Когда устанет даже смерть (СИ) - Гедеон. Страница 54

Подумав ещё, сержант озвучил разумное предположение:

– Это для преодоления страха перед животными, мэм?

Идиллийка немного помедлила перед ответом:

– Это для игр, радости и счастья.

Ответ скорее запутал, чем внёс ясность. Радости и счастья… от чего? От контакта с животным? Репликант не видел в этом ни радости, ни счастья, ни даже практической пользы. Разве что он вдруг проголодается, а рядом не отыщется другого источника пищи.

Но тут Чимбик вспомнил театр. И пение Эйнджелы. В них, если задуматься, тоже не было практической пользы, но сержант испытывал радость от столь непродуктивного времяпрепровождения. Может, чтобы понять зоопарк, на него нужно посмотреть поближе?

– Я хочу побывать в зоопарке, мэм, – сообщил он гиду.

– Смотреть на животных? – удивился Стилет. – Зачем?

Остальные братья тоже явно не разделяли интерес Чимбика. Их куда больше увлекало наблюдение за дворнягами.

Особенно за девушками.

– Хочу понять, почему местные на них смотрят, – ответил Чимбик. – Присмотришь за моими?

– Нам нельзя уходить без гида, – напомнил Стилет.

– Так у нас их два, – хмыкнул сержант и потянулся за бронёй.

– Я тоже пойду, садж, – встал с лежака Брауни.

Броню он так и не снял.

Чимбик коротко кивнул и вопросительно посмотрел на Талику. Лично ему гид не требовался: даже в случае сбоя навигатора сержант легко отыщет нужное место по запаху. Но командование рассудило, что репликанты должны перемещаться в компании местных. Нарушить прямой приказ Чимбик не мог. Точнее – не хотел. Пока.

– Ведите нас, – попросил Чимбик.

Идиллийка не тронулась с места.

– Не хочу вас обидеть, но в зоопарке обычно много детей, – сказала она. – Я должна быть уверена, что вы понимаете нормы поведения рядом с ними.

– Нам запрещено причинять вред гражданским, – напомнил он идиллийке. – Даже в случае прямой агрессии с их стороны. Вчера не произошло ни одного несчастного случая.

– Дело не в причинении вреда, – уверила его Талика. – Вы когда-нибудь имели дело с детьми-эмпатами?

Брауни озадаченно переглянулся с сержантом.

– Нет, мэм, – признался Чимбик. – Только со взрослыми. А есть разница?

Идиллийка задумалась и после непродолжительной паузы задала ещё один вопрос:

– А вы вообще когда-нибудь имели дело с детьми? Общались с ними? Играли?

Брауни отрицательно качнул головой.

– Нет, мэм, – Чимбик хотел добавить, что только ликвидировал во время спецопераций по наведению порядка, но рассудил, что вряд ли идиллийка после такого ответа поведёт его в зоопарк.

Отношение людей к детям оставалось для сержанта загадкой. Репликанты с самого детства проходили жёсткий отбор.

Дефектные экземпляры отбраковывались, пресекая лишнюю трату ресурсов на содержание бесперспективных особей.

У людей дело обстояло в точности до наоборот: в молодняк, особенно больной, вбухивали прорву ресурсов, чтобы потом естественный отбор сделал своё дело.

Сержант даже не осознавал, что считал правильной и разумной систему выбраковки, за которую люто ненавидел людей из контрольной группы.

– Я видел детей всего несколько раз, но не контактировал, – уточнил Чимбик, решив не упоминать Амели.

Вряд ли подросток с Акадии походил на идиллийских детей.

Талика только вздохнула.

– Дети, в особенности идиллийские, очень непосредственны в своих чувствах, – сообщила она. – И сила таких чувств велика. Дети совсем не умеют сдерживать порывы и эмпатию, а потому могут шокировать резкой сменой настроений.

Кроме того, ваши собственные чувства могут напугать детей и стать причиной паники. Я успела понять, что вы можете быть довольно сдержанными, когда хотите. Если дадите слово беспрекословно выполнять мои указания и уйти, как только я попрошу – мы можем попробовать посетить зоопарк.

Сержант задумался. С одной стороны, ему не нравилась мысль о выполнении указаний идиллийки. С другой, ему стало любопытно увидеть этих самых детей. Пожалуй, даже больше, чем зверьё в зоопарке. Да и то, что Талика попросила его слова, словно оно что-то значило для неё...

