Кладбище забытых талантов (СИ) - Мельн Игорь. Страница 28

— Ой, точно! Ты смотри аккуратней и лучше не спорь с ними.

Как только Юрий распахнул дверь часовни, сразу несколько высоких голосов, смешавшись в неразборчивый оглушительный звук, ввели его в замешательство. Под пылкие приветствия его потянули за руку, отчего ноги невольно прошлись по дощатому полу, скрипевшему в ритм шагов. Не успел он опомниться, как оказался за столиком, на котором в тройном подсвечнике стояли три зажженные восковые свечи, что испускали медовый аромат.

— Мы сразу поняли, что ты не как они, — заговорил толстый призрачный юноша, одетый в светлую вязаную одежду, больше похожую на мешок для овощей. — Меня зовут Первый, а это Второй и Третий. Вопреки убеждениям призраков, мы не зовем себя группой или тем более бандой. Мы просто три человека, которые несут правду в этот мир.

— Ты не слушай того лепета, — начал Второй, — что несут местные. В подземелье невозможно попасть и никакие амулеты в этом не помогут. Чтобы мечты исполнились, нужно верно служить Кладбищу, а поиском амулетов мы только оскорбляем Его.

— Точно-точно, — подхватил Третий. — Сколько наших братьев безвестно пропали, когда искали их. Не это есть ли кара за неверие и непослушание?

Уже спустя половину минуты сопоставить имена-клички и лица призраков было трудно: они все имели схожесть в лице, как братья-близнецы, и отличались лишь несколькими чертами, запоминать которые не было желания. Из внешности выделялся только возраст, перешедший черту юношества; на вид этим полным низкорослым призракам можно было предположить тридцать лет, хотя из-за прочих обитателей кладбища они казались младше.

Вместо выслушивания длинных очередных монологов Юрий переключил внимание на обстановку часовни. Кроме столика, в этом поистине крохотном сооружении находилось молельное место, что представляло собой стену с иконами. В искусных рамах, раскрашенных рыжими и коричневыми оттенками, были изображены портреты мужчин и женщин в диковинных одеждах, нисколько не похожие на лики святых. Скорее это были простые люди, какие живут в каждой деревне, наружностей от малоприличных до переданных маслом на холст с особой любовью. Замечалась непростая манера в расстановке икон: от верхних двух, главных, что находились у верхушки стены, отходили, разветвлявшись, подобно ветвям дерева, остальные; и в каждом новом ряду было все больше портретов.

На уровне своего роста, где ветвления икон заканчивались, Юрий заметил девушку, напоминавшую огненными волосами и даже некоторыми чертами лица Анжелу. В животе потяжелело и закололо. Мысль о том, что он занимался бессмыслицей, пока положение его подруги безызвестно, нагоняла горечь на немое лицо слишком ясно.

— Извините… Я тут вспомнил, что… Мне нужно идти.

Тихие слова терялись в неустанном гомоне призраков. Никто из них не услышал просьбу.

Тогда Юрий, упершись в стол, напряг руки, чтобы подняться, но его рвение прервал то ли Второй, то ли Третий, спокойно и мягко усадив обратно. Причем на лицах призраков не виднелось ни гнева, ни разочарования от попытки побега — они просто рассказывали, причем то, что слышать категорически не хотелось.

В тот момент призрачный юноша пожалел, что пошел сюда один.

— Кладбище — это древняя сила, которую познать невероятно трудно, — сказал Первый. — Когда-то давно мне явился во сне Он, дух кладбища, его суть, если можно так сказать, и все объяснил. С тех пор я верно служу Ему и несу правду народу. Не все слушают, увы, но ты-то не такой, я вижу.

— Чудовище, — вступил Второй, — оно послано Кладбищем за наши грехи, которые у каждого, конечно же, имеются. А у некоторых так и в достатке. Первый описал нам его: огромное существо, похожее не то на осьминога, не то на каракатицу, являющееся ночами; оно настолько велико, что ладонями своими обхватывает всю поверхность кладбища, а щупальца его ищут неверных, кто нарушил один из главных запретов Кладбища.

