Страж. Дилогия (СИ) - Кистяева Марина. Страница 33
Странная реакция...
Накрутить себя до предела Алина не успела. Не успела она также вспомнить, что Герман - не юнец сопливый, взращенный в домашних условиях и ни разу не получавший фингала. Снова разверзлась воронка, из которой появился Страж.
Испачканный по самое «не хочу», в непонятной субстанции самых разных оттенков - синих, зеленых, красных. Красных! Цвет человеческой крови...
Голова снова закружилась, и Алина сделала над собой усилие, чтобы не сорваться и не подбежать к Герману, не ощупать его, удостоверяясь, что с ним всё в порядке, и он смертельно не ранен.
Если стоит на ногах, и на паркет не капает кровь - значит, жить будет.
Что с этим бугаем сделается...
Такого же мнения были и его друзья.
Алина поймала лишь один взгляд Германа, прежде чем его обступили парни. Да и как обступили - скрыли от неё и набросились с вопросами.
- Выйдем.
Это Герман.
Ага, значит, при ней обсуждать ничего не будут.
В горле запершило. В глаза, словно песка насыпали. Чтобы не разреветься, как последняя дура, Алина прикусила нижнюю губу. Хороша она, ничего не скажешь! Разволновалась! И о ком? О Страже, что плевать хотел на её переживания! Они - мальчики взрослые, и игры у них соответствующие. А ты... Ты лишь тело. Причем тело с двойной пользой. И сексуально удовлетвориться можно, и ребенка вынашиваешь. Замечательно. Просто превосходно.
Как только мужчины ушли, Алина, оттолкнувшись от спинки дивана, поднялась. Протяжно выдохнула.
И принялась ждать, скрестив руки на груди.
Как она выглядела в тот момент - не задумывалась.
А выглядела она, как разгневанная жена. Щеки пылают, глаза гневно сверкают, губы недовольно поджаты.
Герман вернулся быстро. Такой же хмурый. Только тогда Алине удалось заметить рассеченную щеку и большое кровавое пятно на плече. Из футболки вырван клок, а рана от укуса выглядела ужасно.
Алина сглотнула и застыла в нерешительности.
Гневная тирада, что она приготовила, застряла в горле.
Герман встал напротив неё и негромко сказал:
- Пошли в ванную.
Меньше всего Алина ожидала услышать нечто подобное. В квартире разгром, её всю потрясывает от пережитого ужаса, а он что предлагает?
Покачала головой.
- Нет.
- Да, - уже более жестко проговорил он, сверкая черными глазами, которые сейчас походили на два омута. - Мне надо смыть с себя всю грязь, тебе необходима подпитка. Ты ослабла.
Это она ослабла? Да она...
С природой не поспоришь, потому что как только Алина собралась возразить, перед глазами в сумасшедшем хороводе закружили черные мушки, и девушка покачнулась.
И сразу же почувствовала на себе крепкие руки.
- Девочка....
А вот и предупреждающие нотки. Куда мы без них.
Фыркнув, Алина развернулась и, делая вид, что не замечает разгрома, направилась в ванную.
Зайдя в одну из самых любимых комнат в квартире, принялась дергаными рывками стягивать с себя домашний костюм - легкие хлопковые брюки и блузу с ярким принтом. Встала спиной к Герману, не желая видеть его лица. Находясь на взводе, она будет остро реагировать на любые его эмоции. А судя по тому выражению, что она запомнила последним - эмоции у него были отнюдь не радушными.
С бельем она тоже не церемонилась. Бюстгальтер кинула сразу в стиральную машинку. Трусики последовали следом.
Шагнула к душевой кабине.
Здесь её и задержали.
Мягко, но настойчиво.
Не прижали к большому мускулистому телу - дали понять, что она попалась. Сопротивление бесполезно.
- Помоешь меня?
Вопрос не удивил - оглушил.
Если бы её не держали, Алина бы упала, потому что ноги у неё внезапно ослабли и перестали держать.
Он... Тот, кто голыми руками вырывал кадыки (она не видела - предполагала), убивал всяческую нечесть, водил знакомства с сомнительными личностями и мог спокойно передвигаться сквозь пространство и миры, просил её помыть его.
И вот что с ним делать...
