Красавица в бегах (СИ) - Фэй Макси. Страница 2

Катенька тяжело вздохнула от полной невозможности обладания таким жеребчиком и сказала:

– Спасибо пребольшущее! Не знаю, что бы я без вас делала! Вы меня прямо спасли от страшного потопа!

– Дылг плутежым крусен, – непонятно ответил незнакомец и уверенно пошёл на неё.

Катенька попятилась из ванной комнаты, запахивая поплотнее халат. Мужчина шёл за ней, чуть подавшись вперёд, как хищник за добычей, а глаза его сверкали мрачной зеленью и не давали отвести взгляд. Женщина упёрлась спиной в стену коридора, а незнакомец навис над ней. И тут вдруг Катерина поняла его взгляд. Точно так же Петенька смотрел на неё в первые месяцы после знакомства. Как самец, который нашёл, наконец, подходящую самку, и горит от нетерпения утащить её в пещеру и сделать окончательно своей. «Ох, мамочки!» – пронеслось у Катеньки в голове, сердечко испуганно забилось, а женское естество, растревоженное просмотром фильма, сладостно сжалось в предвкушении.

– Нет-нет, вы не можете… Вы же не будете… – залепетала женщина и вскинула руки, чтобы оттолкнуть от себя непонятного типа. Но только её ладони коснулись мощной груди, как Катерина ощутила миллион иголочек, импульсами впившихся в её кожу. Ей невыносимо захотелось погладить этот невероятно гладкий серый шёлк, прощупывая под ним мускулы. У Петеньки таких не было, он не баловал своим вниманием спортзалы. Но она себя сдержала, слабо толкнула и открыла рот, собираясь высказать этому наглецу за то, что заставляет её сомневаться в своём выборе лучшего мужчины для жизни. Но незнакомец вдруг наклонился и властно её поцеловал, и прижал к своему мощному торсу.

«Наверное, разочек можно, никто ведь не узнает» – тихонько прошептал внутренний голос и заткнулся. А женская суть встрепенулась, потянулась и взорвалась целой бурей ощущений.

«Да уж, Петенька ему и в подмётки не годится», – грустно вынесло свой вердикт женское естество, когда Катерина заснула, счастливо улыбаясь, на плече красавца-мужчины.

А сам красавец-мужчина так и не уснул. Он тоже счастливо улыбался, глядя в потолок и отсчитывая минуты до того, как женщина на его груди крепко уснёт. Потом встал, оделся и подошёл к большой зеркальной двери стандартного шкафа-купе. Что-то забормотал, посыпая её зелёной пылью из вынутого из кармана мешочка, а потом, когда по зеркалу пошла изумрудная рябь, вернулся к кровати, взял на руки замотанную в покрывало Катеньку и вместе с ней шагнул прямо в вихрящийся изумрудный поток.

Глава 2. Жить нельзя умереть

В этом городе вечного праздника и веселья Арчи Квакуса не любили. Он был словно гадкий утёнок посреди огромного птичьего двора. Причём такой утёнок, который уже никогда не станет лебедем, потому что его матерью действительно была утка. Образно говоря, конечно.

Она была служанкой в замке его отца, уважаемого графа Люциуса Квакуса, который, если уж на то пошло, был первоклассным лебедем. А мать была низкорослой, некрасивой серой уточкой, ровно такой же, как и все нижние. Им и не полагалось быть красивыми. Их удел – тяжёлый труд во благо и процветание верхних. Они обеспечивали город пищей и вином, строили великолепные дома, прислуживали и поклонялись. А верхние кутили и веселились сутки напролёт, занимаясь разными непотребствами.

Город так и назывался – Развратикус. Его основали ещё первые верхние, имея целью очистить свой маленький мир от людей, не умеющих бороться со своими слабостями. Курение, пьянство, брань, невоздержанность в половых связях, стремление причинять или чувствовать боль – здесь можно было всё и по-всякому. Даже отнимать жизнь. Единственное условие – всё должно было быть добровольно. Жертва или компаньон по непотребствам обязательно произносили ритуальную формулировку: «Я такой-то такой-то даю своё добровольное согласие на то, что такой-то такой-то убьёт меня сегодня после ужина посредством ножа». Ну, это к примеру. За соблюдением принципа добровольности следили огромные чёрные псы, которые бродили по городу. Их называли хранителями свободной воли. Они имели вид собаки, потому что это испокон веков был близкий человеку зверь. Их не стеснялись, а иногда и не замечали вовсе. А большие размеры позволяли им быстро и прямо на месте расправляться с нарушителями. Поначалу их было много, но потом верхние привыкли к правилам игры, открыто признали их и… научились находить лазейки. Формально принцип добровольности не нарушался уже лет тридцать, и лохматые хранители просто бесцельно блуждали по улицам, заглядывая иногда в дома. Им не нужно было есть и спать, и они были бессмертны. Так же, как и все верхние.

