УОНИ 2 (СИ) - Гедеон. Страница 72

Пока Блайз с помощью жетона взламывал бортовой компьютер судна, подделывая данные о регистрации и владельце, Блиц и Чимбик метались как угорелые к складу и обратно к кораблю. Облегчило подготовку количество противоперегрузочных коек, установленных в каютах – их с лихвой хватило на всех освобождённых. Фиксирующие ремни и “браслеты” для конечностей ясно объясняли столь необычное число пассажирских мест: покойные владельцы судна не гнушались и работорговлей. Но сейчас это лишь добавляло достоверности легенде Блица.

Мичман, отвлёкшись на некоторое время от погрузочных работ, занялся подлодкой Батлера. Взломав бортовой компьютер, он изменил пройденный маршрут, указав противоположное направление, а затем переключил управление на автопилот. Поставив конечной точкой маршрута эллинг в поместье Батлера, Блиц поставил таймер запуска двигателей на одну минуту и перебежал в малышку “Денизу”. Там он повторил практически те же манипуляции, что и в подлодке Батлера.

Посмотрев вслед уплывающим лодкам, “деймос” вернулся к предстартовой подготовке.

Чимбик и Блиц с помощью бывших рабов меняли фильтры и поглотители углекислоты, таскали коробки с провизией, проверяли состояние обшивки – и всё предельно быстро, ежесекундно ожидая нападения.

Наконец, подготовка к старту завершилась. Был вкручен последний фильтр, проверены все системы, люди распределены по каютам. У трапа остались лишь трое репликантов и Амели. Девочку было решено отправить с Блицем, чтобы не подвергать дальнейшему риску. Она попробовала возражать, но сдалась, когда мичман пообещал помочь с поиском родителей.

– Вот данные о твоей семье, – Блайз передал ей планшет. – Мы обещали помочь, помнишь? Я воспользовался личным паролем Батлера и вошёл в общую базу данных купли-продажи рабов. Отца продали на рудник в поясе астероидов системы Новый Плимут, а мать – на один из спутников Бейджина.

Он протянул ей увесистый мешочек с монетами. Амели смотрела на репликантов полными слёз глазами.

– Там достаточно, чтобы выкупить их и продержаться какое-то время.

– А дальше мы что-нибудь сообразим, – подмигнул всхлипывающей девчонке Блиц. – Обучу тебя на пилота – задатки неплохие.

– Новые документы для тебя и родителей, – Чимбик протянул взломанные карточки, принадлежавшие некогда покойному экипажу корабля.

Амели, в одной руке сжимавшая кошелёк, а в другой планшет, растерянно моргнула. Репликант едва заметно улыбнулся и сунул документы в карман куртки девочки.

– Теперь ты сама должна за себя отвечать. Справишься?

Слёзы побежали из глаз Амели ручьями. К некоторой растерянности замерших от неожиданности репликантов, она обняла каждого на прощание и кивнула.

– Справлюсь.

– И не разводи сырость, – шутливо напомнил Блайз.

– Ну, бывай, пехота, – Блиц широко улыбнулся.

Вместо ответа оба “ареса” синхронно вытянулись по стойке “смирно” и отсалютовали мичману. Блиц на миг замешкался, а потом зеркально повторил их движения.

– Удачи, сэр, – за двоих пожелал ему Чимбик, опуская руку.

– И вам, – Блиц улыбнулся, а потом кивнул на стоящую в отдалении бейджинку. – Уверен, что ей лучше с вами?

– Да, сэр, – кивнул сержант.

Блиц секунду смотрел ему в глаза, затем молча кивнул и пошёл вверх по трапу, увлекая за собой шмыгающую носом Амели.

“Аресы” молча стояли и смотрели, как их друзья скрываются в проёме люка. Махнула на прощание узкая девчачья ладошка, и массивная стальная пластина люка разделила улетающих и остающихся. А Чимбик неожиданно для себя осознал, что отпускать близких людей – это довольно просто. И неожиданно приятно.

– Ты не прав, – неожиданно произнёс Блайз, отвлекая сержанта от его мыслей.

– В чём? – не отрывая взгляда от корабля, спросил Чимбик.

– В том, что я всего лишь инструмент для Свитари.

Сержант непонимающе уставился на брата.

– Я... – Блайз замялся, понимая, как брат воспримет его слова, – ...предложил Свитари заменить мне командование.

