Кодекс Хранителя (СИ) - Лылык Екатерина. Страница 70

Когда Велена Липка очнулась, она снова стояла у столика. Растерянно захлопав ресницами, она подсчитала количество ампул. Поняв, что не ввела Кирин ее лекарство, поспешила сделать укол и пошла в следующую палату.

* * *

Команда «спать» была категоричной как для адептов, так и для Хранителей. Усталые студенты с медицинского отправляли в лечебный сон абсолютно каждого, некоторых даже по принуждению. Исключением стал разве что староста Раздорцев, который выполнял ещё некоторые одному ему известные поручения, но и его настигла участь быть временно усыпленным. Оттащив парня на его кровать, ребята с медицинского с недоумением рассматривали выпавшую из кармана адепта разбитую ампулу. Удивляла не столько ампула, сколько отсутствие на ней надписи. Внутри все еще оставалась влага, проверить которую обычным сканирующим заклинанием не удалось. На такой случай была своя инструкция, которую ребята поспешили исполнить. Слизав особым заклинанием остатки вещества, студенты спрятали выпавшую вещь назад в карман. Образец сразу передали декану Дич.

Хранителей укладывали спать без приключений.

Впервые за две недели были организованы патрули из артефакторов и инженеров, так что темные закутки Академии наполнились причудливыми механическими творениями и артефакторскими разработками, обычно пребывающими взаперти академического склада.

Половину ребят с медицинского тоже отправили в сон, остальная часть ребят была поделена на команды и дремала в ожидании своей очереди.

В палате Лысого по полной разгоралась своя баталия, граничащая с нервным срывом и заканчивающаяся исключительно истощением очередной медкоманды.

Задача была многоуровневая и по сути своей проста: окутать барьером амагическую формацию, растущую в теле адепта, удерживать в целостности энергетические каналы и ткани, держать температуру и давление в норме. Если сил не хватает — звать замену. До начала операции в Общем зале ритуалов адепт должен был оставаться в живом и перспективном для выживания состоянии.

И вроде нет задачи проще для сорока человек, но кто-то был слабее, кто-то тоже хотел спать, чья-то энергия не подходила по типу именно этому адепту… А ведь была ещё амагическая формация в виде мелких зёрен, гроздью разместившаяся в самом центре солнечного сплетения, словно скопление нематод, у самого источника энергетических каналов. Она расщепляла энергию, рвала структуру и в принципе уничтожала выставленные студентами щиты раз за разом, словно клубок личинок, или крайне агрессивный паразит…

Казалось, хуже быть не может, но и здесь было где усугублять ситуацию: свою лепту вносила вновь начавшая набирать обороты ментальная проверка на стойкость полового характера, порождая в уставших умах студентов странные картины с не менее дивным подтекстом.

Наверное, сказывалась неопытность и усталось. Что часом ранее, что часом позднее некому было сделать обход и проверить состояние коматозной девчонки, лежащей в самой дальней палате. А Линн ждала, словно рептилия, застыв на кровати. Звуки рано или поздно стихнут, страсти улягутся, и тогда настанет ее черед действовать.

Глава 47

Этот сон был странным: гудящим и пепельным. Посреди колыхающейся плотной субстанции сидело существо, и близко не напоминающее человека. Лилово-серое, тонкое, с покатыми плечами и обнаженными суставами, в которых вращались хитиновые конечности. Одетое в форму послушника, оно жало к себе искалеченное мертвое тело. Усики его шевелились, а жвалы непривычно щелкали. Фасеточные глаза сухо блестели, без толики эмоции. Прозрачные газовые крылья подделись черными подпалинами, а крючковатые многосуставные пальцы — багровыми пятнами. Они бережно скользили по окровавленным волосам убитой, заботливо укрывая глубокую и страшную рану.

Хадиса молчала, а существо продолжало свое нехитрое дело. Обоюдная тишина была крепче и понятнее слов. Горечь пепла стала общей. Отсутствие чужого дыхания разделилось ровно на три и теперь неумолимо жгло легкие. Слез не было, только понимание того, что постигшая подругу участь в равной степени висит перед каждым из них.