Много-много веков назад великий путешественник Правомирья Бильдо Локус нашёл необычный источник у подножия Белой горы. Вода в нём была грязно-серая и очень горькая на вкус, но Бильдо несколько дней брёл по пустыне и был рад даже этому. Он напился из источника, наполнил фляжку и пошёл дальше. Примерно через час его тело скрутило от боли, а по венам словно раскалённая лава потекла. Мужчина закричал, скрючившись на горячем песке, но никто его не слышал. Через несколько минут всё резко закончилось, Бильдо встал на ноги и почувствовал себя немного иначе. Абсолютно здоровым, свежим и полным сил. И это ощущение больше его не покидало. Он заметил, что может шагать бесконечно долго, не есть и не пить неделями, а любые раны на его теле мгновенно исцеляются. Верхний понял, что дело в чудесном источнике, и как верный подданный понёс свою находку прямиком к королю. Он умер пятнадцать раз по дороге, но каждый раз просыпался спустя несколько часов целым и невредимым. И шёл дальше.

Король Суэ Вэ Пятый захотел лично проверить сказанное Бильдо. Но вода во фляжке стала прозрачной, совершенно безвкусной и не оказала на него ровно никакого действия. Суэ Вэ рассвирепел и велел тут же отрубить голову лжецу. Каково же было удивление всех присутствующих, когда отрубленная голова тут же подкатилась к телу и прилепилась обратно. Сам же Бильдо очнулся спустя пару часов как ни в чём ни бывало и предложил отвести короля к источнику.

Огромный караван из лошадей, мужчин и женщин отправился в многодневный путь по степям и пескам. Спустя восемь недель от каравана осталась ровно половина. Измождённые люди испили из волшебного источника, и вскоре пустыня вокруг наполнилась криками боли почти сотни верхних. Чуть позже они вполне ожидаемо сменились криками радости.

Вокруг источника построили рахью и поставили стражников с разрешением допускать до бессмертия каждого верхнего, что преодолеет путь через пустыню. Нижним такая милость, ясное дело, не полагалась. Король разослал глашатаев по всем городам, весть о чудесном источнике быстро распространилась, и потянулись караваны жаждущих вечной жизни к рахье под Белой горой…

Но не все верхние испили бессмертие, и это был их собственный выбор. В числе последних был и Люциус Квакус. И помешала ему проклятая любовь. Именно так всю жизнь думал его сын Арчибальд. Эта любовь оставила его на веки вечные одиноким и всеми презираемым полукровкой.

Глава 3. Где проснулась Катерина?

Катенька выплыла из царства Морфея пару минут назад, но открывать глаза, естественно, боялась. Она ведь помнила, какую несусветную глупость сотворила вчера. Это ж надо, пустить в дом незнакомого мужчину! Да ещё и иностранца! Да ещё и такого ммм… жеребчика! Ну ладно впустить, это даже можно оправдать охватившей её паникой, которая, как известно, всегда не лучший советчик. Но ведь потом она ещё позволила ему ТАКОЕ, что теперь всё её естество чувствует себя непривычно утомлённым и абсолютно счастливым. Чего с Петенькой не бывало уже несколько лет. «А может, и вообще никогда не бывало» – мелькнула предательская мыслишка и тут же ускакала в небытие, напуганная злобной фурией, что звалась совестью и хранила Михлюшкинский семейный очаг от сомнений и разногласий.

Катерина чувствовала себя изменщицей, последней прегадской гадиной на земле, и не знала, как будет теперь с этим жить. И она ужасно боялась открыть сейчас глаза и увидеть рядом этого идеального мужчинку. Потому как следовало его тут же вытолкать за дверь и потребовать забыть всё, что было, и никогда не возвращаться. Но… где гарантии, что её непослушное и истосковавшееся по великой страсти тело не воспротивится, не прижмётся снова к мужественному торсу и не позволит ему всё и везде и как можно дольше?