В душевую они шагнули вместе.
Герман быстро отрегулировал воду, сделав её теплой, и повернулся к Алине. Девушка взяла его гель для душа и мочалку. Дрогнувшей рукой выдавила щедрую порцию геля и негромко буркнула:
- Повернись спиной.
Видеть его глаза сейчас было выше её сил.
Он повернулся.
Надо же, послушался.
Алине приходилось принимать совместно душ с другим партнером, но никаких четких воспоминаний не осталось. Так... было и было. С Германом всё обстояло иначе. Ожидаемо. С ним всегда всё обстояло иначе.
Даже продолжая сердиться на него, Алина в который раз невольно залюбовалась его телом. Такой сильный. Весь состоящий из мышц. По сравнению с ним, она - малявка, пусть и полненькая. А с ним она не чувствовала никакого дискомфорта от наличия лишних килограмм.
С ним она вообще всё чаще и чаще переставала чувствовать какой-либо дискомфорт...
Последняя мысль показалась крамольной, предательской. Не сейчас...О, только не сейчас! Когда она, наконец-то, всё решила.
Хватит.
Она принялась натирать его мочалкой остервенело, вкладывая в движения всю обиду и злость, что испытывала. Терла его тело до красноты, даже кое-где оставались ободранные полоски. Страж молчал. Уперся руками в стенку кабины и позволял ей делать с собой все, что ей заблагорассудится.
Краем сознания Алина отметила, что рана от укуса на его плече затягивается. Вроде бы, они и не занимались сексом, да тут и не Пограничье. Хотя о чем это она! Пограничье уже везде.
- Всё.
Алина швырнула мочалку на пол, не задумываясь, как выглядит её жест.
С неё достаточно.
Собиралась уже выйти из душевой, когда чужие руки опустились на её плечи, удерживая.
- Не всё.
Её прижали к мокрой груди и сразу же завладели грудями. Смяли, сжали, потеребили сосок. И устремились к судорожно сведенным бедрам.
Алина могла бы сопротивляться, послать Германа куда подальше, но её тело предательски откликнулось на его прикосновения. А было ли предательство? Нет, всё намного проще. Она испытывала потребность выплеснуть адреналин, что клокотал внутри неё, душа и угнетая. Да и от пресловутой подпитки тоже не отказалась бы.
Поэтому развела ноги.
Поэтому позволила пальцам проникнуть внутрь, посылая импульсы по всему телу.
Только поэтому...
Да, только поэтому...
Герман, тяжело дыша, осторожно вклинился между бедер девушки и, закрыв глаза, вошёл.
Его девочка готова для него.
Готова.
Как же хорошо осознавать, что не сухая, не сопротивляется, не застывает каменным изваянием. Принимает. Его.
Он заставил себя не торопиться, не делать резких движений, а входить в неё плавно. Хотя в виду последних событий всё его естество требовало яростного выплеска. Для себя.
Но его Спутница ждет ребенка - раз.
И два... Да не хочет он делать ей больно! Не хочет видеть, как она снова замыкается и отгораживается от него!
Проходили это уже.
Его девочка - другая.
Он сдерживал себя до последнего. До тех пор, пока не почувствовал, как её лоно судорожно сжимается, а с губ Алины срывается тихий стон. Герман, продолжая прижимать её спиной к себе, скользнул рукой от груди к горлу и далее к лицу. Повернул к себе. И поцеловал, одновременно выплескиваясь в неё.
Некоторое время они продолжали стоять в душевой, позволяя теплым струям воды смывать с их разгоряченных тел следы страсти.
Потом Герман выключил воду, открыл кабинку и, подхватив Алину на руки, направился в гостиную, лишь в легкой степени пострадавшую от недавнего погрома. Вырваться Алина не пыталась. Смысл? Так же не переживала, что Герман может поскользнуться мокрыми ногами на плитке и уронить её.
Этот не уронит.
- Халат принести?
- Да.
Всё-таки вести разговоры голой неудобно. Это она тоже знала на личном опыте.
Вернулся Герман быстро. Сам надел на ещё мокрое тело штаны, ей же протянул мягкий белый халат, в который Алина, не спеша, завернулась.
Потом встала напротив мужчины и негромко произнесла: