Неразгаданные тайны - Веснина Елена. Страница 19

— Что там у вас произошло, ты можешь толком объяснить? — Самвел ждал, что Косарева опять окажется виновницей переполоха в телестудии.

— Если б знала, объяснила бы. — Надежда задумчиво смотрела словно сквозь Самвела.

— Девчонка-то жива?

— Не думаю. Оч-чень сильно сомневаюсь.

— Ты ее знала?

— Почему спрашиваешь?

— Расскажу тебе сказку. На ночь. Жил-был Крокодил. Пока ты на зоне срок мотала, он в ус не дул и зубами щелкал. Ты откинулась, и пошла его жизнь прахом. Потом ты вдруг засобиралась. Не куда-нибудь, а на телевидение! И после этого, по чистой случайности, там умерла девчонка. В прямом, что называется, эфире. Между прочим, заметь, моя сотрудница.

— Ага. Так это, Самвельчик, твоя знакомая?

— Торговала у меня на базаре. Но я не об этом. Интересная получается закономерность. Ты же сама говорила, что просто так ничего не делаешь! Скажи честно, зачем ты пошла на телевидение? И за что ты ее убила?

На рынке выдвигались свои версии произошедшего на телевидении.

— Если сказали «скорую» — значит, Ритка жива — заметила Анжела. — Несмотря на то что этот исцелитель от целлюлита пытался наложить на нее руки. Хотя я лично думаю, что это не он. Видали, как он сам испугался? Это все выдра телевизионная виновата! Она там больше всех воображала! Специально все подстроила, чтобы богатеньким было шоу!

— Дура ты, Анжелка! — раздраженно сказал Васька. — Это все он, лекарь хренов! Скотина подлая! И на меня он тоже покушался! Помнишь, Анжелка? В глаза мне пальцами тыкал, мол, болезнь какую-то там обнаружил. Лечить меня собирался — нет уж, спасибочки, Василий Иванович — не дурак! — Васька обиженно сопел и размахивал руками. — Уж не знаю, кто виноват, но, похоже, пора начинать классовую борьбу. Распоясались богатеи. Держат нас за мышей подопытных.

В разговор вступили торговавшие по соседству женщины, подливая масла в огонь.

— Это точно, — подтвердила одна из них. — Думают, если у них деньги, так нас, бедных, можно по одному отлавливать и жизнями нашими играть.

— То-то я думаю, — подхватила другая, — ко мне на этой неделе раз пять подходили, бумажку предлагали: «Избавляем от всех болезней». Знаем мы теперь их избавление!

— А я вам всегда говорила: целлюлитом своим нужно гордиться! — вставила Анжела. — Это же ваш целлюлит, а не чей-то чужой! Избавляться от правильно расположенного и красиво развитого целлюлита — преступление перед гармонией и красотой. — Она выразительно и с гордостью похлопала себя по заднице.

— Да уж! Лучше целлюлит на ногах, чем силикон в другом месте!

— Ага, возьмутся за целлюлит, а сами растащат на внутренние органы.

Они галдели и громко поносили уже всех без разбору — и врачей, и богачей, изобличая их сомнительные приемчики.

— Я теперь из дому без газбаллончика не выйду.

— Правильно, девчонки, — поддержал их Васька, — начинаем войну! Я ваш предводитель! Нам рта не закроешь! Я ей говорил — не ходи, Рита, смертельное это дело! Так оно и вышло, по-моему.

— Македонский, заткни фонтан! — Анжеле самой, видно, надоел этот треп. — Сворачивай давай палатку, я за тебя тут горбатиться не нанималась. Ты на испытательном сроке! Работать должен, как счетчик Гейгера на атомной станции! Девчонки, я пошла про Ритку узнавать.

В студии страсти понемногу утихли. Милиция увела Борюсика, который даже забыл снять докторский халат. Стали выходить участники шоу. Вокруг Амалии, как вокруг железного столба, сгруппировались сотрудницы «СуперНики»: Ольга, Юлька, Нина Ивановна, Татьяна. Амалия стояла в центре со скорбным лицом.

— Девочки! — обратилась она к подчиненным, и все вздрогнули, не ожидая от нее такого вольного обращения. — Исходя из последних драматических событий, я думаю, что нам следует забыть старые проблемы и обиды и объединиться, чтобы в психологически трудную минуту поддержать друг друга. Все мы слышали недвусмысленную фразу представителя закона: нас будут вызывать и опрашивать… Я призываю всех честной подробно поделиться со следствием своими наблюдениями. Это поможет установить, свидетелями чего мы сегодня с вами стали: преступной ли халатности врача либо злодейского покушения на жизнь юной особы, которая только начала свой жизненный путь.

