Истории Эписа. Некромант (СИ) - Липатова Софья. Страница 46

Пять жертв.

Убийца перестал разыгрывать спектакль. Я знала настоящий ритуал. Он тоже. И не было смысла больше тянуть время. Ведь так можно целый месяц. Это утро стало последним сразу для пяти представителей рода Осирис. Третий день пребывания в Эписе. Наше промедление, каждая наша ошибка закончилась катастрофой.

Из оцепления вышла знакомая низкорослая Осирис, склонив свою голову со стянутыми в высокий хвост белыми волосами. Время милостиво к ним. Ханна Нейм выглядела моей ровесницей. Выдержка с годами не изменила ей. Презрение лишь мелькнуло во взгляде. Брезгливость. Но страх был сильнее.

— Детектив Эрик Крейн, манти Валери, мы сохранили то, что было там, на сколько смогли, — женщина достала носовой платок и промокнула уголки глаз, — если бы я могла забыть увиденное, с удовольствием это бы сделала. Как жаль, что в Эписе никто не застрахован от подобного безумия, — полный ненависти взгляд окинул Эрика с ног до головы.

Крейн вздохнул, отодвигая с дороги Осирис.

— Кто обнаружил тела? — вопрос улетел в толпу.

Рабосы перешептывались, с сомнением глядя на Крейна. Новое поколение, они не знали его и судили только по внешности. Перед ними стоял благородный Осирис, которого в Доме никто из них видеть не хотел. Так может продолжаться долго. Как же я хотела больше никогда не появляться здесь. Не видеть наполненные злобой лица. Не ощущать безумие Дома Рабоса. Но выбора не было. Я сделала шаг вперед, выходя из-за спины Эрика.

— Сытого дня вам, братья и сестры, — Рабосы удивленно зашептались.

Ну же, где ваш лидер. Он точно где-то здесь. Иначе бы толпа не держалась так смирно. В каждой стае есть деление. У нас тоже было, иначе бы и не выжили. Сильнейшие должны сейчас решить, стою ли я их доверия. От этого будет зависеть, начнут ли остальные говорить с некромантом, стоящим рядом с Осирисом.

— И тебе сытого дня, сестра, — ответила толпа.

Хорошо, не хотите показываться, ничего. Говорить со всеми сразу тоже можно. Главное, что они готовы. Никакие приказы учителя не заставят их сказать больше, чем сильнейшие, укрывающиеся в толпе. Шевельнув пальцами, я выпустила потоки. Послушными нитями те заскользили по земле, касаясь ног каждого присутствующего.

— Кто обнаружил тела? — я повторила вопрос Крейна.

Вот оно. Страх, смущение. Боль. Будто что-то сделала не так. Я уцепилась за нить, сворачивая все остальные. Где же ты? Теперь уже Крейн шел за мной следом, приближаясь к девушке, которую мы и искали. Рабосы недоуменно следили за нами, не решаясь мешать. Мы — свои. Я — свой. Именно это чувство я вложила в каждую нить.

Наконец, поток вывел нас. Рабосы расступились, когда я протянула руку, касаясь опущенной вниз головы девочки. Ребенок, лет двенадцать, стояла на коленях, как и полагалось, перед обращающимся к ней Осирис. Лысая голова, худые, обтянутые кожей плечи. Под тонкой майкой на спине видны были шрамы, оставленные хлыстом. Рука дернулась. Девчонка явно была не из самых послушных. Но… неужели совсем скоро точно так же, на коленях, будет стоять мой сын?

— Сытого дня тебе, сестра, — я опустилась на землю рядом с ней, пытаясь поднять ее голову, — скажи, как тебя зовут?

Когда лицо девочки поднялось ко мне, я еле сдержала крик. Огромные глаза почти черного цвета, наполненные слезами. Ее кожу покрывали язвы, размером с монету. Кровоточащие огромные ямы, внутри которых можно было разглядеть красное мясо. Мертвое. Оно тронуло ребенка. Запах гниения ударил в нос, а из глаз девочки потекли слезы. Я прижала девочку к себе, пытаясь успокоить. Это можно исправить. Лицо заживет.

— Меня зовут Валери, манти.

Послание было более чем понятным. Оно идет за мной.

— О, Всевышний, кто сделал такое с ребенком? — сосредоточенная на потоках я и не заметила, как на поляну уже пришли Осирис Георг и Елена.

Доктор смерти, в легких темных брюках и мятой футболке, опустился на колени рядом со мной внимательно осматривал лицо девочки. Его длинные заботливые пальцы, облаченные в резиновые перчатки, аккуратно изучали каждый миллиметр уцелевшей коже девочки. Очки, надетые на нос, сползли, но быстро поправив их, Георг продолжил осмотр.