— Видишь иконы? — сказал Третий. — Кладбище — это святой, мужчина на самой верхней иконе. Наверное, после Его смерти, Его дух навсегда остался здесь, чтобы уберечь таких, как мы, от угрозы, гораздо более страшной, нежели монстр. Только благодаря Ему мы живы.

— Долго думал я, когда мне явился Он. Ведь я Первый, главный глас его слова, поэтому обязательно нужно передать все верно. И все же вскоре я решился написать молитву. Соглашусь, она не идеальна, но то, что мы не испытали гнев Его, говорит о том, что я сделал все верно.

— Пой с нами! — воскликнул Второй.

— Точно-точно, — сказал Третий.

Трудно описать, какой стыд испытал Юрий, когда слушал гнусавое высокое их пение. Они закончили, показав пример неритмичный и в целом ужасный, но, что хуже, следом вручили листок с каракулями, явно написанными дрожавшей рукой сумасшедшего, и попросили прочесть то же самое. Взглядом он старался показать нежелание, но священники уставились куда-то мимо, замерев до звучания знакомых слов; томительное для него ожидание нисколько не смущало призраков, словно выпавших на мгновение из реальности; стало даже интересно, сколько они могут так прождать, но вскоре тишина и неловкость победили.

«О великое и могучее Кладбище, да защити же нас от свирепого пса Твоего и гнева Твоего, да услышь же покорных Твоему началу призраков, да воздай же мир и нам, и грешным и прости их бренную душу, да храни Ты и нас, слуг Твоих, от беды, от которой Ты защищаешь нас. Во славу Кладбищу, во славу Тебе, во славу могилам твоим, сделанным для нас, во славу ограде каменной, благодаря которой мы отделены от беды. О великое и могучее Кладбище!»

В тот миг Юрий был безмерно счастлив, что плохо владел эмоциями, ведь любому другому сдержать бурный каскад не удалось бы. Его переполняли чувства разного рода: гнев, неловкость, смех и даже страх. Последний вызывали довольные, будто в блаженстве, лица священников, застывшие на момент звучания его красивого голоса; мысль о том, что взрослые люди придумывают такое, чтобы скрасить свои будни на кладбище, пугала. А может, они попали сюда совсем юными и провели в этой часовне уже не один десяток лет? Тогда в глазах отразилась еще и жалость.

Благодаря непроницаемому, серьезному лицу Юрия священники как-то уверились, что убедили его посвятить жизнь служению кладбищу. Призрачный юноша чуть ли не срывался на бег, когда с ним попрощались и проводили на выход. И почему-то все трое призраков четко услышали его обещание вернуться завтра утром на мольбы, хотя за все время пребывания в часовне из уст гостя не выронилось ни слова.

Страшные вещи с людьми делает недостаток общения.

За три минуты быстрого шага он не только удалился от часовни, которая скрылась за надгробиями и стволами деревьев, но и добрался до трактира. Юрий зашел с задней части дома, где никто не ходил, отчего трава здесь достигала сравнительно высоких размеров и скрывала дверцы, что вели вглубь земли.

— Да сколько же тут подвалов в конце концов?!

Подле запертого входа в траве виднелся исписанный чернилами клочок бумаги. Неведомая сила подсказала, что в черных закорючках букв хранилось нечто важное для поиска амулетов. После медленного поднятия в ладонях Юрия лежала самодельная карта кладбища, где некоторые места были помечены крестами.

Наконец призрак совершил подвиг, внес вклад в успех команды, ведь отмеченные места, судя по всему, держались в тайне, а потому должны были хранить либо амулеты, либо вещи, способные помочь в их поиске. Все активно работали на общее благо: Анжела сильная, готовая всегда дать отпор противнику, без тени страха отправилась в темный погреб старого трактира; Сидни умела подслушивать и подсказала, у кого находился амулет. А он всего лишь случайно прошел два этапа турнира, выставив себя слабым и немощным.

Теперь же радость и гордость переполнили Юрия, отчего ноги даже смогли оттолкнуться от земли в победном прыжке, и наступила недолгая боль приземления. Ощущение отступило быстро, потому что передало ведущую роль страху: сыпучая земля продавилась при первом сильном нажиме. Осознание пришло уже со звуком грохота и бешеным сердцем, яростно забившимся от чувства падения.