Сага листвы (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 63

— А главный у них — Лютый. Его никто не видел, только я подозреваю, что Артемий он и есть. — Винтер икнул.

— Клаус, — покачал головой Салзар, — по-моему, у тебя просто воображение разыгралось.

— Легко говорить! — всхлипнул толстячок. — Это же не к тебе рвались в комнату лиходеи!

— А ты их видел? — Мидес с тоской глянул в окошко. У Хельги сейчас, наверное, подают чай. — С чего решил, что это бандиты? Может, стража Академии?

Винтербрахер задумчиво нахмурился, а потом решительно замотал головой:

— Да не. Чего до меня стражникам-то? Я и прошлогодний поджог аудитории отработал…

— А если я, допустим, случайно знаю, почему к тебе поутру приходили и скажу, обещаешь, что магичить не станешь?

— Чего знаешь? — Толстячок нервно сглотнул. — Ладно, обещаю.

— Понимаешь… — Салзар прикинул, как бы поделикатнее рассказать о подмене, а потом, так ничего и не придумав, рубанул с плеча: — Ректор думает, что ты и Лиззи… в общем, он тебя, кажется, женить хочет.

Брови Клауса медленно поползли вверх, а губы расплылись в совершенно дурной улыбке:

— Ты чего? Шутишь, что ли?

Мидес вздохнул и начал каяться. Винтер внимал молча, вот только запыхтел, когда некромант стал рассказывать про чулан.

— Так этот короед точно ее не тронул?

— А с чего бы ему врать? Впрочем, тронул — не тронул, Лизетта в любом случае скомпрометирована. Клаус, мне очень жаль…

Но Винтера перспектива женитьбы привела, похоже, в полный восторг. Или это мед так подействовал? Толстячок принялся возбужденно носиться из угла в угол, размахивать руками и перечислять открывающиеся возможности родства с Симблдарками.

В конце концов, он остановился и стал трясти руку некроманта, сообщив, что Лиззи ему вообще-то всегда нравилась, и теперь он, Винтер, сокурсникам по гроб жизни благодарен.

Салзар неуверенно покивал и удалился, сопровождаемый воплями Клауса, требовавшего сей же час цветочницу. Девица Мари, получив заверения, что Винтербрахер вскоре покинет бордель, тоже была преисполнена чувств.

Пообещала включить Мидеса в особый список посетителей, горячо уверяла, что будет счастлива видеть студиозуса еще раз, непременно в компании Торуса, и всё порывалась передать для элвилин письмо. Так что, в конце концов, Мидес, пользуясь тем, что прелестница отлучилась за пергаментом, позорно бежал из заведения.

Тишина и пустота общежитской комнаты, куда некромант возвратился, показалась благословенной самим Судией. Салзар счастливо вздохнул, увалился на кровать и, точно в мед, погрузился в безмятежную дремоту.

Губы Торуса были одновременно мягкими и требовательными, а еще отдавали корицей. Хельга счастливо улыбнулась и уткнулась в шею пришлому. Сколько они процеловались — минуту ли, вечность? Казалось, что вокруг них выросли стенки хрустального шара, куда не проникают ни звуки, ни ветер.

И вдвоем здесь так хорошо и спокойно… вот только чернилами откуда-то пахнет.

— Ой, — девушка вспомнила недавнюю оплошность и, подняв голову, виновато улыбнулась, — я же тебя испачкала. И сама замаралась… Хочешь, совершим налет на гардеробную папеньки?

— Нет уж, — элвилин скривился. — Подозреваю, у нас с ним разные вкусы.

И вообще, у меня другие планы.

Хельга растерянно захлопала ресницами, а Торус тихо рассмеялся:

— Котик, ну ты же не хочешь, чтобы горничная застукала нас в самый неподходящий момент? И наябедничала маменьке, что ты с короедом целуешься?

— А мне плевать, — девушка нахмурилась.

— А мне — нет, — элвилин подмигнул.

— Ты что же, уйдешь сейчас?

— Еще чего.

Эйп Леденваль покосился на приоткрытую створку двери и мягко поцеловал Хельгу в лоб.

— У меня идея получше. Знаю одну корчму, где и хозяйка чистюля, и комнаты уютные. А главное — там не суют нос в чужие дела. Так что, радость моя, — он отстранил девушку и поднялся, — беги, переоденься, и едем. А испорченную рубашку под плащом не видно.

И галантно отворил перед мисс Блэкмунд дверь.

