Тень и душа (ЛП) - Фанетти Сьюзен. Страница 59

Лежа молча на спине в расстёгнутых джинсах и с полуэрегированным членом наружу, по-прежнему влажным после неё, он наблюдал, как она поправляет свою одежду. Его сердце сильно, но медленно, заколотилось в груди и стало подобно медицинскому мячу, прыгающему в его рёбра.

Что-то по-настоящему было не так.

Когда у неё кончилась одежда, над которой она чрезмерно суетилась, она наконец-то встретилась с ним глазами.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать, Майкл. Мне нужно, чтобы ты выслушал меня, сохраняя спокойствие.

Медицинский мяч начал отскакивать всё быстрее, набирая скорость, и его руки затряслись, когда он поднялся и сел. Почему люди произносят такое дерьмо? Почему, бля*дь, они думают, что это поможет ему, а не заставит расстроится раньше? Зверь в его душе оскалил зубы и припал к земле в ожидании.

— Говори, как есть.

Она посмотрела на него, её красивые глаза были широко открыты и полны грусти. А также наполнены страхом. Он увидел это… она, бл*дь, боится его. Его кулаки сжались из-за этого осознания, и, увидев это, она сделала шаг назад.

Е*ать. Е*ать. Он даже не знал, во что выльется всё это ожидание, но чувствовал, как внутри него всё скрутилось в запутанный узел. Всё, что он хотел, всё, в чём он нуждался, было практически в его руках. Всего несколько минут назад он чувствовал это… что может стать счастливым. Может быть нормальным. И всё это трещит по швам прямо перед тем, как он смог завладеть этим.

— Фейт, — его голос надломился, но даже он мог расслышать в нём угрозу. — Бл*дь, просто скажи.

— Я… не знаю, как, — её голова опустилась, и она сделала ещё один шаг назад. Он едва мог расслышать её. Она скрестила руки, обхватив себя за локти, и сжала кожу. Он знал, зачем она это делает.

Лицо Демона вспыхнуло огнём, и он понимал, что это значит. Он должен уйти. Он должен сбежать прямо сейчас, прежде чем причинит ей боль. Но он пытается научиться сдерживаться. Он бы никогда не причинил боль Фейт. Не Фейт. Верно же?

Он начал считать в уме, отталкивая тени, которые пытались поглотить его. Что это может быть? Дело в Марго. Что-то в Марго. Но что может быть так плохо? Она ненавидит его? Так это не новость. Вряд ли Фейт считает, что они с Такером должны переехать туда? Ну, он тоже не был в этом так уверен. Они могут придумать что-нибудь. Не было ничего. Он ничего не смог придумать.

— Фейт, — он хотел, чтобы его голос прозвучал как мольба, но получилось, как угроза. Сейчас она находилась так далеко, что прижималась к шкафу. Она снова опустила вниз голову, а когда взглянула наверх, то плакала, но в её глазах была решимость, переходящая в страх. В страх и в решимость. В храбрость. Ей нужно было быть храброй для этого.

Демон начал всерьез отчаиваться. Его зверь поднялся на лапы.

— Всё произошло... раньше... когда ты присоединился к «Кочевникам»… — она остановилась и так сильно взглотнула, что он с трудом расслышал. — Я была беременна.

Его голова была полна теней так, что он не уловил смысла в том, что она сказала. Он смотрел на неё, чувствуя тьму и пустоту.

— Я не… что?

Её грудь поднялась, когда она сделала глубокий вдох, а слеза упала с челюсти. Он наблюдал за тем, как та упала на её белую футболку и оставила пятно, там, где проглядывал её розовый бюстгальтер.

— Мои родители... слетели с катушек. Майкл, они заставили меня сделать... они заставили меня сделать аборт.

— Ты была беременна?

Она кивнула. Мозг Демона активизировался медленно и пока был пустым, но его кровь громко и горячо разжигала вены. Он ничего не понимал.

— Мы сделали ребенка? Ты и я? — Ребёнок от Фейт. Их ребенок. Зачатый в любви.

Она снова кивнула. Потом она издала странный, сдавленный звук и сделала пару шагов к нему. Он встал, а она замерла, широко открыв глаза.

— Я хотела сохранить его. Я любила тебя тогда, так же, как люблю сейчас… больше всего на свете. Это была часть тебя, и я хотела сохранить её.

— Не говори «это». Наш ребенок не «это». — Это всё, что он мог произнести. Было похоже, что именно это было важно произнести. У них мог быть общий ребенок. Ему могло бы исполниться девять лет. Или ей. Они бы создали семью.

Но она сделала аборт.