— Это она надгробную речь репетирует, — тихо шепнула Юлька Татьяне.

— Что вы сказали, Юлия? — переспросила, повернувшись к ней, Амалия.

— Я считаю, что необходимо в кратчайшие сроки выяснить, что произошло с Маргаритой.

Утром Артем пришел к Доминике.

— Привет, — удивленно сказала Ника. — Ты так рано сегодня.

— А я не уходил. Нянечка разрешила поспать в коридоре. Там нашелся диванчик. Ночью шел дождь, окно было открыто, и я отлично выспался. Как ты, Мика?

— Хорошо, спасибо. Но зачем ты остался?

— Да ты меня вчера так испугала своей реакцией.

— Ну, такое не каждый день происходит. Ты ничего нового не узнал?

— Пока нет. Мне важно было убедиться, что все в порядке с тобой. Теперь я готов к разведывательным работам. Обещай, что не будешь волноваться.

— Не могу.

— Мика, я не вижу оснований. Амалии в панике могло померещиться что угодно. Если не обещаешь — я никуда не поеду.

В подтверждение серьезности своих намерений Артем, скрестив руки на груди, откинулся в кресле, всем своим видом давая понять, что не двинется с места.

— Хорошо, обещаю. Думаю, что Рита в больнице. Моего лечащего врача ты знаешь. Он тебе поможет.

— Логично, Мика. У женщины, привыкшей руководить, всегда готов план действий.

Ника в ответ улыбнулась.

Самвел допытывался у Косаревой:

— Ты мне не ответила. За что девчонку убила?

— Ну и фантазии у тебя. Я ее первый раз в жизни видела, — оправдывалась Косарева, — не разглядела толком. На кой мне ее мочить? Вот заложник твой, Крокодил Крокодилыч, — дело другое. Сам не живет и другим не дает. Артист из него хреновый, нищими бомбардирами тоже не ахти как командует. В общем друзья должны ему помочь. Чтоб не мучился. Ему в деревянном костюме комфортнее будет.

Косарева все уже решила и рассчитала.

— Так вот отчего ты такая мрачная…

— Мне мрачно не от этих мыслей, — отмахнулась Надежда. — Радоваться надо, что корешу нашему полегчает. Просто накрылась моя пластика… то есть внешность моя новая. И жизнь моя новая. Пока этого докторишку в ментовке подержат, пока то, пока се… А не дай бог еще вдруг загремит? Придется искать новые варианты.

Она уже прокручивала мыслено очередной вариант развития событий.

— А наша мадам очч-ччень не любит, когда срываются планы.

— Никто не любит. Так что решаем с Крокодилом?

— И не уговаривай, — замотал головой Самвел, — не возьму грех на душу. Ну не могу я лишить твоих грызунов отца.

Самвел не мог понять, как можно так хладнокровно решать проблему жизни и смерти. И кто — женщина.

— По вопросам душевным, Самвельчик, отправляйся в церковь, там помогут очиститься от грехов твоих многочисленных. А мне нужны тугрики, чтобы избавить нашего друга Крокодила от хлопот земных. Спецы за «спасибо» не работают.

— Что-о-о? Я должен и грех на душу брать, и его же финансировать?

— Ничего ты этого не должен. У тебя, Самвел, один долг, перед собой: олухом не быть, не упускать свою выгоду. Вот и подумай, зачем тебе Крокодил? Проблем — хренова туча: кормить его надо, поить, содержать. Ты себя сам кормишь, и я сама. А Крокодил наш — чужеспинник. Еще и выкупы за него плати. Так возьми бестолковку свою в руки да подумай, что ты с Крокодила поимел, а?

— Надя, ты в приличном доме находишься, — не мог удержаться от упрека Самвел. — У меня на родине невесты так с женихами не разговаривают.

— Я, Самвел Михалыч, твою биографию наизусть знаю. — Ее раздражала «правильность» Самвела и его, как она считала, нерешительность. — Нечего тут изображать аристократа в седьмом колене, мол, меня не понимаешь. Ну? Так я подключаю спецов?

Борюсик нервно ходил по камере. Небритый, всклокоченный, глаза воспаленные, в помятом и грязном халате… Он постучал в дверь и закричал: