Людочкины выкрутасы (СИ) - Арутюнова Татьяна. Страница 4

— Чисто из любопытства, — без зазрения совести ответил Александр. — Мне хотелось посмотреть, на что я способен, как мужчина.

Оксану била мелкая дрожь. Она еле владела собой. Но муж даже не предпринял попытки успокоить её. Казалось, что он получает удовольствие оттого, что беременной Оксане стало плохо.

— Тебя не мучает совесть за то, что ты сломал мне жизнь? — тихим голосом спросила она.

— Надю же она не мучила, так почему должна мучить меня? — с вызовом ответил Александр.

— Я не Надя.

Только теперь она поняла, какую страшную бомбу подложила ей Надежда, сама того не подозревая. Многие студенты, проживавшие в одно время с Александром и Надеждой в общежитии педагогического университета, и побывавшие в её объятиях, хвастались перед однокашниками и знакомыми своей связью с женой преподавателя Пущина. Рассказывали об её ненасытных страстях в постели, и что это было здорово. Так вот, некоторые студенты, никогда не проживавшие в общежитии и не видевшие Надежду в глаза, но много слышавшие о ней, потом Оксану принимали за неё. И ещё долгое время пытались познакомиться с ней и сделать недвусмысленное предложение. Другие не скрывали к ней своего откровенного презрения. Ревнивые студентки даже угрожали ей расправой. А Оксана всё не могла понять, почему молодые люди с ней так себя ведут? Теперь всё прояснилось.

Через два месяца Оксана родила дочь, но Александр к ней был абсолютно равнодушен. Даже из роддома девочку и Оксану забирала её мать. Он там не появился, смотрел футбол по телевизору.

В этом же году их семье дали двухкомнатную квартиру. К себе Оксана мужа больше не подпускала. Да и чего ради она должна была это делать? Он конкретно сказал, что не любит её. Когда Ирочке исполнилось полтора года, Оксана развелась с Александром, а квартиру разделила с ним через суд. Она вставила в дверь своей комнаты замок. Это разозлило Александра. Ему захотелось показать, что он будет продолжать делать с ней всё, что захочет. Однажды, хорошенько подвыпив, он, со словами песни «Вихри враждебные веют над нами», выбил дверь, чтобы овладеть бывшей женой. Но не тут-то было. В своей комнате, напротив двери стояла Оксана с грозным выражением лица. В руках она держала двурогий торшер основанием вверх, которым и отходила Александра. Рога торшера погнулись, но Оксана его не выбросила. Он ещё не раз служил ей средством обороны. Когда дочке Ирочке исполнилось два года, она вышла на работу в больницу и стала самостоятельно содержать её и себя.

Соколова проснулась под звон будильника. Вышла из своей комнаты и направилась в кухню готовить кофе. Ей опять предстояло ехать на работу в ночную смену. Свою дочку сегодня она снова не увидит. Бабушка заберёт её из садика вечером, а утром отвезёт в него. На запах кофе в кухню пришёл Александр.

— Угостишь кофейком?

— Садись, пей.

— Оксанка, я сегодня уезжаю в другой город, — сообщил он, сёрбая из чашки кофе. — Через месяц вернусь с женой. Жить с ней будем здесь. Обещаю, через месяц ты сама захочешь покинуть эту квартиру.

— А сегодня у тебя кто был? — невозмутимым тоном спросила она, вспомнив про Селезнёву Татьяну.

— Да так, одно недоразумение.

Оксана допила кофе, переоделась и поспешила на остановку. Слёзы душили её. Она сто раз пыталась продать свою комнату и купить отдельную однокомнатную квартиру для себя и Ирочки. Но бывший муж так отвратительно и нагло себя вёл, когда риелтор приводил в квартиру покупателей, что те быстро покидали её, даже не осмотрев. Оксане он говорил откровенно:

— Я сделаю так, что ты сама меня попросишь взять в дар твою долю квартиры.

Оксана приехала в больницу, приняла дежурство и пошла, выполнять назначения врача. В это время к приёмному отделению подъехала скорая помощь. На носилках занесли молодого мужчину. Простыня под ним была в пятнах крови. В двери палаты появилась санитарка.

— Оксана, иди, принимай тяжёлого больного, — быстро проговорила она.

