Зов Лавкрафта (сборник) (СИ) - Кабир Максим. Страница 42

— Да, мой друг… Не только место иное: год Господень теперь тоже совсем другой.

Руис сам удивлялся своему спокойствию. То ли диковинные видения подготовили его к чудесам, то ли просто не прошли последствия недавнего с его точки зрения боя… Кажется, Алава оказался куда менее стойким в этом вопросе. Его произошедшее не сломило окончательно, но сильно пошатнуло.

— И который идет год?

— Тысяча шестьсот девяносто второй.

— Шутишь?!

— Нет. Твой друг подтвердит, он убедился.

Алава кивнул.

Выходит, прошло больше восьмидесяти лет. Целая жизнь — и не из коротких. Наверняка все, кого Руис знал, уже мертвы. А англичане успели освоиться в Новом Свете, вот что самое мерзкое!

— Со временем тут вообще непросто. — снова заговорил Алава. — Похоже, в этот год прибывают все, кто прыгнул в проклятый люк… но это весьма удивительным образом происходит с разной скоростью. Не удивляйся, что застал меня в настолько жалком состоянии, друг: я здесь уже несколько месяцев. И постоянно был вынужден скитаться по лесу, что не замедлило сказаться на моем внешнем виде и состоянии духа. А ты, смею предположить, добрался совсем недавно?

— Не больше часа назад.

— Да, около часа назад я тебя и услышал… Некоторые из наших прибыли уже давно, некоторые так и не появились, а тебя мы дождались только теперь. И это дает надежду.

— Вы тут вдвоем. Что с остальными?

— Смею утверждать, мой дорогой друг, что Иаго объяснит это значительно лучше. Тем более что история, мягко выражаясь, не из пары слов: излагать ее следует весьма обстоятельно, со всеми подробностями.

Судя по удрученному виду Алавы, каталонец едва ли мог рассказать на эту тему нечто радостное. Но плохие новости в ситуации, когда абсолютно ничего не понятно, также обретают ценность. Лучше знать, насколько все дурно, чем не знать ничего.

— Сначала рассказать бы, чего я сам здесь делаю. Чтоб ты понял: я давно уже не совсем человек. Я был обычным человеком, солдатом. Записался в терцию еще до вашего с Алонсо рождения, при короле Карлосе, а потом… слыхал ведь о Хулиане Ромеро?

— О маэстре-де-кампо, командире Сицилийской старой терции? «Испанская ярость» — тот Хулиан Ромеро?

— Он самый.

— Конечно же, я слышал о нем! И более того… — в Руисе вдруг проснулась типичная для испанских военных тяга к фанфаронству. — Видел его своими глазами! В первый год своей службы, еще мальчишкой. Кажется, вскоре он умер… великий человек!

Иаго саркастически захихикал, его злодейская черная бородища зашевелилась.

— Я знавал Ромеро задолго до того, как он стал маэстре-де-кампо и великим человеком. Когда о нем не писал Лопе де Вега… и Эль Греко свою картину еще не намалевал. В тысяча пятьсот сорок четвертом мы служили Генриху VIII на шотландской границе. Странное времечко, когда испанцы и англичане еще дружили.

О том, что знаменитый полководец в начале своей карьеры успел послужить англичанам и дрался с шотландцами (извечными союзниками ненавистной каждому уважающему себя испанцу Франции), Руис слышал. Но не понимал, к чему все это, когда вопрос был задан на совсем иную тему.

Однако же: 1544 год… отец Пабло Руиса тогда еще не овладел грамотой, пожалуй. И едва ли знал, откуда берутся дети. Капитан не слишком хорошо считал в уме, да и дат не хватало, но выходит — его каталонскому собеседнику уже недалече до двух веков возраста. Чудеса.

— На шотландском фронтире я попал в плен к бандитам из горного клана и… с тех пор немного изменился. Детали пропущу: можешь не волноваться, этому вашему Черному Человеку я не слуга. Со мной иначе. Но признаться, недолюбливаю гэльских горцев и подобную шваль. За то, что они со мной сделали, сволочи… это поначалу только казалось даром. И вот к чему речь-то…

Да уж, пора было переходить к сути. Алонсо смотрел в сторону и, кажется, не слушал. Все равно он уже знал эту историю. А вот Руис слушал очень внимательно.

