Награда для Регьярда (СИ) - Глинина Оксана. Страница 19

Наверное, из-за того, что нам так никто и не пришел на помощь тогда, когда напали враги. А ведь я ждала ‒ именно люди Илвара должны были защищать границы в тех местах, но они как раз отправились на южные территории. Не мое дело судить о делах воинов, но Гилы больше нет, и дома у Силен тоже нет. Кстати, надо будет оговорить этот момент с отцом, раз уж решила вернуться в родные пенаты, пусть поможет отстроить кузине её жилище и местным в округе хоть немного восстановить хозяйство. Не откажет же он в память о родной сестре.

Лошадка, нервно подрагивая на узкой горной дороге, уносила меня от крепости, в которой где-то мирно почивал Регьярд. Спокойных ему снов. Наверное, в этом мире не суждено нам пересечься больше. Поймала себя на мысли, что владетель мне нравился, как мужчина. Воспоминания о нём затрагивали какие-то слишком глубинные ощущения в душе, я отчетливо поняла, что прежней уже не буду. Никогда. Слишком многое переосмыслила за короткое время. И конечно Илвар не обидится за разрыв помолвки. Я побывала в плену, к тому же жила в доме чужого мужчины ‒ жених будет только рад избавиться от меня, что очень славно. Силен, как раз, нужна будет помощь в хозяйстве. Надеюсь, они ждут меня с Неей.

Глава 12

Вилия

Темноту ночного неба потеснила светлая полоска рассвета, неуверенно выглядывающего из-за гор. Казалось, даже светилу стыдно от моего предательства больше, чем мне самой. Только вот мне сомнительно, что это было всамделишное предательство, так как за собой я никакой вины не чувствую. Огорчение, да. Может быть еще разочарование, но не предательство.

Мы прибыли к развилке. Как в старых сказках, подумалось мне ‒ одна дорога вела к судьбе, позади останутся горные склоны такого неоднозначного Гримхайла, отливающие зеленью широкие долины, вот-вот их обласкает не самое тёплое солнце. Больше мне не увидеть этой странной, но притягательной красоты. Совсем как Регьярд: с одной стороны ‒ красивый, но мрачный, нежный, но вместе с этим слишком суровый и порой скупой на слова и эмоции.

Мой спутник повернул коня на путь, ведущей, как мне подумалось, к границе со Смежными землями. Выбор сделан ‒ скоро мы будем уже на своих лесистых просторах, примерно к концу еще не начавшегося дня. Северянин не пытался заговорить со мной, молчала и я, потому что знала ‒ ему не интересно, а мне самой и не хотелось говорить.

Кому доверилась? Даже имени его не знаю!

Поэтому, когда заметила краем глаза какое-то едва уловимое движение в стороне, у меня даже окликнуть его не получилось. А кричать просто «эй», неуважительно и грубо ‒ дурацкое воспитание. Оглядевшись по сторонам, поняла ‒ мне просто померещилось. Безумие вчерашнего дня и почти бессонная ночь не могли пройти бесследно. Вон даже камни под копытами лошади дрожат и шевелятся, как живые.

Бесполезно было оглядываться по сторонам, пытаясь разглядеть слипающимися глазами в рассветных сумерках хоть какие-нибудь детали. Я и так уже отставала от проводника, рискуя попасть в распростертые объятья несостоявшейся погони. Что ж, оно и к лучшему, как бы я посмотрела в глаза Регьярду, если бы он меня нагнал? Чтобы ему сказала в свое оправдание?

«Извини, но я обиделась на твое безразличие, после произошедшего в горах».

Смешно и глупо.

‒ Госпожа! ‒ это мой спутник подал голос, вынужденный вернуться за мной. ‒ Не отставайте. Каждая минута задержки может стоить нам жизни. Ведь, чтобы вас спасти, пришлось нарушить договор пересечении границ.

Спасти?

Меня уже спасли один раз. Регьярд. Когда я смирилась со смертью и в полной мере познала отчаяние ‒ Регьярд пришел, спас меня и еще несколько десятков человек. А потом… пожалел, наверное. Скажи он хоть слово вчера, даже хватило бы взгляда, успокаивающего жеста, и я не чувствовала бы себя злобной тварью, пригретой на груди благородного спасителя. Не совершила бы такую глупость, как этот побег.

Сейчас я уже не поверну. Ни за что на свете!

Да и не хотелось подвергать опасности жизнь человека, который действительно рисковал своей жизнью.

