Я Всегда Буду Рядом (СИ) - Булатова Клавдия. Страница 4

Девчонка лежала, не шелохнувшись, не то спит, не то без сознания. Но она с этим будет завтра разбираться. А сейчас Мурка привалилась к Принцу и задремала. Они так и спали всегда в обнимку, так было теплее, ночи уже холодные стали. Рано утром Мурку разбудил стон девушки, значит, пришла в себя. Она встала, размяла затекшие ноги и подошла к девушке. На вид не определить какая она из себя, вся в синяках и кровоподтеках. Ей жалеть их нельзя, иначе попадет от Смурного. Вот так же она одну отпустила, пожалела, уж очень она ее просила об этом. За это ее наказал Смурной, все перебил в их комнатке, разбросал и растоптал. Выкинул вещи на улицу и приказал идти, куда глаза глядят. Он был здесь над всеми старший, без него никто и шагу не ступал. Они с Принцем долго уговаривали его, что такое больше не повторится, и он простил их.

Я очнулась, но пошевелиться не могла, у меня все тело болело, и эта боль пульсировала в голове. Я вспомнила все, что произошло, кому-то дорогу перешла, только одно, Лене. Та говорила мне, что любит Данилу. Да пусть себе любит, он мне не нужен, я зато его не люблю. Еще не пришла ко мне любовь, да и придет ли, раз я оказалась в таком положении. Подошла женщина, на вид старушка, на меня смотрели живые, выразительные глаза. Возраст не определить, а вот мужчина, тот староват, по нему видно.

— Очухалась, голубушка, кому ты дорогу перешла, вон, как тебя отделали ребята. Ладно, мы их спугнули, а то бы до смерти забили, за деньги все можно. Попробуй, встать можешь?

— Нет, мне очень больно, все болит, не могу ни рукой, ни ногой пошевелить.

— Через не могу, нужно это сделать, чтобы застывшую кровь разогнать, тогда легче будет. Вот так, молодец, шевели, а я помогать буду. Давай привстань, ничего, ничего, сначала плохо будет, потом притерпишься. — Мурка приподняла меня и привалила к стенке. — Ты кто же такая будешь, откуда приехала в наш город.

— А что видно, что я не городская?

— Городские девки по ярче одеваются, по моднее что ли, а ты простолюдинка.

— Из поселка я, помогите мне добраться до дома, я вам заплачу, у мамы деньги есть. — Я хотела сказать у меня, но вовремя остановилась, а вдруг они шантажировать меня будут и все деньги отберут.

— Нет, отсюда ты не выйдешь, придет Смурной и будет решать, что с тобой делать, это наш главный. Да не смотри на меня так, это наше последнее пристанище. У нас ничего не осталось в жизни, кроме этого места, где нам дали кров. И если мы сделаем по-другому, нас отсюда выгонят, а еще хуже убьют, за непослушание. У нас здесь свои законы и мы живем по ним. Тем, что нам досталось, распоряжается главный, вот он и решит, что с тобой делать. В лучшем случае будешь прислуживать богатым мужикам в борделе, он их туда поставляет.

— Прошу вас, умоляю, не делайте это, я вам ничего плохого не сделала! Выпустите меня, пожалуйста!

— И не проси, на вот выпей настойки и опять будешь спать, так быстрее боль пройдет, — и она, разжав челюсть, вылила настойку мне в рот.

Через некоторое время мне вдруг стало так хорошо, даже летать захотелось, вот только крылья, где они. Я парила где-то в облаках, и все что со мной произошло, отодвинулось на последний план. Сколько так проспала, я не помню. Проснулась от разговора Мурки и Принца.

— Не пришел сегодня Смурной видно дела у него какие-то. Это и к лучшему, пусть девчонка немного придет в себя, синяки и ссадины пройдут. Скорее всего, он отдаст ее в бордель, которым Светка заправляет, стерва та еще. Никого не щадит, всех под одну гребенку гребет. За непослушание наказание, сколько непокорных девчонок она угробила. А ей все нипочем, для нее главное нажива, а еще у нее хорошие покровители из полиции. Я видела одного, но он маленькая сошка, шестерка тут, а самый главный на самом верху сидит, большая шишка.

— Мурка, а мы лучше, что ли ее, тоже девчонку отдадим им на растерзание.

— А что делать, иначе сами поплатимся, так уже раз было, где нам тогда век доживать.

