Понь бледный (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич. Страница 24

Оглушительный хлопок, который смел с импровизированный трибуны листки, не был хлопушкой Пинки Пай, как Сталину сперва показалось. Даже самые огромные хлопушки не могут образовать столь ослепляющей фиолетовой вспышки. Точно под носом у Сталина в мгновение ока надулась и с грохотом лопнула фиолетовая звезда.

— Облава! — пронзительно завизжала Пинки Пай, выхватывая из коробки с ленточкой черный пистолет, — Контрреволюция! А ну ко мне, продажные шкуры, сейчас каждому залеплю по свинцовой пилюле! Бей контру!..

Напуганные слушатели из спокойной аудитории превратились в беснующееся море. Товарищ Биг Мак, заворчав, поднял вооруженное литым кастетом копыто. Пегас, похожий на товарища Скуратова — Скутару?… Скурату?… — выполнил боевой разворот и грозно стал снижаться на бреющем полете. Даже малышка Эппл Блум выхватила откуда-то миниатюрную адскую машинку с коротким шнуром.

— Все на колени! — прогремел в замкнутом пространстве голос, от которого затрепетали на своих веревочках черные воздушные шарики, — Приготовьтесь узреть нечто, что вызывает восхищение и ужас!

— Товарищи не становятся на колени, — твердо сказал Сталин, поворачиваясь к фиолетовому мареву, текущему в воздухе, — Кто вы?

— Я? Кто я? — голос, хоть и рождал дрожь в слушателях, никак не мог соперничать с «королевским» голосом Принцессы Луны, который был ему хорошо знаком, — Я! Великая! И! Могущественная! Трикси!

Наконец сияние погасло. За трибуной возле Сталина возвышалась единорожица, принявшая позу, едва ли характерную для обычного докладчика, слишком уж надменную и рисующуюся. Она была приятного глазу темно-голубого цвета, грива же и хвост были белыми, как волосы альбиноса. Несмотря на то, что жители Эквестрии, как правило, не носили одежды, новоприбывшая щеголяла в синей мантии, усыпанной звездами, и огромном колпаке — сродни тем, которые носили в знакомых Сталину дореволюционных книжках старые волшебники.

— Извините, Великая и Могущественная Трикси, — вежливо сказала ей СвитиБель, — Я секретарь собрания партии. Вы не занесены в список докладчиков. Поэтому призываю вас…

— Я не докладчик! — Великая и Могущественная задрала подбородок, — Я — величайший маг Эквестрии и ее окрестностей! И удосужила вас своим визитом, маленькие пони, только лишь потому, что сама захотела того.

— Вы явились без приглашения, товарищ Трикси. У вас есть полномочия?

— Полномочия? — незваная гостья заливисто рассмеялась, — Я сама даю полномочия всему миру! Если я стукну копытом, солнце сойдет с небосвода! Если я цыкну зубом, земная твердь обратится паром!

— Чепуха, направленная на смятение народных масс, — шепнул Сталин Пинки Пай, — Не более, чем суеверия, основанные на низкой грамотности народного класса и мракобесии.

— Узрите же силу Великой и Могущественной Трикси!..

Подчиняясь свечению ее рога, «секретный торт» поднялся со своего места, взмыл в воздух, качнулся… И обернулся футбольным мячом. Который через секунду стал цветочным горшком. А через две — колесом.

Пони в зале восхищенно загалдели.

— Занятно, — холодно сказал Сталин, наблюдая за последовательными трансформациями торта, — Но не впечатляет. Когда-то я сам занимался иллюзионизмом, но на ином уровне. Товарищ Зиновьев превратился у меня в троцкиста, а товарищ Дыбенко — в американского шпиона…

— Я могу управлять самим временем!

Сияние коснулось Эппл Блум, та коротко взвизгнула от неожиданности и суеверного ужаса. И из по-детски неуклюжего жеребенка вдруг превратилась в статную молодую кобылку, похожую на свою сестру. Еще одна вспышка — и она снова помолодела, едва не лишившись от пережитого чувств.

— Управление временем — пустяк для коммунизма, — заметил Сталин, закуривая трубку, — Мне приходилось в пять лет делать такое, что не вместилось бы и в пятьдесят. И участвовали в этом миллионы.

— Ах, так? — Трикси упрямо закусила губу, — А чем ты ответишь на такое, старик?

Торт, словно устав от превращений, скользнул в сторону окна и, выбив стекло, пропал, точно запущенный гигантской пращей метательный снаряд.

