Неразгаданные тайны - Веснина Елена. Страница 23

— Тебя, конечно, интересует, как ты попала в эту жуткую ситуацию? — сменила тему Амалия.

— Хотелось бы. А вы что-то знаете?

— Я долго думала. И поняла, кто виновник. Это — ты сама.

Ритка недоуменно уставилась на Амалию, решая, в своем ли та уме, а Амалия продолжала:

— На моих глазах ты отбила у Доминики ее старого… друга. Я имею в виду Бориса Михайловича. С мужчин какой спрос? Это существа без моральных устоев. Их заменяют первобытные инстинкты… впрочем, я увлеклась.

— Что вы хотите этим сказать? — не поняла Ритка.

— Предупреждаю прямо, ты нажила в лице Доминики смертельного врага, — бросила Амалия и вышла из палаты.

Как только за Амалией закрылась дверь, Ритка скомандовала Ваське:

— Вылазь!

Из-под кровати, кряхтя, выполз Васька.

— Ты чуть нас не попалил, — набросилась на него Ритка. — Когда эта Амалия повела носом, я сразу подумала, что она твой запашок учуяла.

— Что там она сказала про то, кто виноват? — почесывал Васька ушибленный бок. — Что-то я не понял. Она сказала, что ты кого-то у кого-то отбила. Ритка, — набычился он, — ты знаешь, в гневе я страшен.

— Я туда больше не вернусь, — решительно заявила Ритка. — Правильно ты мне говорил, что у богатых страшный мир. Говорят, что меня хотели убить.

— Кто говорит? — поинтересовался Васька.

— Все — няньки, медсестры… Они говорят, что это конкуренты хотели подставить Борюсика, то есть Бориса Михайловича. А я тут при чем? Они грызутся за пирог, а меня, значит, на помойку?

А теперь вот эта мымра еще и свою версию выдвинула. Нет, я лучше к себе на рынок вернусь. Спасибочки, конечно, за науку, за квартиру и вообще… — Ритка в сердцах хлопнула ладонью по коленке. — Жила я, как птичка певчая, сама себе хозяйка, а тут накинулись — учиться заставляют, правила дурацкие соблюдать, чуть не убили… нет, чем такая жизнь, лучше смерть, — сделала она вывод.

— Ритуля, а давай прям сейчас рванем, — предложил Васька.

— Ага, через окно. Вася, ты не знаешь, в милиции «обезьянник» — один?

— Про милицию — все знаю, — гордо ответил Васька.

— А ты можешь туда попасть? — задумчиво спросила Ритка.

— Что два пальца… извини. Конечно! Я хотел сказать — ради тебя для меня ничего невозможного нет, — заверил Васька.

— Только это нужно сделать сегодня, — поставила она непременное условие. — Там сидит один человек. Запомни, что нужно сказать ему…

Юрий Владимирович с Дианой вышли из больницы, дочь донимала отца расспросами про Амалию.

— Понимаешь, — старался уйти от ответа Юрий Владимирович, — есть вещи, которые очень трудно и больно вспоминать.

— Ну хорошо, тогда я сама тебе расскажу, а ты только подтвердишь мои предположения или опровергнешь их.

И Диана начала свой рассказ:

— Много лет тому назад молодой и красивый Юрий Шевчук влюбился в молодую и красивую девушку. Они поженились. Но у них не было детей. Молодой и красивый Юрий Шевчук любил свою жену, она же страшно переживала. Тут на горизонте под тревожную музыку появляется молодая и красивая немецкая сосиска Амалия Станиславовна. Она сумела втереться в доверие к обоим супругам. И так втерлась, что забеременела от Юрия Шевчука. Когда его жена об этом узнала, она от горя заболела. А Амалия родила ему дочку, и назвали они ее заграничным, ну почти немецким, именем Доминика. Тут кончается идиллия и начинается трагедия. Жена не смогла справиться с собой и тихо умерла от ревности. А Юрий Шевчук удочерил Доминику. Но на Амалии не женился — не простил смерти любимой жены. И взял с нее страшную клятву никогда не претендовать на дочь. С тех пор голодная и злая Амалия ходит вокруг нашей семьи кругами и ждет момента, когда можно будет вонзить в нас зубы. Ну как?

Юрий Владимирович, казалось, был немного смущен, однако старался не показывать вида.

— Ты меня поразила своим рассказом, — сказал он. — В нем нет ни капли правды… практически ни капли, но… в нем есть полет фантазии, понимание законов жанра, даже стартовые знания психологии. А это — основа для написания популярного художественного текста. Ты уверена в своем будущем дизайнера? Может, пойдем на филологию и станем знаменитой писательницей? Как ты думаешь, дочь?

