Табу - Гейдж Элизабет. Страница 58

– Что-нибудь не так? – спросил Хэйс, вглядываясь ей в лицо.

– Нет, нет, – успокоила она. – Мне просто жаль, что ты уезжаешь. Возвращайся скорее. И позвони мне сегодня вечером.

– Обязательно, – пообещал он. – Позаботься о себе. И будь хорошей девочкой.

Дария знала: таким образом он давал ей понять, что за ней будут присматривать.

Она знала его ревность – как и то, что будет с нею, если она ослушается.

Эти слова слегка отрезвили ее, потому что Джозеф Найт успел завладеть ее мыслями, пока она прощалась с Хэйсом.

Минутой позже они расстались. Хэйс, уходя, посылал ей воздушные поцелуи.

Она не осмеливалась обернуться и посмотреть на Джозефа Найта.

Она смотрела, как Хэйс приближался к выходу на летное поле. Ее нервы были на пределе. Она почти физически ощущала на себе пронзительный взгляд карих глаз Найта, когда прощалась с Хэйсом. Она слала поцелуй за поцелуем, отчаянно надеясь, что он примет смятенное выражение ее лица за изъявления любви.

Наконец, он скрылся из вида.

Дария резко обернулась. Джозеф Найт исчез. Зал ожидания был полон пассажирами, готовящимися к посадке в самолет. Найта нигде не было видно.

Потрясенная, Дария покинула аэропорт, чувствуя, как за ней следят сотни глаз, восхищенных ее красотой. Дария села в лимузин.

– Домой, – сказала она шоферу.

Она едва могла дышать. Ей хотелось поскорее вернуться в свою спальню, выпить чего-нибудь покрепче и забыть о безумии, которое нашло на нее сегодня.

Но это было не так просто.

Она выпила виски, потом транквилизатор в придачу, но ничто не могло изгнать из ее мыслей образ Джозефа Найта. В аэропорту она видела его взгляд так ясно, как будто он сам стоял перед нею. Это был тот самый спокойный, оценивающий взгляд, которым он каждый раз смотрел на нее. Но на этот раз в нем мелькал оттенок, словно он слегка забавлялся тем, что сумел проникнуть ей в душу, несмотря на все предпринятые ею меры защиты.

Эффект от выпитого спиртного и принятого транквилизатора не мог побороть бурю, бушевавшую внутри. Она провела весь день, рассматривая стены спальни и пытаясь совладать с собой. Хотя умом она ненавидела Джозефа Найта за его спокойное высокомерие и понимающие взгляды, ее тело рвалось принадлежать ему. Ее кожа горела. Кончики груди были напряжены и болезненно чувствительны даже к легким прикосновениям ночной сорочки. И между ног у нее был пожар, которого она раньше никогда не ощущала.

Не только физическое присутствие Джозефа Найта распаляло ее. На нее действовал его взгляд, его загадочное самообладание. В отличие от других мужчин он не стремился приблизиться к ней ни на шаг или сказать, что желает ее. Все его тело говорило об этом, но так искусно, так проникновенно, что, несмотря на свою неимоверную гордость, Дария чувствовала, что готова упасть к его ногам, как раба.

Опять и опять она воображала, как он входит молча в ее комнату в ночной тишине – когда-нибудь, когда Дария будет одна, Хэйс будет в отъезде, как сейчас, – и касается ее своими сильными, теплыми руками. Она ясно ощущала его поцелуи, крепкое и упругое тело, которое прижималось к ней, и свой сладкий трепет, когда он овладевал ею. Она представляла себе все это на сотни ладов, каждый раз все более упоенно. Все ее мысли были заняты этой невозможной, но такой волнующей встречей, которая принесла бы ей неизведанные чувственные удовольствия, какие он мог ей дать.

Она ворочалась с боку на бок в постели весь день, не в силах избавиться от фантазий и волн желания, пронизывающих ее тело. Потом Дария встала, приняла холодный душ и стала готовиться к обеду. Она позвонила своему приятелю, молодому человеку по имени Джон Дайфенбек, работавшему у Хэйса в департаменте рекламы. Его дружбой она могла наслаждаться безо всякого опасения, потому что Джон был гомосексуалистом. Дария знала, что он расскажет Хэйсу об их вечере, и Хэйс будет доволен, зная, что Дария была в надежной компании во время его отсутствия. Таким образом, одним ударом она убьет двух зайцев.