— Теперь он в ста километрах от сюда! — с гордостью объявила Трикси, разглядывая собственное наманикюренное копыто, — Попробуй побить этот трюк!

— Ерунда, — Сталин лишь выпустил облачко дыма, от которого Трикси закашлялась, — Во время Манчжурской наступательной мои отряды за одиннадцать дней прошли восемьсот километров по вражеской территории. С артиллерией и тяжелым вооружением. Пространство подвластно коммунизму так же, как время или материя. Твои фокусы не вызовут здесь восхищения.

Трикси поникла. Рог перестал светится, в глазах появилось обреченное выражение. Но подбородок оставался упрямо-задранным.

— Может, ты и смыслишь что-то в фокусах, старик, — сказала она презрительно, — Но не думай, что ты ровня мне. Кроме того, сегодня я пришла не состязаться. Внемлите, благодарные зрители! Великая и Могущественная Трикси пришла, чтоб предложить вам помощь!

— В подвал ее! — хищно крикнула Пинки Пай, одним прыжком оказываясь рядом, — Принесите мне лампу, щипцы для мороженого, плюшевого параспрайта, метелочку для крошек и розовую пижаму! Через час эта кобыла расскажет мне все!

— Спокойнее, товарищ Пинки, — мягко сказал Сталин, не выпуская трубки, — Мы находимся не в том положении, чтоб отказываться от помощи. Даже если помощь эта поначалу кажется сомнительной. В наших рядах уже есть единороги — малышка СвитиБель, Лира, сама товарищ Луна, наконец… Полагаю, и у Великой-Ужасной Трискси найдется причина, чтобы пополнить наши ряды.

— Есть причина, — неохотно буркнула Трикси, заворачиваясь в свою мантию, — И эта причина — Твайлайт Спаркл!

— Она известна нам.

— Тогда должно быть известно и то, что она опозорила меня! Дважды!

— Известно, — подтвердил Сталин, — Наши товарищи из ГПУ умеют собирать нужную информацию. Значит, вами движет месть?

— Месть! Месть! Твайлайт Спаркл должна заплатить за мой позор! И заплатить жестоко! Просто изгнания из Поннивилля будет недостаточно! — голос Трикси опасно завибрировал, напомнив Сталину гул приближающейся бомбардировочной эскадрильи, — Я долго думала, но теперь у меня есть план. Я уничтожу все то, что создавала Твайлайт Спаркл! Ее обожаемую Принцессу! Ее очаровательный родной Кантерлот! Ее лживую дружбомагию! Ее учение, которому она посвятила жизнь! Месть! Месть до самого конца! Так говорю я, Великая и Ужасная Трикси!..

— Осторожно, товарищ Сталин, она злюка… — шепнула на ухо Сталину поднявшаяся на цыпочки копыт Эппл Блум, — Она приносит в Поннивилль беду.

— Знаю, товарищ Эппл Блум. Коммунизм должен быть стремлением сердца, основанным на вере в братство, равноправие и всеобщее счастье. Делать революцию на ненависти к кому-либо — то же самое, что печь пирог из глины вместо теста. Но и отказать мы не можем. Она — обладатель грозной силы, и лучше пусть эта сила служит нам сегодня, чем завтра — тем, против кого мы выйдем на бой. Присоединяйтесь к нам, товарищ Трикси! Коммунизм даст вам все необходимые ответы.

Трикси горделиво кивнула, принимая эти слова как прима-балерина принимает букет из рук покоренного зрителя. Она даже удосужилась спуститься с трибуны и занять место среди прочих пони. Пожалуй, уже достижение, учитывая ее болезненное самомнение.

Ничего, Коба, не всякий кирпичик сразу находит себе место в огромном фундаменте коммунизма, шепнул ему «внутренний секретарь», тоже немного напряженный, — В конце концов даже она найдет иные причины, кроме ненависти. Сейчас же твоя задача — сплотить их, укрепить искру в их сердцах и сделать все возможное, чтобы ваш сосредоточенный заряд поразил цель. И тебе здесь отведена роль спускового крючка…

— Поскольку мы уже нарушили регламент, — звучно сказал Сталин, вновь ловя на себе все взгляды. Ждущие, надеющиеся, любопытные, опасливые, строгие, смущенные, деликатные, вопросительные, удрученные, надменные, наивные, смешливые, уставшие, робкие, — Перейдем сразу к заключительной части нашего собрания вместо окончания доклада. И споем все вместе «Интерпониционал»!