Эволюция (СИ) - Криптонов Василий. Страница 9

Проведя очередную серию ударов, Ирцарио притормозил и позволил Лейсту перейти в атаку. Тот попытался взять навязанный темп. Ирцарио попытался не улыбнуться наивным попыткам. И начал слегка поддаваться, отступая.

Слишком поздно Лейст заметил ловушку. Ни один его удар не достиг цели, зато вдруг посерело лицо, и на лбу выступила нехорошая испарина. Он отступил, тяжело дыша, и поднял руки в защите. Даже кулаки не сжимались крепко. Вот оно, то самое, что заметил Ирцарио утром.

— Перерыв. — Ирцарио показал Лейсту ладони. — Не садись — пройди по залу. И в перерывах между вдохами попробуй объяснить, что это за дерьмо.

Лейст смотрел исподлобья, со злостью. Он не боялся оказаться слабее других, но не хотел быть слабым. Похвальная черта. Сейчас Лейст злился даже не на Ирцарио, а на самого себя, на свой организм, подведший в самый неподходящий момент.

Тем не менее, он послушался. Отвернулся и, подставив спину Ирцарио (Плохо! Очень плохо, капрал!), побрел по залу. Молчал. Ирцарио, заложив руки за спину, следовал за ним. Хорошая боевая разминка и любопытство даже немного приглушили боль.

— Сегодня я отправил на Чаппел дроны-невидимки, — заговорил Ирцарио. — Среди них есть как модели с передатчиком, так и полностью автономные. Первые уже накидали кое-каких данных. Скоро мы определим местоположение завода и пора будет идти на штурм. Я возьму с собой людей, на которых могу положиться, — и тебя. Не хочешь меня чем-нибудь подбодрить?

Дыхание Лейста успокаивалось. Вот он поднял голову, расправил плечи.

— Я не подведу.

— Стоять. Кругом.

Приказ Лейст выполнил, кажется, раньше, чем сообразил, от кого он исходит.

— Я спросил, что с тобой за дерьмо, — повторил Ирцарио, глядя Лейсту в глаза. — Как оно себя проявляет, насколько опасно, что нужно сделать, чтобы больше никто этого не заметил. Меня не устраивает тот вариант, при котором ты умираешь, потому что тогда я окажусь глубже, чем в полной заднице.

У него не было причин сомневаться в напутственных словах Хирта. Мелкий ублюдок сохранил столько неопровержимого компромата на Ирцарио, что попади в руки Аргеноя хоть половина, тот немедленно подпишет сыну приговор.

«Мы заключим сделку, условия которой предельно просты, — говорил узорг, пряча красные от усталости — или от слёз? — глаза. — Ты получаешь обратно всё, что потерял в своей шайке. А взамен — поможешь вооруженному перевороту. Войну необходимо не просто остановить, ее необходимо задушить в зародыше, да так, чтобы больше эта гадина не шевелилась. К сожалению, нынешние лидеры оказались на это не способны. Приходится заменять их эгоистичными ублюдками, которые хотят мира ради собственного счастья. Готов стать одним из нас, или вышвырнуть тебя в космос прямо сейчас?»

Теперь не так уж важно, что ответил тогда Ирцарио. Он стоял здесь и со смесью жалости и ненависти смотрел на Лейста.

— Сердце, — нехотя сказал тот. — Зажило, но… Хреново. Я пытаюсь над этим работать…

— Как я и думал, — кивнул Ирцарио. — Успехи есть? Или каждый раз прихватывает неожиданно?

— Есть, — поморщился Лейст. — А ваш распрекрасный лазарет не сможет…

— Забудь, — приказал Ирцарио. — В лазарете тебя подлатают от травм. Кое-что смогут вылечить посложнее, но пороки внутренних органов — это пороки внутренних органов. Обычно их выявляют при первичном осмотре, после рождения. Раньше таких детишек вышвыривали за борт, чтобы не тратить ресурсы на того, кому не стать бойцом.

— А теперь? — заинтересовался Лейст.

Ирцарио усмехнулся:

— Видел секретаря моего папочки? — Он сделал в воздухе жест двумя пальцами, будто что-то резал. — Это Гинопос, дружище, тут никого не гребет твой богатый внутренний мир и талант в игре на гобое.

— Ну а что насчет таких, как я? — повысил голос Лейст. — Таких, которые родились здоровыми?