Наверное, если бы я запомнила, как люди Регьярда напали на караван сугурских воинов, то многое мне стало бы сразу ясно. Но беда в том, что тот день практически стерся у меня из памяти, оставив лишь Регьярда, сообщившего мне, что теперь я его награда.

‒ Поспешим, госпожа, ‒ сообщил мне немногословный северянин, когда уже солнце стояло высоко в небе, ‒ скоро мы прибудем к назначенному месту, и вы сможете передохнуть.

Я только согласно кивнула, от чего мужчина на меня как-то странно посмотрел. Говорить мне не хотелось из-за прилипшего к нёбу языка, а живот и так скрутило в ком, будто от смутного беспокойного предчувствия. Как-то слишком просто и легко получается у нас сбежать. Но, может, оно и к лучшему. Что за неугомонная женская натура ‒ кликать на себя беду. Дурные мысли я старалась гнать прочь.

Дорога вышла на пологие склоны, и взмыленные лошади, будто сговорившись, перешли с галопа на мелкую рысь.

‒ Вилия! ‒ удивленно произнес Илвар, помогая слезть с лошади.

Оказывается, в лесу у предгорья, и правда, был разбит лагерь распоряжался в котором ‒ кто бы мог подумать ‒ мой жених, которого я никак не ожидала видеть.

Они нас ждали, притаившись в тени высоченных сосен. Жених смотрел на меня то ли с восхищением, то ли с потрясением, что смущало и нервировало. Илвар, казалось, впервые увидел меня, до этого одаривая мою невзрачную персону лишь косыми и беглыми взглядами.

‒ Ты очень изменилась, ‒ выдохнул он, опустив наконец-таки меня на землю.

‒ Здравствуй, Илвар, ‒ все, что я способна была произнести. Ноги подкашивались от длительной езды верхом, разбитые колени давали о себе знать.

Говорить, о чем-либо еще, не было никакого желания. Я испытала смятение ‒ этого человека я любила с детства, но сейчас его присутствие и явное внимание не вызывало никакого отклика в сердце. Должна ли я быть благодарна? Несомненно! Или я просто обманываю себя? А если так, когда я лгала себе больше: сейчас или до того, как встретила… встретила.

‒ Рад тебя видеть в добром здравии, госпожа, ‒ передо мной склонился юноша.

‒ И я рада видеть тебя, Унбар! ‒ от чего-то появление брата моего жениха вызвало больше эмоций, чем сам жених со всем его спасательным отрядом. ‒ Теперь ты тоже стал воином.

‒ Да, госпожа, хоть это было нелегко.

Конечно нелегко, учитывая, что в детстве его считали бесполезным калекой ‒ из-за болезни он долго не мог ходить. Стойкость и целеустремленность Унбара делали ему честь.

‒ Достаточно любезностей, ‒ резкость и холод голоса вернули меня на землю. Кажется, я чем-то прогневила Илвара, неужели своим вниманием к его младшему брату? Какая глупость.

‒ У нас осталось не так много времени, ‒ продолжал говорить мой жених, ‒ надо отдохнуть, и отправляемся в путь. В этих горах и так можно ноги сломать. К тому же у границы нас ждет твой отец с частью воинства.

‒ Вот как? ‒ вопрос неожиданно вырвался сам, наверное, такая заинтересованность Хельдога моей судьбой, несказанно меня удивила.

‒ Правитель очень беспокоился, когда ты исчезла.

‒ Надеюсь он в добром здравии, ‒ виновато потупила я взор.

‒ Несомненно. Но нам и правда надо поспешить, если нас обнаружит Регьярд, то нас всех ждет жестокая расправа.

‒ Разве владетель действительно так жесток? ‒ слова Илвара не вязались с известным мне человеком, который спас не только меня, но других людей.

‒ Ты не представляешь, до какой степени! ‒ жених смотрел на меня очень внимательно. ‒ Я надеюсь он не сделал тебе ничего плохого?

Мне не понравился его голос ‒ тихий и вкрадчивый, взгляд подозрительный и колючий. Будто раздразнённый костью пёс, он приготовился набросится на зажатую в угол жертву. Видение растаяло в мгновение ока, но гадостное чувство осталось. А ведь ещё недавно он мне казался таким милым и прекрасным. Среди воинов моего отца Илвар выделялся своей легкой и веселой натурой. Или он просто хотел таким казаться.