Кодекс Хранителя (СИ) - Лылык Екатерина. Страница 61

— Вас проводить? — поинтересовался Кирин, стоило ей дернуться к выходу.

Эвереста вздрогнула и покачала головой.

— Не утруждайтесь, здесь пути на десять минут…

— Раньше было больше…

— То было раньше, — пожала плечами Эвереста и поспешила покинуть машину.

Улица встретила ее порывистым ветром и резко контрастирующей стеной аномального пространства. Оно пульсировало, и не надо было зачитывать особые заклинания, дабы понять происходящее внутри. Ничего, после прорыва временной поток выровняется, просядет, а потом снова разовьёт скорость. Зажав нос, женщина ступила в полосу препятствий. Пустыня сразу окрасилась вечерней синевой, в которой светящимся остовом врезались в небо толстые стены Академии.

* * *

Гемарта Дич важно ходила перед вытянувшимися по струнке студентами. Все восемьдесят человек, кроме троих, стояли в гробовой тишине вдоль коридора медицинского крыла.

— Тема практикума, — вещала деканша, — гемодиализ и гемофильтрация. У нас пять пострадавших, идентифицируете тип силы каждого, определяете тип лечения: энергетический или химический. После делитесь на равные группы и приступаете к работе. На одну группу — один пациент.

Селенция, выглянув из дальней палаты, нервно сглотнула.

— А вы уверены?

Гемарта лишь усмехнулась, проигнорировав медсестру.

— Приступаем.

Студенческая толпа слаженно колыхнулась и так же быстро рассосалась по палатам. И если в палаты с Маритой, Виртуозовым и Веленой шли уверенно, то к Ананьеву заходили с явной опаской. А когда в последней палате оставшуюся группу ждал сам Звездунов на пару с принцем, настроение толпы явно начало демонстрировать нервные финты.

— А может, не надо? — почти беззвучно в который уже раз поинтересовалась медсестра.

— Надо, — возразила Гемарта. — Согласно договору, любой участник учебного процесса может стать объектом практики. Это касается всех!

В конце концов к принцу толпу не допустили, Дич занялась им сама. Октопус, лежащий рядом уже в полной вменяемости, отвешивал шуточки на тему добровольного начала для будущей медицинской мощи Империи… Максимилиан морщился под пристальным вниманием двадцати человек, но стоически терпел. Он, в конце концов, будущий император, и как любил говорить его отец: «Надо быть ближе к народу».

Все выглядело очень комично и прилежно в вечер пятницы, ни капли не намекая на реальное положение дел.

Уже абсолютно прочищенными от химии мозгами Гемарта понимала: произошло что-то сверх ненормальное. Наркотическое воздействие на преподавательский и студенческий состав объяснить она не могла никоим образом. И она, одурманенная, додумалась сделать ещё хуже. Октопус, понимающий, что им светят нешуточные разборки, придумал спрятать все под видом очередной проверки для студентов. Однако это мало помогало: замаскировать проблему — не значит решить ее. Кто-то явно желал их Академии проблем. Хуже всего дело обстояло с Его Высочеством. Происшествие не замять, и после гемодиализа он однозначно спросит по делу.

Вот только… что говорить? В любом случае, когда наконец явится Борин, придется идти на ковер, прихватив с собой вазилин и успокоительное. Причем последнее — для ректора.

Внимательно оценив состояние Его Высочества, Гемарта, с его очередного позволения, передала его в руки студентам и пошла к ещё двум пациентам, не удостоившихся общего практикума. Камилла Рылова справилась с очисткой собственного организма сама — таковы были свойства ее организма. Очень ценная черта, надо сказать. Сейчас девушка ухаживала за телом Влада Мухотряскина, которое она нашла и доставила в медкрыло лично. Это была еще одна отдельная тема для разбирательства. Точная копия адепта сидела рядом и хмурилась. Порой копию пробивало на смех или странные шуточки. Но произвести чистку его организма Гемарта запретила, решив понаблюдать. Она не понаслышке была знакома с черными тенями, используемыми приверженцами культа Раздора, но вот наблюдать их наркотическое отравление ещё не приходилось. Честно говоря, это даже в голове не укладывалось. Однозначно придется поговорить с Анонисом насчет изучения этого странного свойства.

