Когда устанет даже смерть (СИ) - Гедеон. Страница 87

Чимбик молча прокручивал план станции, изучая его со всех сторон. Где-то в этом красном пятне спрятаны цели их группы. Но где? Жилые кубрики персонала, столовые, технические отсеки – всё скрывалось под покрывалом красного цвета. И группе диверсантов нужно было в кратчайшие сроки убрать этот “туман войны”.

– Полагаю, командный пункт и его охрану осуществляют агенты СБ корпоратов, а не рядовые бойцы, – сказала дворняга. – Но могу поспорить, они покидают свою зону и развлекаются в свободное время. Я отметила все камеры в пограничной зоне. Нужно понять, какую пропускную систему они используют, и продумать варианты проникновения.

Чимбик молча снял рюкзак. Минуту спустя первый “геккон” юркнул в шахту вентиляции.

Следующие двое суток диверсанты анализировали жизнь станции “Иллюзия” и составляли план захвата командного пункта. Главным образом их интересовали передвижения и распорядок дня охраны, все посещения “красной зоны” и перечень лиц, имевших туда доступ. Волей-неволей они наблюдали повседневную жизнь “станции развлечений” во всех неприглядных подробностях.

О каких-то аспектах происходящего Чимбик уже слышал от Лорэй или наблюдал на Эдеме, но и для него открылось немало нового. К примеру, он с удивлением обнаружил, что жизнь рабов во многом походила на жизнь репликантов.

Как уродливое отражение в кривом зеркале, что смешили дворняг в парке развлечений. Всё не занятое работой и сном время рабы тратили на тренировки и обучение. Они учились имитировать персонажей из голофильмов, воссоздавая для клиентов требуемую фантазию, работали с голокубом для проектирования подходящей для представления обстановки, танцевали, пели, учили языки Союза...

Увиденное оказалось неожиданно болезненным для Чимбика. Он видел занятия рабов, а вспоминал голосвечу, завель и пение Эйнджелы. То, что было для него чудом, оказалось лишь набором необходимых для развлечения клиентов станции навыков, полученных под строгими взглядами дрессировщиков с энергохлыстами.

Но вскипевшую злую обиду погасили слова, когда-то сказанные Стилетом. “Она не отходила от твоей койки, брат. И

держала тебя за руку”.

Следом память воскресила игру Мидж на флейте и сказки Талики, окончательно успокаивая репликанта. Тот вечер был частичкой дома Эйнджелы, приветом из детства, а не.... этим.

Репликант глубоко вздохнул, выдохнул и уже спокойно вернулся к наблюдению за жизнью станции. Это место не отнимет у него лучшие воспоминания. Всё было правдой, даже если это место сделано из лжи.

– Почему мужчины вступают в половой контакт с мужчинами? – спросил Стилет у дворняги. – Это ведь не обусловлено инстинктами размножения.

– Всё, что тут происходит, мало связано с инстинктами размножения, – напомнила капитан, и репликанты вынуждены были согласиться.

Творящееся на “Иллюзии” не походило на любовь и душевную близость или на безудержный круговорот удовольствия молодых идиллийцев. Большая часть “развлечений” гостей станции была сопряжена с насилием в той или иной форме.

Иногда “игры” ограничивались психологическим доминированием и запугиванием беззащитных рабов, чаще –

нанесением травм и увечий, а иногда и убийствами. Причём далеко не всё происходящее носило сексуальный характер. Некоторым доставляли видимое удовольствие мучения жертв, их унижение и избиение.

Сторонников более “традиционных” развлечений окружали красавицы, готовые выполнить любой каприз гостя. И

даже когда разозлённые чем-то клиенты станции одаривали девушек крепкими затрещинами, те продолжали улыбаться.

Эйдетическая память воскресила сказанные Эйнджелой слова: “Не хватает только лучезарной улыбки”. Тогда Чимбик не понял её слов, но теперь, глядя на беспрекословное подчинение рабов, запоздало понял, с кем сравнила его Лорэй.

С этими самыми рабами, с улыбками принимавшими всё, что творят хозяева. И пусть устав не требовал от репликантов улыбаться или подвергаться сексуальному насилию, в остальном сравнение казалось Чимбику уместным.

