Каро (СИ) - Север Настя. Страница 10

— Ты слишком расстроен, Тобиас. Когда Тамидар жаловался на твою причуду, я не думал, что все настолько плохо. Ты привязался к рабыне, а ведь скоро твоя свадьба.

— Я не привязался к ней, дядя, — твердо ответил Наследник. — Я взял ее в личные рабы, только чтобы сохранить ей жизнь. Бедняга хотела покалечить себя, чтобы больше не нравиться гостям, а за это отец наверняка приказал бы продать ее, и одни боги знают, что произошло бы с ней потом, — объяснил Тобиас и добавил, как часто было в детстве: — Только не говори отцу, он не поймет.

— А что ты будешь делать, когда приедет Замия? Со дня свадьбы и до рождения наследника тебе не разрешено будет держать личных рабов.

— Понятия не имею. Может быть, ты возьмешь ее себе?

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать, Совет тут же получит повод исключить меня из своего состава, они только и ищут к этому повод.

— Тогда не знаю. Вероятно, придется оставить все как раньше, если не удастся убедить отца продать или подарить ее Аулусу или еще кому-то, чтобы тот не дал ее в обиду. Но пусть хотя бы сейчас эта рабыня побудет в безопасности. Возможно, смирится со своей судьбой и не станет делать глупостей.

Олдариан кивнул, внимательно глядя на племянника.

— Что ж, жаль, что не удалось убедить ее учиться. Это бы решило твою проблему. Сейчас я должен идти. Хорошего дня, Тоби.

— И тебе, дядя.

Глава 8

Тобиас равнодушно оглядывал результаты трудов рабыни. Прошло две недели после того, как выяснилось, что каро могла бы стать магом — свободной и уважаемой в Империи и бесконечно презираемой для своего народа. С тех пор Тобиас не пытался заговаривать с ней — только давал указания, когда та поправилась и снова жила вместе с другими рабами. Он был обижен за то, что рабыня так легко отвергла тот дар, что они ей предлагали. Он не понимал, как та могла предпочесть клеймо раба и унижение свободе и влиянию. Помимо того, постоянно вспоминался ночной разговор, когда Тобиас выяснил, что на самом деле думает о нем каро. Сьерра тоже молчала — однако Тобиас часто ощущал на себе ее взгляд, но, стоило ему обернуться, та уже не глядела на него.

— Хорошо, — медленно произнес Тобиас, и это слово камнем упало в тишине его кабинета. Библиотека была в идеальном порядке, перед ним лежали свитки с классифицированным перечнем всех книг. Сьерра стояла, не шелохнувшись и уперев взгляд в пол. Ждала приказаний. Несколько лет — и она могла бы не подчиниться любому решению самого Наместника, ведь маги слушались только своего Совета и Императора. А эта покорно ждала, готовая терпеть все, что угодно, только бы не осквернить себя магией. Все ли, что угодно? Тобиас вдруг задумался, что бы выбрала каро, если бы ее заставили ехать с гостем или постигать магию. Было бы слишком жестоко ставить ее перед выбором, но рано или поздно такой вопрос возникнет сам собой. — Возьми чистую бумагу. Перепишешь эту книгу.

Он вручил ей книгу, которой не было в его библиотеке — он принес ее с собой. «Основы магического искусства. Теория».

Сьерра застыла, глядя на обложку.

— Я… не могу, мой господин.

— Что значит, ты не можешь? — резко спросил Тобиас.

— Прошу вас, — Сьерра положила книгу на стол, как если бы она жгла ей руки, — прикажите мне переписывать любую другую книгу.

— Смеешь отказываться, рабыня? — накопленное раздражение вылилось в угрожающий тон. — Забыла, чем тебе приходилось заниматься прежде?

Каро дернулась, как от удара плетью. Тобиас тут же пожалел о сказанном, но слов было не вернуть.

— Так верните меня обратно, — приглушенно ответила каро.

Тобиас несколько раз глубоко вдохнул, глядя на упрямо сдвинутые брови и дрогнувшие на миг губы. В два шага преодолел расстояние между ними, взял ее лицо обеими руками и заглянул в глаза, отливающие бронзой.

— Сьерра, — как можно мягче сказал он. — Ты понимаешь, что скоро я женюсь, и тебя вернут к твоей прежней жизни?

Ее глаза подозрительно заблестели, и Тобиас выпустил ее. Та тут же отступила от него на шаг, низко склонив голову. Отросшие пряди упали на лицо. Тобиас устало вздохнул.

