Космогонщик (СИ) - Семин Никита. Страница 6

Еще одним неудобством оказалась пониженная гравитация. Собственно, когда мы летели, то невесомость отсутствовала из-за постоянного ускорения корабля. Здесь же искусственная гравитация создавалась путем вращения станции и увеличивалась от центра к краям. В итоге на внешней стороне, где находились помещения администрации, охраны и больничного персонала, было также, как на Земле. А вот на нашем среднем кольце, в половине пути от центра, мне приходилось постоянно сдерживать себя, чтобы просто не врезаться ни во что из-за слишком большого приложения силы.

Утро началось для меня с общестанционного будильника. По нему в нашем новом доме начинался новый день и по нему же заканчивался. Полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и завтрак, а потом уже на первую встречу с новым наставником, что объяснит мне азы профессии и, вообще, на ближайший месяц станет нянькой.

- Привет, новичок, - подошел вытянутый мужичок в светло-голубом скафандре с нашивкой рудокопа четвертого разряда. Здесь вообще все ходили в таких, и я в том числе. Различие было лишь в цвете да опознавательных нашивках. Хотя последние не слишком-то и нужны. Народу на станции дай бог тысяча наберется. Все друг друга хоть шапочно, но знают. – Меня назначили тебя обучать. Данила, - протянул он мне руку для пожатия.

- А ты давно здесь? – ответив на приветствие, спросил я.

- А ты не видишь, что ли? – неподдельно удивился тот.

Тут уже я не понял, о чем он.

- Ну, мой рост! И общая вытянутость. Это же профессиональная деформация всех, кто долго в невесомости и при малой гравитации работает! Из-за этого, кстати, со временем чисто физически уже нельзя вернуться на Землю. Организм тамошней высокой гравитации не выдержит. Так что да, я здесь давно. Ну, пойдем, что ли.

По пути я вспоминал, как выглядели люди в столовой. И получалось, что, как и сказал Данила, кроме новеньких, остальные были разной степени вытянутости. Сутулых среди них не было.

Наш с Данилой путь окончился в зоне посадки, где я вчера встретил впервые «начальника» Антона. Другие рудокопы тоже потихоньку подходили, и вскоре нас набралось довольно большое количество. Но мои попутчики, что прибыли на транспортнике, здесь были не все. Отсутствовали все охранники, и была только половина из осужденных.

- Все не войдем, вторым рейсом пойдут, - объяснил мой наставник.

Корабль доставки на место работы выглядел изнутри как круглая бочка со скобами по бокам, за которые требовалось держаться, чтобы не летать внутри как то самое г… в проруби. Ускорение у него было небольшое, так что и гравитация считай отсутствовала.

Перед посадкой в транспорт Данила приказал наглухо закрыть скафандр и выдал баллон воздуха на пять часов работы.

- С собой у нас будет по запасному, - сказал он по встроенной в шлем рации. – Так что всего у нас вне станции 10 часов жизни. До астероида полет около тридцати – сорока минут. Столько же назад. Часовой день как на Земле – по шесть часов. Итого два часа запас. Но ты не обольщайся. При работе расход воздуха повышен, так что этот запас израсходуется, и не заметишь как. Поэтому перерывы почаще делай, не увлекайся.

Обнадежил, называется. Хотя теперь понятно, за что здесь миллионы платят. Риск тут запредельный.

Работали все рудокопы парами, независимо от того, сколько дней стажа у тебя. Нас с «учителем» высадили третьими. Выходя из бочки, наставник зацепил один из свертков с нас величиной и потянул за собой. В двадцати метрах от корабля висел наш объект. Как до него добираться я понял, как только пилот выстрелил в камень гарпуном. Если бы это происходило на земле, уверен, я бы услышал громкий щелчок стали о камень и работу бурильного инструмента, вгрызающегося в грунт. Но все происходило в пугающей звенящей тишине, отчего казалось нереальным.

- Мы по этому тросу на него спускаться будем? – стремясь разрушить подступающий страх, спросил я.