— Вечереет, — девушка глянула в окно экипажа и вздохнула. — Слушай, а как же письмо? И Джонька? И… Салз ведь будет ждать.

Торус скривился.

— Помнится, кто-то жаловался, что я слишком часто поминаю Мидеса.

— Я знаю, — Хельга виновато кивнула и робко погладила эйп Леденваля по руке. — Но ты же сам просил помочь. Говорил, что в особняке есть нечто важное.

— Э? А… да, — Торус прыснул. — Хельга, пообещай, что не влепишь мне в лоб огненный шар.

— Да я никогда, что ты!

— Я соврал. Побоялся, что ты участвовать откажешься, вот и приплел, что дело меня касается. А так-то, мы всего лишь собирались стащить матушкины украшения.

Хельга задохнулась от возмущения, а элвилин поспешно добавил:

— В оправдание могу сказать, что собирался начистить рыло бандитам, задумавшим эту кражу.

Он рывком привлек к себе юную волшебницу и прислонился лбом к ее виску:

— Ох, котик, не будь занудой. В конце концов, какая разница, днем раньше мы полезем в особняк, днем позже? И вообще, полезем ли.

Неизвестно еще, как Салз отнесется к твоему отказу.

— Он же нас в корчме ждать будет, — попробовала протестовать девушка, чувствуя, как растекается лужицей в объятиях пришлого.

— Так поужинает, я ему денег оставил, — элвилин пожал плечами и провел пальцем по губам Хельги. — Он ведь не дурак, в конце концов. Не зная точно, что мы выманили маменьку, один к Равелте не полезет. Хотя…

Эйп Леденваль задумчиво глянул в окно:

— Возможно, ты и права. Ладно. Отправлю ему летавку.

Нужная корчма стояла в стороне от шумных городских улиц, словно скромница, укрываясь разросшейся черемухой. Стеклянная арочная дверь негромко скрипнула, а серебряный колокольчик нежно возвестил о приходе новых посетителей. Гостей хозяйка вышла встречать сама. Неожиданно грациозно для крупного тела пролавировала меж столиков с уютными клетчатыми скатертями и величаво поклонилась Торусу.

— Здравствуй, Бригитта, — ласково сказал эйп Леденваль и, взяв трактирщицу за руки, звучно расцеловал в обе щеки. — Как дети?

— Давненько не баловал нас визитом, дорогой. Дети — что грибы после дождя — вырастут, и не заметишь. Да и мы с Марком моложе не становимся.

Чего изволите? — толстуха покосилась на Хельгу, увлеченно разглядывающую пустой зал, и улыбнулась.

— Хотим комнату у тебя снять.

— Надолго?

— Э… до завтрашнего утра. Пока так. Потом — посмотрим.

Бригитта деловито стянула с кольца на поясе резной длинный ключ и вручила пришлому. — С окном в сад. В самом конце коридора. Принести чего?

— Ужин позже, а пока давай что-нибудь с чаем.

Трактирщица покивала и, украдкой подмигнув пришлому, отправилась в кухню.

— Пойдем, котик, — эйп Леденваль коснулся плеча девушки, а потом, взяв за руку, повел вверх по лестнице.

— Знаешь, — растерянно шепнула мисс Блэкмунд, когда захлопнулась дверь убраной в зеленых тонах комнаты, — у меня такое дурацкое ощущение, что между нами всё происходит впервые.

— Может, и так, — элвилин с задумчивым видом потянул ленту с волос Хельги, — я почему-то чувствую то же самое.

А после, рассыпав по девичьим плечам каштановые пряди, стал неторопливо развязывать ворот ее плаща.

Юная волшебница прикрыла глаза, наслаждаясь легкими прикосновениями Торуса и сама потянула шнуровку его рубахи. Захотелось сказать что-нибудь нежное и ласковое, вот только слова сейчас никак не шли с языка. Хельга вздохнула и просто доверчиво прижалась к любовнику.

Тот легко подхватил девушку на руки и понес на кровать, в груду подушек с колким кружевом; опахнул волосами. Запахло ванилью и жимолостью — пусть их цветение давно минуло, показалось, что в уютной комнатке буйствует весна.

— Ты… — Хельга задохнулась от нежности и стала покрывать легкими поцелуями обнаженную грудь Торуса, чувствуя, как разгорается в животе огонь желания. Подумала, что, найди она сейчас силы оторваться — превратилась бы в легкую бабочку; воспарила, и на излете просто вспыхнула под потолком.