— Коллега, — Осирис повернулся ко мне, улыбаясь одними глазами, — мы же можем это исправить?

Кивнув, я повернулась. Осирис Ханна Нейм стояла прямо за моей спиной. Натянутая, как струна. Теперь я видела ее насквозь. Слабая энергия. Эта женщина была наделена дарами даже меньше, чем девочка, стоявшая за моей спиной. Любой из Рабосов с легкостью мог ее одолеть. Такое бывает. Когда дети не вкладываются в свой дар. Поэтому она и была в Доме все эти годы. Позор семьи.

— Осирис Ханна, девочке не нужно ничего сверхъестественного. Только промыть язвы, обеззаразить и пара таблеток антибиотика. В Доме же это есть? — спросила я, снова оглядываясь на девочку.

— Манти Крейн, — она сделала акцент на фамилии, а я усмехнулась, — для таких, как Валери, это происшествие послужит хорошим уроком, что не стоит совать свой нос туда, куда не следует, — зло прищуренные глаза и надменно вздернутый нос.

— Вел, — голос Крейна в моей голове заставил обернуться.

Эрик отрицательно помотал головой, кивнув на Рабосов. Они смотрели. Воины, озлобленные, с самого детства выращенные для войны. Нельзя было трогать Осирис. При них нельзя. Только страх мог удержать войско, которое потеряв цель легко могли пойти рвать глотки друг другу. Мы были такими. С кипящей кровью внутри. Когда походы становились разрядкой. Какой бы не была эта стерва, они боялись ее. Жесткий хлыст в руках надсмотрщика держал диких зверей на цепи.

Кивнув, я сделала то, что могла.

Сжав пальцы Ханны, я улыбнулась.

— Может быть все же вы проявите великодушие и поищите? Жалко девочку, — и вложив поток, я направила его сквозь податливую оболочку энергии к горлу Осирис, от чего та вздрогнула, но вида не подала, — я помню вас со времен Дома, Ханна. Ваше великодушие ко мне не знало границ.

— Я вырву твое сердце, — нить, проложенная к голове учителя, послушно работала, четкими словами воспроизводя сказанное с иллюстрациями в разуме Осирис, — за каждый удар хлыстом, — слегка сжала руку, потягивая поток на горле Осирис — за то, чего ты лишила меня. За каждый день в Доме. Или отдам им, содрав оболочку. Твои воспитанники наверняка любят тебя так же сильно, как я. Если ты прямо сейчас не заберешь Валери и не сделаешь то, что я сказал.

Осирис едва заметно моргнула, соглашаясь.

— Поверь мне, Ханна. Если я узнаю, что ты ослушалась, и после смерти твое тело никогда не найдет покоя. Переход к Безмолвной покажется тебе высшим блаженством на фоне того, что тебя ждет.

Осирис тяжело сглотнула слюну. Я отпустила потоки. Нервное движение женщины к шее можно было списать на жару. Хорошо, держалась. Рабосы чувствуют страх. Картинно вздохнув, она прижала еще раз платок к уголку глаза.

— Знаете, манти. Хотя непослушных детей и принято наказывать, не страдать же девочке с таким лицом всю жизнь? — Валери за моей спиной согласно всхлипнула, — Ох, мое великодушие сегодня не знает границ, — и протянув вперед руку она приказала, — Рабос Валери, пойдемте со мной.

Дернувшись от обращения заметила, как довольная улыбка расплылась на лице учителя. Девочка выбралась из рук Георга и прошептав “спасибо” одними губами, послушно направилась следом за Ханной. Рефлексы, воспитываемые годами. Стерва специально это сделала, чтобы убедиться, что где-то внутри страшного некроманта живет запуганный ей ребенок. Потому что так ужас от происходящего становился меньше. Каждый справлялся со своими страхами, как мог.

— Братья и сестры, — обращение из уст Крейна звучало крайне непривычно, но головы Рабосов все равно повернулись к детективу, — Войны, спасибо за помощь. Дальше мы сами.

Рабосы расступились, открывая, наконец, нашим глазам место преступления. Все замерли. А я не могла отвести взгляд от тел. Четыре девушки. Абсолютно обнаженные, сплетенные конечностями между собой. Один парень, лежащий посередине. Будто здесь занимались любовью и уснули, не в силах оторваться друг от друга. Картину поддерживали расставленные вокруг свечи. Он говорил о жизни мертвого. Пытался поэтизировать смерть. Перестал играть.