- Пугает все, да? – понял Данила. – Именно. Зацепимся, перейдем. А потом челнок выключит магнит, что держит трос с гарпуном и полетит дальше. А мы тут вдвоем на шесть часов останемся.

- Это как? – не поверил я своим ушам. – А как он нас назад заберет? И куда складывать добытую руду? Как ее, вообще, добывать-то? – вопросы посыпались из меня, но прервал этот поток смех наставника.

- Не боись, все расскажу. Идем, задерживаться самому и задерживать других – верная смерть.

Пристегнувшись к тросу, я начал перебирать руками, выйдя в открытый космос и приближаясь к астероиду. Сначала было безумно страшно. Особенно сделать первый шаг. Казалось, что шагаешь в бездну. Хотя так оно и было. Когда не чувствуешь опоры под ногами, а видишь только открытое бездонное пространство, только сосредоточенность на одной точке – вонзившемся в камень гарпуне, помогла мне добраться до цели.

- Теперь не вздумай отстегиваться, - как будто я собирался это делать! – Давай лучше рудосборник соберем, - указал он на взятый с собой сверток.

Сверток оказался пластик-тканью. Специально разработанный для космоса материал. Как полиэтиленовый пакет, только по прочности сравнимый со сталью. Знаю такой, проверял как-то раз его применение в одном проекте.

- Сейчас закрепим его по периметру так, чтобы как будто колпаком нас накрыло и начну тебя учить «копать».

К свертку по краям уже были приделаны специальные колышки, что достаточно было приставить в нужном месте и нажать на кнопку. Сложность была только в том, чтобы прижать мини-бур к поверхности в условиях, когда от любого движения тебя мотает во все стороны и чтобы остановиться, нужно тоже что-то сделать. Данила делал просто: со всего маху ударял по поверхности и в момент касания умудрялся нажать на нужную кнопку. Не раньше, не позже. Вот что значит мастерство! А у меня возникли проблемы даже с самим передвижением в невесомости. Напарник ловко хватался за неровности астероида, чтобы перебраться по нему куда нужно, мне же приходилось тратить на это втрое больше времени и сил.

- Сегодня вся выручка моя, - закончив с установкой пластик-ткани, заявил наставник. – Все равно ты норму не выработаешь. Никто еще в первый день этого не смог сделать. Пока что рекорд – выполненная норма на второй день.

- Что за норма? – решил уточнить я, а то ничего подобного нам не говорили.

- День жизни на станции стоит десять миллионов на человека. Один куб добытой породы – два миллиона. Вот и считай, сколько нам нужно добыть руды, чтобы не вогнать себя в еще большие долги. Ведь все, что сверх нормы идет как раз на погашение долга. Ну а если ты его выплатил, то тогда тебе в карман.

Я аж присвистнул.

- Ничего себе цены! Да у меня долг-то по сравнению с такими цифрами всего 150 миллионов! Пятнадцать дней жизни здесь!

- Вот-вот, - покивал Данила. – А пока не научишься «копать», будет процент капать, и в итоге раньше полугода вряд ли расплатишься. Но хватит слов, ближе к делу.

Я в этот момент подумал, что еще больше сглупил, не настояв на том, чтобы семья осталась у родственников на Земле. Кстати, свободный конец троса с магнитом на конце остался снаружи нашего колпака. В этом свертке оказалась специальная прорезь для него.

Тут Данила отцепил от бедра выданный всем еще в транспортнике небольшой бур, работающий на аккумуляторе. Полуметровый цилиндр толщиной с руку необходимо было держать за один конец, где располагалась ручка и два крючка включения. На другом конце при нажатии первого крючка создавался электрический разряд. Нагрев им породу, нужно было нажать на второй крючок-спуск. Он выдвигал алмазное сверло, вращающееся с частотой в тысячу оборотов в секунду. Вот так, чередуя эти элементы разрушения породы, требовалось аккуратно вырезать метровые кубические блоки. Конечно, идеально этого сделать не получится. Да и как сказал Данила, это и не нужно. Главное, чтобы блоки были не больше метра кубического в объеме, но и не слишком мелкие. Потом их на станции, правда, уже не нашей, переплавят в однородные по составу бруски и отправят на заводы.