Вечер прошел довольно приятно. Джон развлекал ее шутками на тему голливудской жизни. Они с интересом поболтали о новой затее Брайана Хэйса, с которой он так носился. Дария выразила надежду, что и для нее найдется хотя бы небольшая роль. Джон с ней согласился.

В конце вечера Джон простился с нею, улыбаясь, и Дария осталась одна. Чувствуя себя разбитой, она сказала «Доброй ночи!» экономке и пошла спать. Она знала, что слуги получили указание следить за ней. Это было одно из неудобств, которые ей приходилось терпеть, будучи любовницей Хэйса. Но они никогда не осмелились бы просунуть и кончик носа в ее спальню и даже постучать после десяти.

Так что она будет наедине со своими мыслями и фантазиями.

Дария сняла платье и натянула шелковую ночную рубашку. Прикосновение материи к обнаженной коже заставило ее задрожать. Все ее тело пронизывали невидимые токи.

Она почитала с полчаса. Вдруг чудовищная усталость навалилась на нее. Она решила отказаться от борьбы со своими чувствами, и это принесло ей подобие облегчения. Виновато сняла ночную сорочку. Она будет спать сегодня обнаженной. Наверно, единственный способ избавиться от своих фантазий– это уступить им.

Даже сейчас, когда она лежала обнаженной под простыней, ее гордость заставляла ее ненавидеть Джозефа Найта за то, что он вверг ее в такое состояние. Более того, если судить по его безразличному взгляду, сам он, наверно, не потратил и минуты на мысли о ней.

Ей хотелось хотя бы на сегодняшнюю ночь ускользнуть из дорогой темницы Хэйса и найти мужчину, любого мужчину, который доставил бы ей огромное удовольствие и дал почувствовать, что она – женщина. Тогда, возможно, она позабыла бы о Джозефе Найте и получила небольшой отдых.

Но другой мужчина был бы лишь жалкой тенью того единственного, которого она желала. Нравится ей это или нет, но Дарии пришлось сознаться себе в этом.

С этой сводящей с ума мыслью, обуздав свои нервы с помощью транквилизаторов, она провалилась в тяжелый сон, в котором царил образ Джозефа Найта.

Ночью она проснулась от легкого, как птичье перо, прикосновения губ к ее губам.

Сначала она не могла понять, где она находится. Ее мечты были так навязчивы, что, казалось, породили живого Джозефа Найта. Она чувствовала его обнаженное тело рядом со своим, его таинственную, странную улыбку.

Теперь ее щеки ощущали поцелуй, потом брови, затем веки и снова губы, пронизывающее наслаждение заставило ее задрожать. Она уже начала было пробуждаться, но упоительность ее сна уносила ее все глубже в забытье. Тело ее напряглось, принимая ласки своего воображаемого возлюбленного. Стон сорвался с ее губ.

Опять губы Дарии ощутили поцелуй, на этот раз более долгий. Нежный язык мужчины проник ей в рот. Озадаченная своим сном, она обвила руками сильные плечи.

Внутренний голос говорил ей, что это Брайан Хэйс держит ее в своих объятиях. Он здесь, в ее постели – как обычно. Это его поцелуи она ощущала.

Но это не было похоже на его поцелуи. Это только ускорило ее погружение обратно в сновидения. Она стала забывать Хэйса. Ей не было нужды думать о нем. Она может отдаться безраздельно своей фантазии, ощущая, как желание, с которым она так долго боролась, пронизывает все ее существо.

По мере того как поцелуй становился более глубоким, более уверенным, другой внутренний голос стал говорить ей, что это – не сон. Это происходит в реальности. И поцелуй исходил не от пожилого Брайана Хэйса, а от молодого и сильного мужчины. И этот мужчина был в ее спальне.

Только часть Дарии приблизилась к границам сна и яви, ее оставшееся «я» всецело отдалось волнующим ощущениям. Она теснее прижалась к возлюбленному, вытянув ноги. Ее грудь касалась волос на его груди, ее бедра любовно прильнули к его. Ее сон становился явью – более волшебной, чем самые яркие фантазии, залетавшие к ней в голову. Наслаждение, которое давало ей прикосновение его крепких, нежных рук, невозможно было даже себе представить. Внутри ее мозга, ее тела был Джозеф Найт, самый желанный из всех мужчин.