Чем дольше он наблюдал за творящимся на “Иллюзии”, тем лучше понимал сестёр Лорэй. Чтобы выжить тут, требовалось мгновенно приспосабливаться к каждому новому “гостю” и при этом не привлекать внимания охранников, от скуки поигрывающих энергохлыстами.

Последние тоже не гнушались развлечениями. Используя служебный допуск, охранники и прочие работники станции развлекались с любыми рабами, не занятыми развлечением гостей. И, глядя на это, Чимбик скрипел зубами от бессильной ярости. Воображение рисовало отвратительные картины всего того, что творили тут с Эйнджелой.

Привычная каждому репликанту ярость трансформировалась в нечто новое. Чимбику вдруг захотелось не просто ликвидировать этих скотов, но сделать это не торопясь. Просто за то, что они имели возможность когда-то коснуться

Эйнджелы.

Теперь он хорошо понимал счастливые улыбки Лорэй над изуродованным телом их бывшего хозяина.

Пока Чимбик в приступе бессильной злобы скрежетал зубами, Стилет задавал капитану множество вопросов в попытке понять происходящее. А когда ему это удалось, сделался задумчив и мрачен.

– Брат, дворняги могут быть дефектными? – через какое-то время спросил он у Чимбика в приватном канале.

– Иногда мне кажется, что большинство из них дефектные, – сквозь зубы процедил тот.

Особенно сильное впечатление на репликантов произвела судьба идиллийцев. Одна из камер вела трансляцию из круглой комнаты, по периметру которой были расставлены кресла. В них в расслабленных позах расположились гости станции. Ещё одно кресло с ремнями для стягивания конечностей стояло в центре комнаты. В него и усадили одурманенного, растерянно оглядывавшегося идиллийца, надёжно зафиксировав ремнями.

Работник станции вынул из коробки одноразовый инъектор и вколол пленнику неизвестный препарат. Через минуту лицо идиллийца приобрело счастливый, блаженствующий вид. Словно в кривом зеркале, блаженные улыбки появились и на лицах окружавших его людей.

– Что происходит, мэм? – задал очередной вопрос Стилет.

В других обстоятельствах он предпочёл бы заткнуться и не досаждать расспросами старшему по званию, но сейчас от каждого члена группы требовалось полное понимание ситуации.

– Они дают идиллийцам смертельный наркотик – “Поцелуй вечности”, – пояснила Йонг.

Зло сверкавшая глазами в первые сутки, теперь она выглядела выжатой и пустой, как выгоревшая оболочка.

– Он стимулирует центры удовольствия в мозгу, даря, как говорят, невероятное блаженство. В то же время “Поцелуй вечности” убивает в течение нескольких минут. Изобретение самих идиллийцев, их способ эвтаназии. Как видите, находятся желающие испытать подобное прижизненно благодаря эмпатии умирающих.

Репликанты потерянно смотрели на одурманенного, счастливо улыбающегося идиллийца, превращённого в одноразовый инъектор удовольствия. Расходный материал, вроде пластикового стаканчика из-под сока.

– Как они получили идиллийцев? – после продолжительного молчания Стилет задал новый вопрос. – Они – граждане

Доминиона. Даже по законам Союза их нельзя продать в рабство.

– Их никто не продавал и не покупал, – ответила Йонг. – Похитили где-то при случае и привезли на станцию.

Используют и утилизируют тела. Очередные без вести пропавшие, которых годами будут разыскивать родственники.

После паузы она добавила:

– В каком-то смысле им повезло больше, чем всем остальным. Они пробудут тут недолго и умрут быстро, переполненные блаженством.

Какое-то время репликанты осмысливали её слова.

– А что будет с другими рабами, когда мы захватим станцию? – неожиданно для Чимбика задал вопрос Стилет.

Йонг молчала, и репликанты уже решили, что капитан не одобряет излишнее любопытство, когда дворняга всё же ответила:

– Попадут на реабилитацию, чтобы были в состоянии дать показания. Но реабилитация тут особо не поможет.

Нормальными из такого места не выходят.

Планета Идиллия. Военная база “Эсперо-1”, расположение 816-го батальона военной полиции