Несмотря на показушную безалаберность, Академия держала жестокие правила и неустанно следила принятым в Дайкирии законам… Пятый уровень трансформации равен смерти для любого, обладающего этой самой трансформацией, вне зависимости от исхода. Даже если бы они остались в институте, результат — не изменить…

Странный сон и отчетливые мысли. Увы, существо не могло говорить. Оно не видело Хадису, оно отсутствовало разумом, плененное болью, проклятиями и заклинаниями. Порождению Улья были невдомек время, друзья и обязанности. Пятый уровень стёр личность на корню, оставив за собой серый пепел воспоминаний и непонимание глубокой сжимающей тисками утраты…

Фасеточные глаза наконец сфокусировались на пылающей алым фигуре Хадисы Кирин. Серое нечто исчезло, превратилось в темную комнату, обвешанную артефактами и скрупулёзно опечатанную Хранителями.

Пропало тело феи, бережно лежавшее в хитиновых лапах. Опали крылья огромного насекомого, гибкими пластинами скользнув наземь. Остались рваные пеньки суставчатых усов. Жвалы зашевелились, и по ним медленно скатилась вязкая капля слюны.

— Ты такая же, — прошуршало насекомое, смотря на нее немигающим взглядом. — Со своим кодом, со своим уровнем трансформации.

— Они будут кусать тебя, как одичавшие собаки, — дрожали стены вокруг, — покуда ты не войдешь в пик… А после препарируют, как лягушку, из чисто научного интереса…

Лицо твари поплыло, улыбнулось знакомой улыбкой брата. Теперь он, а не тварь, сидел перед ней, вальяжно раскинувшись в мягком бархатном кресле.

Обычно расчетливый, он был хмур и сосредоточен.

— Продержись до понедельника, — напомнил он. — Всего двое суток.

— Два дня — это немного, — теперь уже шептал на ухо Самсон. — Две ночи — вот что страшно…

Его тяжелые ладони легли на ее едва прикрытые плечи, теплое тело коснулось обнаженной кожи на спине, виднеющейся из-за щели больничной сорочки. Пальцы скользнули к ключице, ощутимо сжимая шею и заставляя откинуть голову, разомкнуть губы в немом вздохе.

— Хадиса, ты выдержишь со мной эти две ночи? — вкрадчиво шептал он.

И она понимала, что не выдержит: с кем либо другим — пожалуйста. Только не с ним. Брат продолжал сидеть в своем кресле, наблюдая за происходящим со странным извращенным интересом. Пространство колыхалось красным. В нем желтыми пятнами вспыхивали чужие стоны и ласки. Они складывались в структуру, вытягиваясь в ячейки. И в каждой из них, словно в фасеточном глазе трансформированной феи, отражалось чье-то измученное призрачными ласками тело.

— Выдержу, — упрямо ответила Хадиса и прикрыла глаза.

* * *

Чем ближе был выход из бреши, тем непригляднее становилась картина. Лопнувших наростов становилось все больше, а атакующих тварей — все меньше. Хуже было то, что многие из них просто двинулись вон из зоны аномалии. А там, в реальном мире, есть где переждать и день, и зной. Тварей стоило выследить и уничтожить, пока есть возможность. Вот только пространство все ещё расширялось. Зона препятствий в направлении от центра аномалий и так занимала с добрые двадцать минут на пересечение, а если учесть расширение, да ещё и в неположенном месте пересечения, то четверть часа уверенно увеличивалась в несколько раз. Становилось ясно: мысль о кровавом поте вполне реальна в нынешней ситуации. Впрочем, там, где Кнут начинал злобно хмуриться, Звезда не унывал. Выдав очередную пародию на оперетту, он разослал в разные стороны очередные «глазки». Анонис обозвал его показушником и пустил вдогонку жирные объемные тени, которые ползучим гадством уползли в поисках вполне определенной цели.

Луна плыла вдоль небосвода, а ветер метал песок, скользя вдоль дрожащей поверхности аномалии. Каменное плато жило своей жизнью. Это вокруг Академии живности не было. За барьером всего было вдоволь, и даже река не пыталась вскипятить неосторожно окунувшихся в нее путников. Сам же барьер, словно исполинский студень, зиял дрожащим изломленным боком.