— …я давно брожу по Новому Свету. В основном убиваю, это лучшее развлечение. Англичане обо мне легенд насочиняли… слыхал про Роанок, пропавшую колонию? А, ладно, не будем об этом. В принципе-то мне плевать на англичан. Но недавно заглянул в городок поблизости: он называется Салем. У них нынче весело — ведовской процесс, представляешь! Такое пропустить было никак не можно. Заведует всем хлыщ по имени Коттон Мэзер, лживый бостонский проповедник. При нем ирландец, военный, а ирландцы — такая же сволота, как шотландцы, разницы не вижу. Но хрен бы с ним… кабы не увидал я людей, которых этот рыжий притащил к Мэзеру. Мол, «слуги Дьявола».

Иаго улыбнулся, и улыбка эта вышла весьма зловещей. Руис уже начал догадываться, что в этой истории к чему. И догадка ему совсем не понравилась.

— Верно, Руис, верно. Ирландец и его головорезы схватили испанских солдат. Так сказать, в довесок к ведьмам с колдунами. Испанцев, невесть как сюда попавших и не знающих ничего о колонии Массачусетского залива. Вот тут мне стало очень, очень любопытно!

— А теперь, мой дорогой друг… — Алава тактично вклинился в разговор. — …ты вполне можешь предположить, как зовут этого нечестивого ирландца.

— Дженкин, шлюхин сын!

— Не возьмусь строить суждений о чести матери Дженкина, но в одном ты прав, дорогой Пабло: это Дженкин. Он служит англичанам и настроен к своим недавним сослуживцам в высшей возможной степени недобро.

— А какого рожна?!

— Вот это и любопытно выяснить. — инициатива снова перешла к Иаго. — Я, конечно, сразу же решил поискать скрывавшихся в окрестных лесах испанцев… пока гэльский говнюк всех не выловил. Нашел только твоего друга. Что с остальными — он не знает, я не знаю. Зато знаю кое-что другое, вернее — предположить могу, со слов Алавы…

Вся эта история так увлекла Руиса, что он почти перестал видеть в ней нечто иррациональное. А ведь пару часов назад его жизнь текла в общем-то обычным для военного порядком: он входил в испанский городок во главе военного отряда, вместе с другом и инквизитором. Да, не каждый день доводилось выступать для подавления богомерзкого культа, но ничего фантастического.

Теперь не было испанского городка, не было отряда — а было совершенно другое место и другое время. Был странный каталонец, утверждающий, что является не совсем человеком и воюет еще со времен молодости Карлоса, короля и императора. Инквизитор, тот еврей — что с ними? А подлый ирландец оказался предателем! Касательно же друга — тот перенес суровые испытания и, вполне возможно, находился теперь в не совсем трезвом рассудке.

Хорошенькое приключение.

— Излагай же, Иаго.

— Я более-менее представляю, что за кашу заварил ваш инквизитор и ради чего. Я знаю кое-что о Черном Человеке и всей этой истории про законы геометрии. «Кое-что», то есть мало. Но мало — лучше, чем ничего.

— К сути?..

— Не торопи его, мой друг.

— Верно, не торопи меня. Итак. Мы с твоим приятелем успели кое-что обсудить: вариантов у вас немного. С нынешней-то охотой на ведьм в этой колонии странным испанцам никак не светит счастливо сесть на корабль до дома. Можете попробовать доковылять до испанских колоний, но это очень далеко. Трудный и опасный путь, а главное — с вашей историей недолго и там попасть на костер. Логично?..

Оставалось лишь кивнуть.

— Ну вот. Я понимаю: вы мужчины серьезные, риск вас не пугает. Но если так — не лучше ли попытаться взять за задницу этого вашего инквизитора и вернуться, откуда пришли? Как пить дать, он разбирается в магических фигурах и формулах. Неспроста ведь искал еврея. Алава согласился, что такой вариант лучше: он только хотел прежде найти тебя. Дождаться твоего, Руис, появления. Так что теперь сам с ним решай.

В самом деле, любой вариант выхода из этого положения предполагал знатную авантюру. Попасть в руки к Дженкину, Мэзеру или другим протестантам — точно плохая перспектива, а именно это наверняка и случится, если попытаться добраться до порта и сесть там на корабль. Насколько отсюда далеко по суше до испанский владений — Руис даже не представлял, но охотно верил, что путь неблизкий. И там инквизиция тоже держит ухо востро: пришельцам с безумной или кое-как выдуманной историей могут задать слишком неприятные вопросы. Ведь Руис и Алава даже не смогут сказать, кто нынче король Испании. Пусть каталонец поможет в составлении легенды, но при малейшем подозрении их разоблачат на раз-два. Всего не предусмотреть.