Он бы не сказал, что у него есть особое мнение об абортах. До этого момента он не думал, что оно есть. Может быть, для кого-то ещё особого мнения как раз и не было. Кота никогда не предлагала этого, и он тоже, а теперь у него есть Такер. Может, было бы лучше, если бы Такер не родился от той женщины. Может быть, был бы более гуманный выбор для Коты — не иметь его. Но Демон испытывал любовь к сыну как ни к кому прежде. Он не мог представить, что не любит его, или того, что у него нет сына. Он боролся со всем, чтобы сохранить его.

Но ребенок от Фейт… этот малыш родился бы в любви и знал бы только любовь, он бы вырос сильным и счастливым. Грудь Демона болела… горела от жгучей боли.

— Ты убила нашего ребенка?

Она издала рыдающий звук и преодолела расстояние между ними, но Демон подумал, что развалится на части, если она прикоснётся к нему.

— Майкл, пожалуйста! Прости. Прости. У меня не было выбора. Они заставили меня.

Он не понимал.

— Как?

— Мой отец сказал, что убьёт тебя, если я этого не сделаю. Он сказал, что знает, где ты, и убьёт тебя той же ночью, если я этого не сделаю.

Демон рассмеялся. Звук гравием выходил из его горла.

— У меня был патч. Он проиграл то голосование. Он не мог просто взять и убить меня, не без того, чтобы самому столкнуться с таким же голосованием

Фейт не ответила, она просто смотрела на него, её лицо выдавало страдания от скорби и этого грёбаного страха.

— Даже если бы он это сделал, это не имело бы никакого значения. Это был наш ребенок.

— Это имело значение для меня. Я выбрала тебя. А Марго хотела победить. Что бы ни случилось, она бы никогда не позволила мне остаться беременной. Она пнула меня в живот, когда узнала об этом.

Колени Демона задрожали, и он с трудом сел на кровать и опустил голову на руки. Он должен сдержаться. Он должен сохранить контроль. Он должен подумать.

Фейт опустилась на колени у его ног и положила свои руки на его предплечья. Он попытался отстраниться, но она удержала его, её ногти врезались в мясо его предплечий.

— Не отстраняйся, Майкл. Ты мне нужен. Я ненавижу то, что мне пришлось потерять нашего ребенка.

— Ты не потеряла его.

— Потеряла. Я ненавидела то, что они сделали с нами. Вот почему я ушла из дома. Разве ты не понимаешь? Я знаю, что ты поймёшь, если подумаешь. Я люблю тебя. Ты же знаешь это.

— Откуда он знал, где я был?

— Что?

— Блю. Я был в дороге. Откуда он вообще знал, где меня искать?

— Я-я не знаю. Я была слишком напугана, чтобы спросить его. Думаю, Хус сказал ему или президент «Кочевников»? Я не знаю.

Упоминание ею имени Хусиера принесло в его голову ещё одну чёрную тень.

— Хус знает?

Фейт откинулась назад. Она смотрела на него несколько мучительно долгих секунд, а затем кивнула.

— С тех самых пор? И, бл*дь, Биби? Они там были?

— Они знали. Они не были причастны к этому, но знали.

Они были самыми близкими ему людьми, даже ближе родителей. Он полностью доверял им. Доверял им своего ребенка. Его второго ребенка.

— Они позволили этому произойти?

Она не ответила. Демон оттолкнул её… слишком сильно, он отбросил её назад, но едва ли заметил то, что сделал… и встал. С бурлящей кровью и головой, слишком наполненной тьмой, чтобы сейчас можно было думать о чём-то, кроме чувств, он покинул комнату и спустился по лестнице.

Сзади Фейт позвала его:

— Майкл, нет! — но только та малая его часть, что ещё оставалась Майклом слышала её. Остальная же часть его — основная часть, которую составлял Демон, — полностью проигнорировала её.

Пока он шёл, то ничего не видел и ничего не слышал, его глаза были зациклены только на том, кого он хотел получить. Он нашёл Хусиера на кухне, прислонившегося к углу столешницы и обнимающего Биби. Возможно, вокруг могли быть и другие люди, он не знал и не прислушивался. Хусиер и Биби посмотрели на него, и он видел, как интерес превращался в замешательство, а затем в тревогу, но было уже слишком поздно. Он уже оказался там. Демон схватил Биби за руку и отдернул в сторону, убирая со своего пути. А потом со всей мощью врезал кулаком по лицу Хусиера. Кости сломались, возможно, его собственные, но также и президента, но ему было всё равно. Хусиер осел на пол, а Демон набросился на него сверху именно так, как и заслужил своё имя… яростно, опаляющее жаром и нечувствительный ни к чему, кроме боли, раздавая и принимая её.