– Хорошо, – решил Чимбик. – Я обещаю выполнять ваши инструкции или покину этот зоопарк.

Брауни коротко кивнул:

– Я тоже обещаю.

Идиллийка кивнула, но сержант увидел задумчивый взгляд, которым она оглядывает его и Брауни.

– Что-то не так, мэм?

– Ваша броня... – помедлив, ответила гид. – Для детей она станет настоящим магнитом. Боюсь, что зрелище захватит их настолько, что они облепят вас, как муравьи – леденец.

– Что такое “леденец”, мэм? – озадачился Брауни. – Насекомое?

– Вид кондитерского изделия, – ответил за Талику Чимбик. – Изготавливается различной формы и цвета, но всегда твёрдый. Активируй камуфляж.

Со стороны казалось, что репликанты растворились в воздухе. Марево, исходящее от нагретого солнцем песка, окончательно скрывало обоих солдат.

– Подойдёт, мэм? – спросил у идиллийки Чимбик.

Та удивлённо моргнула и прищурилась, приглядываясь к ставшим практически невидимыми репликантам. Она даже протянула руку к сержанту, но опомнилась и отдёрнула её.

– Как бы теперь мне не потерять вас, – растерянно улыбнулась она.

– Мы не собираемся нарушать обещание, мэм, – успокоил её сержант. И добавил:

– Тем более что вы всегда чувствуете, рядом мы, или нет.

– Это всё прекрасно, но вряд ли поможет мне или прохожим не натолкнуться на вас, – ответила гид.

– Это наши проблемы, мэм.

Лавировать в толпе оказалось совершенно несложно, а вот то, как иногда реагировали на “невидимок” эмпаты, заставило Чимбика задуматься. В скоплении дворняг проблем не возникало, а вот стоило пройти мимо стоящих в стороне идиллийцев, как те начинали удивлённо озираться. Очевидно, вид одиноко идущей Талики не вязался в их головах с эмпатической картиной мира.

В перспективе привычный способ маскировки мог оказаться неэффективным из-за фактора эмпатов. Они, конечно, дружественные живые единицы, но вид пялящихся в одну точку заложников может провалить операцию. Или привлечь внимание патруля при попытке проникновения в населённый пункт.

Сержант пообещал себе поставить перед командованием вопрос о разработке тактики действия на территории

Идиллии и вернулся мыслями к цели прогулки.

Чем ближе Чимбик подходил к зоопарку, тем чаще вспоминал виденный на Эдеме рынок. Тот же странный шум, издаваемый множеством людей и животных. Неприятное воспоминание. Сержант был готов увидеть ряды клеток, между которыми с надменными лицами прогуливаются покупатели, но действительность оказалась иной.

Зоопарк напоминал просторный парковый комплекс, разделённый на зоны ограждениями, не позволяющими животным покинуть свои участки. А ещё заполнявшие его люди совсем не походили на эдемцев. Никаких рабов в ошейниках, никаких надменных лиц. И очень много детей с разных планет. Они веселились, радостно вопили, обнимали пушистых обитателей зоопарка, валялись с ними на траве, бегали наперегонки и даже боролись. Судя по тому, что взрослые не выражали беспокойства от соседства детей с хищниками, Чимбик пришёл к выводу, что звери –

либо продукт работы генетиков, либо результат строгой селекции.

Но стоило репликантам приблизиться к маленьким эмпатам, как мыслей просто не осталось. И сержанта, и Брауни ошеломили поразительно яркие и незнакомые чувства. Радость. Искренняя всепоглощающая радость чем-то напоминала боевой азарт репликантов, но при этом была напрочь лишена агрессии. Странное, неправильное, ощущение. Неведомое, но очень приятное. Практически все сильные эмоции репликантов преобразовались в агрессию

– даже в детстве. Их игры всегда были боем – друг с другом или общим условным противником. Всегда содержали практическую пользу. И радость приносило лишь успешное выполнение приказа. Идиллийцы же просто радовались процессу. Бессмысленному, но захватывающему с головой.

Чимбик растерянно моргнул и попятился, желая разорвать эмпатический контакт. Ему пришлось отойти дальше обычного, чтобы сделать это. Сержант потянул Брауни за руку, призывая отступить.