— Может я ее себе оставлю, стар стал, все кости ломит, погреться не с кем, от тебя толку мало, холодная, как гранит. А она молодая, кровь в ней так и играет, да не смотри на меня так, я не в обиду тебе сказал, а так оно и есть.

— Как же не в обиду он, я уже и не нужна стала, на молодую глаз положил, а что ты с ней будешь делать, старый хрыч.

— Вместо грелки она мне будет, разве не понятно, а большего мне и не надо.

— Услышал бы твои слова Смурной, тебе бы не поздоровилось, и ты туда же вслед за молодыми.

— Не обижайся Мурка, пошутил я, ты самая моя любимая, я тебя никогда не брошу, — он погладил ее по лицу. Давай еще выпьем винца, и сразу боль снимет, легко будет. — Они выпили по полстакана вина, легли рядом друг с другом и тут же захрапели.

Вот попала в передрягу. Что мне делать, бежать, а если придет Смурной, я не отобьюсь от них. Я пошевелила руками, ногами, боль есть, но притупилась уже, не такая острая. Оперлась руками о стенку и встала, старики храпят. Тихонько держась за стенку, вышла из комнатки. Темно, ничего не видно, куда идти, не знаю. Но за поворотом вдруг увидела огни, много огней, это город так сияет, вот туда мне и нужно. Здание кончилось, держаться не за что, и я, припадая на одну ногу, не спеша двинулась на огни. Кругом тишина, Мурка говорила, что здесь много бомжей, где же они, не видно никого. Может быть, с другой стороны здания, оно большое, двухэтажное. Впереди себя увидела еще одно здание поменьше, подошла к нему, постояла немного, отдышалась. Но медлить нельзя, вдруг они проснуться, хватятся, что меня нет, и начнут поиски, вот тогда мне несдобровать. Зашла за здание, но тут меня ослепил свет фар, и я рухнула прямо под колеса автомобиля.

— Задавил кого-то, вот так дела, сейчас посмотрю, прямо под машину кто-то кинулся, я не успел на тормоза нажать!

— Глеб, да тут девчонка какая-то, но живая, я не наехал на нее, помоги, вместе с тобой положим ее в салон.

— Витя нельзя так людей пугать, ну думаю, все, теперь отвечать придется, давай помогу. — Они положили на заднее сиденье девчонку и двинулись в город.

— Витя, сколько раз можно тебе говорить, чтобы тут не ездил, это нечистый район, одни бомжи, да хулиганы. Здесь преступность процветает, и самое главное никто с ней не борется, такое впечатление, что всем наплевать. Стонет девчонка Виктор, ты не разглядел, что с ней, почему она не говорит, если ты на нее не наехал.

— Крови нигде не было, я бы нащупал мокрое пятно.

— А если внутреннее что, и без крови может, — не унимался Глеб.

— Тьфу, тьфу, Глеб, так и хочется сказать, типун тебе на язык, приедем разберемся.

— Куда ее повезем, надо бы в больницу, там ее осмотрят и скажут, что с ней.

— А вдруг мы на нее наехали, вот тогда нам прямиком сразу в тюрьму, да не тебе Глеб, а мне! У меня семья, маленький ребенок, куда они без меня!

— А если мы на нее наехали, и она не выживет, что тогда делать будем, Виктор?

— Все, давай не будет думать о плохом, на месте разберемся. Едем к тебе, у меня маленький ребенок, да не смотри на меня так. Пока ей лучше не станет, я не уйду, обещаю.

Они подъехали к особняку Глеба и занесли пострадавшую в дом, положили в гостиной на диван.

— Ба, да тут не наезд, она избита вся, живого места нет, одни ссадины, да кровоподтеки, кто же ее так отделал. Она еще не пришла в себя, Глеб у тебя нашатырь есть.

— Сейчас посмотрю, есть аптечка, а что там я не знаю, всем тут моя добрая няня распоряжается. Вот она, сейчас посмотрим, какие-то пузырьки, мази, таблетки.

— Дай сюда, вот что значит, ты ни к чему не прикасаешься в доме и ничего не знаешь, хорошо хоть аптечку нашел.

— Витя, ты меня учить вздумал, зачем оно мне все, а если нужно няня принесет!

— Как маленький, все за няней гоняешь, пора уже самому все делать и семью заводить. Правильно, что тебе мать определила срок, чтобы ты женился, иначе тебе не видать твоей строительной компании, все пойдет на благотворительные нужды! Вот, чем эта девчонка тебе не невеста, подлечим, и можешь жениться, тогда все состояние тебе достанется!