Чимбик почувствовал растущую злость.

– Чем было вызвано твоё решение? – холодно поинтересовался сержант.

Тот печально ухмыльнулся и отвёл взгляд:

– Мне хотелось выполнять приказы человека, которому на меня не наплевать, понимаешь? Для которого я – Блайз, а не ресурс.

– И? – сержант внимательно посмотрел на брата, предчувствуя дурное.

Тот посмотрел ему в глаза и ответил:

– Она отказалась.

Чимбик растерянно моргнул. Такой ответ не вписывался в прогнозируемую модель поведения Свитари.

– Почему?

– Сказала, что она не тот человек, приказы которого стоит слушать, – глухо проговорил Блайз. – И не тот, кто хочет приказывать. Она ведь говорила об этом, да?

Он кивнул в сторону жилого блока, говоря то ли о связанном Батлере, то ли о планете в целом.

– Она не хотела, чтобы я был рабом, да? – спросил Блайз, глядя в глаза брату. – И не хотела стать, как они. Может, она и применяла биохимию, но точно не хотела сделать меня своим инструментом.

– Ну, что же, – Чимбик задрал голову, глядя на наползающую с востока тучу. – Радует, что я ошибался в оценке мисс Свитари.

– И я, похоже, ошибся, – глухо произнёс Блайз, – там, на Вулкане. Простит она меня или нет, но я о ней позабочусь. О них обеих. Они не полетят туда, куда сами не захотят.

Он уставился на Чимбика без вызова, но с решительностью, которой тот раньше не замечал за братом.

Странно, но Блайз, казалось, повзрослел. Не бредил несбыточным, не лелеял обиды, не думал о себе, а собирался позаботиться о чьём-то благополучии, не ожидая ничего взамен. Почти как сам сержант заботился о нём.

Это окончательно укрепило веру Чимбика в правильность принятого решения.

– Пошли в укрытие, – сказал он. – Блиц взлетает.

Словно в подтверждение его слов раздался гул запускаемых турбин.

– Мэм! – сержант окликнул бейджинку. – В укрытие!

И указал на врытый в землю модуль.

Едва сержант перешагнул порог тамбура, как в ноздри ударил запах свежей крови. Сознание ещё только начало рисовать пугающие картины, а тело уже рывком преодолело расстояние, отделявшее репликанта от жилой комнаты. Чимбик едва не вышиб дверь и замер, ошеломлённо глядя на открывшуюся картину.

Блайз врезался ему в спину, заглянул в комнату и выругался.

– Блайз, заткнись, – проверенным способом призвал его к молчанию сержант, осторожно входя внутрь и не обращая внимание на мерзкое чавканье под ногами.

Бесчисленные раны на теле Батлера всё ещё сочилась алым, но уже едва заметно.

Кровь была повсюду: она покрывала пол, окропила стены, и даже на потолке алели долетевшие туда брызги. На теле остроухого работорговца не было живого места – всё оно было изрезано и исколото, будто кто-то задался целью выяснить, сколько ранений может поместиться на столь ограниченной площади.

Лицо работорговца зияло пустыми глазницами, а все платиновые импланты, составлявшие предмет гордости эдемцев, были выдраны с кусками плоти. Изо рта покойника свисала цепочка, на которой, как вспомнил репликант, тот носил кулон в виде космического корабля. Отделённые от тела фрагменты валялись на палубе, и в один из них как раз вляпался вошедший первым Чимбик.

Близнецы сидели на полу, забившись в угол. Они перемазались кровью настолько, будто купались в ней, на манер дикарей-каннибалов какого-нибудь отсталого мирка. Рядом с Эйнджелой валялась окровавленная отвёртка, а саму девушку трясло. В руках Свитари алел кухонный нож, с которого девушка не сводила лихорадочно блестящих глаз.

Глядя на них, Чимбик запоздало подумал, что оставлять работорговца с его бывшим имуществом в одной комнате – не слишком умное решение. Нет, он ни на миг не пожалел о смерти Батлера, но... Репликант окинул профессиональным взглядом труп и убедился, что умирал эдемец долго и мучительно. И эмпат, похоже, прочувствовала всё на собственной шкуре.

Зачем она это сделала, Чимбик не понимал, пока не вспомнил собственную ярость, заставившую рвать учёных голыми руками. Поступил бы он так же, если бы пришлось разделить их боль? Не раздумывая.