Вера отца в ее творческие возможности была искренней. Диана расцвела:

— Но, папа, сейчас речь не обо мне, а о тебе и твоей судьбе. Ты все время увиливаешь от ответа. Не хочешь сказать правду, вели мне отцепиться и не терзать тебя больше.

— Ладно, так и быть. Но все, что я тебе расскажу, — страшная тайна. Никому не говори.

Слова «страшная тайна» Юрий Владимирович произнес так, как произнес бы будничное «пицца с курицей», например.

— Я — могила! — торжественно произнесла Диана.

— Я и мама Никуши любили друг друга, но в жизни каждого мужчины наступает такой момент, когда ему просто необходимо ощущать свою свободу, свою силу. Ты понимаешь?

Диана кивнула.

— И в такой момент я встретил Амалию. Она была — ого-го! Не такая, как сейчас, хотя и сейчас… Амалия была совсем не похожа на мою жену — такая независимая, яркая. У нас какое-то время были отношения. Но моя жена об этом не знала.

— Ну, ты боге-ема! — с восторгом протянула Диана.

— Но я же сказал тебе, — продолжал Юрий Владимирович, с одной стороны смущенный тем, что он выглядел в глазах дочери эдаким донжуаном, а с другой — гордясь принадлежностью к этой самой богеме, — что ни при каких обстоятельствах не бросил бы свою жену, так что можно считать меня однолюбом. А Доминика — дочь Амалии только в твоей разгулявшейся фантазии.

Выйдя из больницы, Амалия уселась в автомобиль, поджидавший ее у входа. По пути в офис мобилка Амалии издала характерный звук — было получено сообщение. Амалия прочитала его и задумалась. Прибыв на работу она зашла в кабинет Сергея. Тот сидел за столом и что-то набирал на мобилке. Амалия кивнула на трубку:

— Вот об этом я и хотела с вами поговорить.

— Вы против технического прогресса вообще или вам не нравится цвет моего телефона в частности? — весело спросил Сергей.

— Вы в последнее время увлекаетесь мобильными сообщениями, — пропустила она мимо ушей его колкость. — Я получаю их от вас по нескольку штук на дню.

— Я не знал, что ваш консерватизм заходит так далеко, что вы предпочитаете получать от меня письма по почте, через почтальона, — продолжал язвить Сергей.

— Ваша ирония неуместна, — строго одернула его Амалия. — Мне просто кажется, что телефонный звонок — вежливее.

— Я просто учусь выражать свои чувства и желания лаконично и выразительно. — Сергей рассмеялся. — Или это криминал?

После разработанного плана действий Васька дал команду Ритке:

— Начали.

И Ритка заорала дурным голосом:

— Помогите, помогите!

Васька разбил оконное стекло и грозно закричал:

— Не ори, сейчас порешу!

Затем подмигнул Ритке и послал ей воздушный поцелуй. Ритка заорала пуще прежнего. В палату ворвались врач и медсестра и наткнулись на Ваську, наступающего на них.

Врач скомандовал медсестре вызвать милицию. Васька победно глянул на Ритку.

Петик вручил дежурному пакет для Крокодила, да и был таков.

Дежурный с врученным ему пакетом пошел к дому, но входить передумал: уж больно хороша была погода. Не хотелось входить в дом. Он увидел под окном стол и направился туда, оценивая обстановку. Стол не был виден практически ниоткуда, ни с улицы, ни от соседей. Из окна за дежурным наблюдал голодным взглядом Крокодил, прикованный в комнате к кровати. Дежурный смахнул со стола мусор и развернул пакет колбаска, рыбка, хлеб, огурчик, помидорчик и т. п. О, да тут и выпить есть что! Дежурный показал Крокодилу бутылку пива.

— Водка без пива — деньги на ветер, — поучительно проговорил он. — Где тут моя заветная?

Дежурный достал из-под стола чекушку самогонки, взболтал содержимое — граммов пятьдесят. «Жаль маловато», — подумал он. Разложив снедь, дежурный выпил самогонки, потом сорвал крышку с пивной бутылки. Сделал пару энергичных глотков. Крокодил в окне сглотнул слюну… Вдруг дежурный поперхнулся, выронил бутылку, схватился руками за горло и упал лицом в огурчики-помидорчики. Крокодил, глядя в окно, панически задергался и изменился в лице.