— Такие, как ты, после удара ножом в сердце, не выживают. А если выживают, то их показательно казнят за смешение правильной крови с кровью зеленоглазых тварей. Молчи о своем сердце и не встревай в неприятности. Если нужно тренироваться — приходи ночью. А можешь просто валяться в своей конуре и не мельтешить у меня под ногами, пока я делаю работу. Операцию… Как-нибудь проведем.

Ирцарио развернулся, собираясь уйти, но странное чувство вдруг заставило его остановиться. Такое уже было, аккурат перед тем, как ему изуродовали лицо. Ожил потайной канал в новом браслете, и по нему пришел голос, негромко раскатившийся по сознанию: «Знаешь, твоему другу не помешало бы немного крови узоргов».

«Кто ты?» — мысленно бросил в ответ Ирцарио.

«Аргеной не успокоится, пока не испытает его во всех ракурсах. И если Лейст покажет себя плохо, то ему несдобровать. А потом — и тебе».

«Кто ты такой?!»

«Тот, у кого цели совпадают с вашими».

Канал был зашифрован наглухо, но одно можно было сказать точно: источник здесь, на Гинопосе. На Гинопосе находился кто-то третий, кто знал о перевороте! Но откуда? Прослушка через браслет исключается, «жучки», разбросанные по залу, Ирцарио отрубил заранее. Значит…

Он вскинул голову.

На высоте второго этажа висел балкончик, с которого можно было окинуть взглядом весь зал. В темноте дверного проема что-то шевельнулось. Кто-то спешно уходил. Убегал.

Ирцарио бросился вперед. Разогнался, одной ногой ступил на силовую скамью, другой — на гриф штанги, прыгнул и повис, держась за ограждение балкончика. Резкое сокращение мышц швырнуло тело вверх. Ирцарио приземлился на перила, рванулся в темноту…

Перед ним с мягким гудением закрылась металлическая дверь. Ирцарио в сердцах ударил по ней кулаком. Подобные балкончики находились во всех сколько-нибудь больших помещениях на корабле. Ими пользовались офицеры, чтобы наблюдать за личным составом, или делать какие-либо объявления.

Значит, кто-то в чине не ниже лейтенанта.

Ирцарио несколько раз приложил браслет к считывателю, прежде чем тот среагировал. Дверь открылась. За нею — короткий коридор, лифт, лестницы… Тишина.

«Посмотри записи с коридора призраков», — посоветовал голос. И сигнал прервался.

— Что это было? — донесся снизу голос Лейста.

— Ничего, — буркнул Ирцарио себе под нос.

Кто-то вел непонятную игру и полагал Ирцарио в ней пешкой…

Глава 9

Ремил Ланс, генеральный секретарь Триумвирата, сидел за столом в своем кабинете и пальцами массировал виски́. В безумном графике, требовавшем от него напряжения всех сил, наконец-то выдался перерыв, и теперь Ланс пытался понять, сколько он не спал, какой сейчас день, и на каком он свете.

Семь дней назад Гинопос объявил войну Триумвирату… Или же восемь? Ланс не был уверен даже в этом, а справиться с календарем не решался. Казалось, брось один взгляд на замолчавший наконец браслет-транслятор, и треснет, разлетится осколками та волшебная вневременная капсула тишины, в которой он сидел. Опять начнутся бесконечные разговоры, совещания, выступления, утверждения. Ему нужно будет вновь принимать миллионы решений и нести за них гребаную ответственность. Отвечать за каждого жителя галактики.

Три дня Аргеной дал Триумвирату, чтобы бескровно сдаться. Три дня аналитики от психологии, социологии и экономики пытались просчитать последствия такого шага и пришли к выводу, что они будут катастрофическими. Действуя как завоеватели, с позиции силы, гинопосцы просто затопят и раздавят галактику.

«А победить в войне мы можем?» — спросил Ланс. После долгого ожидания он получил ответ: «Невозможно ответить. Мы не имеем понятия о численности и ресурсах Гинопоса. Они до последнего утаивали эту информацию».

Война представлялась наименьшим злом по многим причинам. Когда есть война, есть простой и понятный враг — по ту сторону баррикад. Население разделится на три неравные части. Первая — патриоты. Те, кто с огнем в глазах бросятся защищать Родину, не сомневаясь в том, что таков их долг. Вторая — самая многочисленная — пойдет туда, куда скажут, и то, что они будут при этом ворчать, не будет интересно даже им самим.