— Ну как? — поинтересовалась она у Камиллы. Девушка была напряженной и явно нервной.

Ей следовало бы поспать, но обстоятельства не располагали. Рылова должна была вести этого больного до конца. Таково было правило на их факультете.

— Влад не помнит причин, почему обратился к тени, — ответила Камилла. — Очень удивился, что он — тень, не верит. Рассеивать его в таком состоянии чревато последствиями для его психики.

Дич согласно кивнула.

— Твои последующие действия?

— Пробуждение тела без рассеивания тени сильным физическим стимулятором… И параллельно разговор тени с наставником. Нет, лучше сначала разговор, а после физическое воздействие.

— Хорошо, — кивнула Дич и задумчиво скользнула взглядом по лицу спящего парня. — Какие типы физического воздействия ты предпримешь?

— Из простейших — щекотка и пощёчина, щипки. Резкие запахи. Резкий звук, падение. Но так как все это уже использовано и эффекта не принесло, можно испробовать более глубинные способы, — На щеках девушки начали проступать зеленые пятна от неудобной темы, — такие как оральные, генитальные, анальные стимуляции. Если и это не поможет, можно добавить химическое воздействие внутривенно или внутримышечно, продолжая глубинные стимуляции.

— Приступай, — велела Гемарта, а точная копия Владислава Мухотряскина за ее спиной гаденько ухмыльнулась.

Камилла сглотнула:

— Прямо сейчас?

— Да, — сурово ответила Гемарта. — В том порядке, в котором ты назвала. — Не забудь о параллельной беседе с наставником во время стимуляций…

Камилла судорожно сглотнула, все больше покрываясь пятнами, явно представляя себе эту картину. Гемарта же спокойно прошла к окну и села на стульчик, заняв место зрителя.

— Я… где-то ошиблась? — наконец выдала девчонка, и только тогда Дич снизошла до ответа, недовольно хмурясь.

— Да, Камилла, и если к пробуждению Анониса Ананьева ты не найдешь правильный ответ — будешь выполнять то, что успела сказать.

* * *

Очертания комнаты вырисовывались медленно, словно кистью художника, даже на миг показалось, что он снова спит. Но нет. Потолок местного медпункта он узнал сразу, а за ним и обеспокоенное лицо склонившейся над ним старушки Селенции.

— Вы молодец, — улыбнулась она, — очнулись. Я уж думала, до утра пролежите.

Голос ее был тихим и переходил в шепот, словно она боялась кого-то разбудить. Невольно нахмурившись, Ананьев сел и удивленно насчитал с десяток дрыхнущих студентов на соседних кроватях и около них. Что произошло — вспоминалось туго. Но факт того, что это было вовсе не детское развлечение, становился ясным исходя из количества представителей медицинского, заснувших кто где мог.

Потерев глаза, Ананьев еще раз скользнул взглядом по медпункту и отметил уже взошедшую луну.

— Которое время? — охрипшим голосом спросил он.

— Девять… — Медсестра осторожно поправила сползшее одеяло с его кровати. — Вы это…полежите еще часок, не двигайтесь зазря. — Следом тихонько вышла из палаты.

— А что произошло? — вдогонку спросил он. Ответа не последовало, лишь Полева выглянула из своей подсобки и заискивающе улыбнулась.

— Так ведь эксперименты Гемарты Дич, во благо медицинского. Сказали, вы добро дали.

— Было дело, — не раздумывая соврал он и, почесав перебинтованный лоб, на миг замер. Осознание произошедших с ним изменений слегка огорошили. Резко проведя по голове ладонью и не найдя ничего, кроме гладко выбритой кожи да крепкой повязки, Ананьев помрачнел и, проигнорировав предупреждение, слез с кровати. — Халат дайте.

Он не помнил доброй половины дня, и это крайне не нравилось. В конце концов, у него была работа, которую следовало сделать. Накинув протянутый медсестрой белый халат и обув поданные ею тапки, он быстрым шагом направился к себе в кабинет. Прошел с добрый десяток метров и без особой цели кинул взгляд на окно. Его абсолютно лысая макушка мелькнула в стекле, словно в зеркале, что раззадорило еще больше. Хуже было даже не его отражение, а то что было за окном.