — кивнул врач. — Вы приходили к Никитиной. И клинику я вашу знаю. Слышал, дела у вас не очень?

Но Борюсик отмахнулся:

— Как Калашникова Маргарита?

— Готовим к переливанию.

— Донора нашли?

— Вы хотите стать донором? — оживился врач.

— Да, если бы мог… могу я чем-нибудь помочь?

— У нас персонала хватает.

— Можно я у вас подожду окончания процедуры? — взмолился Борюсик.

— Вы ей кто?

Медведев вздохнул:

— Я ее люблю.

Врач понял, что это безнадежно.

— Оставайтесь в коридоре, — разрешил он.

— Пойдемте, все готово. Вы, кстати, ели? Мне совсем не хочется, чтобы вы потеряли сознание, — спросил врач у Доминики.

— Не беспокойтесь, все в порядке. Могу я вам задать один вопрос?

— Это касается процедуры?