— Тебе осталось лишь две недели спокойной жизни. За это время ты должна переписать книгу. Больше заданий у меня к тебе не будет.

— Я не могу, мой господин, — глухо произнесла каро, и Тобиасу померещилось всхлипывание. Только слез не хватало.

— Я не заставляю тебя заниматься магией. Просто перепиши эту книгу. Этим ты не осквернишь себя, — Тобиас говорил спокойно, и на это спокойствие уходила вся его выдержка. Больше всего сейчас ему хотелось подлететь к каро, схватить ее за плечи, трясти так, чтобы болталась ее голова, и в просторечной манере высказывать все то, что он сейчас думал о ней и глупой бессмысленной гордости ее народа.

— Вы не понимаете, — голос ее дрожал так же, как и ее губы.

— Да, я не понимаю! Не понимаю твоего упрямства, — Тобиас ударил кулаком по столу рядом с книгой, заставив Сьерру вздрогнуть, и пробормотал: — Боги, смилостивитесь надо мной, чтобы я не прикончил эту тупицу прямо сейчас. Тебе доступно понятие благодарность? Или этому не учит твоя религия?

— Я… благодарна вам, мой господин, — она снова всхлипнула, и Тобиас теперь был уверен, что та действительно плачет там, за занавесом своих отливающих бронзой волос.

— Тогда выполни мою просьбу, и я буду бесконечно счастлив.

Он взял каро за руку, подвел к столу, и прижал ее ладонь к кожаной обложке книги. Та попыталась вырваться, но Тобиас держал крепко.

— Видишь, ты не умерла. Небо не упало на землю, — Тобиас открыл книгу, и провел рукой Сьерры по шершавым пожелтевшим страницам. Та отворачивалась, чтобы не видеть написанного. — Это всего лишь книга. Это даже не практика магии, только теория. Ты не узнаешь из нее, как пользоваться своей силой. В ней написано, как устроен мир, природа, звери и люди, почему в ком-то есть сила, а в других нет. Ее читают даже те, кто никогда не смог бы стать магом.

Тобиас говорил медленно и мягко, чтобы унять истерику, в которую готова был кануть рабыня. Ему это удалось.

— Вы хотели этого, да? — почти шепотом спросила Сьерра, когда перестала вырываться и затихла, глядя на книгу.

— Хотел чего?

— Учиться магии. Стать одним из них.

Тобиас отпустил руку каро и перевернул несколько страниц. Да, конечно, он хотел. Когда мальчишкой глазел на все эти чудеса, что творил его дядя, когда так сильно гордился им. Он никогда не желал стать следующим наместником, как его отец, править городом и решать проблемы людей, защищать их. Он хотел, чтобы по его желанию вода обращалась в лед или пар, и цветные бабочки возникали прямо из воздуха. И теперь он не понимал, как можно так легко отказываться от того, о чем он сам так страстно мечтал, когда был ребенком.

— У меня нет способностей. Олдариан научил меня, как распознать яд в бокале, или усилить удар — но на этом все. Я ни на что не гожусь. Знаешь, как я ревел, когда дядя сказал мне, что я никогда не смогу стать магом? — Тобиас усмехнулся, делясь сокровенным — может, хоть этим он ее проймет. Те времена давно позади, с тех пор он научился находить радость в других вещах. Но отзвуки той детской обиды все еще звучали в его душе. Возможно, еще и поэтому он так сильно был зол на каро. Он развернулся и наткнулся взглядом на ее глаза. Опухшие от слез, они смотрели на Тобиаса с какой-то невообразимой тоской и сожалением. — Ты не совершишь ничего дурного, изучив эту книгу. Я просто хочу, чтобы у тебя был путь к отступлению, когда все прочие твои заповеди рухнут, и твоей вере не на чем будет держаться.

— Такого не случится, — каро закусила губу.

— Хорошо, если бы так.

Тобиас вручил ей книгу. Та приняла ее, не пытаясь отшвырнуть куда подальше.

Поздравив себя с успехом, Наследник покинул кабинет.

Дни шли за днями. Тобиас был погружен в дела настолько, что едва хватало времени на сон и еду. Ему предстояло закончить все до отъезда — он уезжает на целый год и, хоть и сумеет в случае чего примчаться в Криаду, не сможет пользоваться этим так часто, как хотелось бы. Чериада находилась в трех днях пути от Криады, а зимой это время растягивалось до четырех или даже пяти дней. Дороги размывало дождями поздней осенью, и они покрывались ледяной коркой с наступлением холодов. К тому же была велика вероятность повторения прошлогодних метелей, когда города на несколько недель оказались отрезанными друг от друга.