Заканчивая ставить капельницу больному, она спросила:

— Врач неотложки сказал, с чем его привезли?

— Огнестрельное ранение.

Соколова бросилась к телефону и вызвала хирурга. Санитарка Лариса подогнала каталку. Записав все данные поступившего раненного, Оксана набрала номер телефона дежурного по отделению милиции и передала информацию о раненном. Через пятнадцать минут милицейская машина лихо подлетела к крыльцу приёмного отделения. Открылась дверь, и внутрь быстро вошёл молодой, высокий, симпатичный лейтенант милиции.

— Приветствую вас! — улыбаясь, поздоровался он с медсестрой, словно с давней доброй знакомой.

— Здравствуйте. Вы по поводу огнестрела?

— Да. Я могу опросить пострадавшего?

— Думаю, что нет. Он, наверное, уже в операционной.

— Ну, девушка, мы же с вами прекрасно знаем, что за то время, пока хирург моется перед операцией, я успею вытянуть из пострадавшего нужную информацию, — лукаво улыбнулся лейтенант. — Кстати, он в сознании?

— Был в сознании.

Оксана связалась по внутренней связи с операционной.

— Приехал сотрудник милиции, просит разрешения опросить больного, которого готовите к операции.

Прослушав ответ, она положила трубку.

— Поднимитесь на второй этаж в предоперационную палату. Там вам дадут стерильный халат, бахилы, маску.

Лейтенант ушёл, а у Оксаны вдруг возникла странная идея:

— А что, если я проконсультируюсь у этого милиционера по поводу того, как мне нужно поступить с бывшим мужем, чтобы поставить его на место? Наверняка он сталкивался по долгу службы с различными ситуациями и сможет дать мне дельный совет.

Через десять минут лейтенант спустился в приёмное отделение. Оксана тут же бросилась к нему.

— Вы не могли бы дать мне небольшую консультацию? — обратилась она к нему.

Глаза милиционера загорелись и приобрели умное выражение. Гарцуя на месте, как молодой жеребец, он с улыбкой произнёс:

— Помогу, чем смогу.

— Мне неловко об этом говорить, но я больше ни с кем не могу посоветоваться по поводу одной очень деликатной темы.

— Да, ладно, девушка, не стесняйтесь, мы тут все свои! — подбодрил её лейтенант, шаря бархатными глазками по её фигуре.

— Понимаете, получилось так, что мы с мужем развелись и официально разделили нашу квартиру, — начала она.

— Ай-яй-яй! Как опрометчиво он поступил?! — с наигранной досадой промолвил милиционер. — Потерял такую женщину!

Оксана засмущалась и потупила взор.

— Продолжайте же, — снова подбодрил её собеседник.

— Ну, так вот, он живёт в одной комнате, а я с дочерью — в другой. Я много раз пыталась продать свою комнату и купить другое жильё. Но он устраивает такие «концерты» перед людьми, пришедшим посмотреть комнату, что те отказываются её покупать.

— Какие концерты?

— Он запугивает их. Претворяется сумасшедшим. Иногда говорит, что болен туберкулёзом и пообещал пришедшему человеку, что скоро будут болеть им вместе с ним, если тот купит мою комнату. Одного человека он даже побил.

— Надеюсь, пострадавший обратился по этому поводу в милицию?

— Нет.

— Почему?

— Риэлтор с покупателем припугнули его, что позвонят немедленно в милицию, но бывший муж их сразу предупредил, что милиция с ним даже связываться не будет и заявил:

— Не тешьте себя напрасной надеждой!

— У него, что есть большие связи в милиции?

— Да нет у него никаких связей. Он соврал, что состоит на учёте в психушке. Те и ушли. А риэлтор после этого отказалась продавать мою комнату.

— Вот артист! Наверное, ваш муж по-прежнему любит вас, если не желает с вами расставаться?

— Он никогда меня не любил и не любит. Сказал, что устроит мне такую весёлую жизнь, что я сама захочу подарить ему свою долю жилья.

— А-а-а! — понял лейтенант. — Значит, такими своими действиями он пытается заставить вас отдать ему свою комнату?

— Вот именно! Сегодня он сообщил мне, что уезжает в другой город жениться и вернётся через месяц со своей женой. Сказал, что жить с ней будет в нашей квартире, и вдвоём доконают меня.