В львиной шкуре (СИ) - Решетников Александр Валерьевич. Страница 12

— Хочешь сказать, чтобы у нас появились работники, нужно воевать? Рабочим может стать только пленник?

— Ну, да, — неохотно согласился Сомов.

— И как далеко соседнее племя, с которым нужно повоевать?

— Я так понял, не совсем соседнее. Скорее — враждебное. Тут поблизости есть ещё два племени. Так они нашему — родственные и против них воевать нельзя. А как далеко… Думаю, километров тридцать отсюда.

— А с чего вдруг Ньянкао решил воевать? И какова численность этого враждебного племени?

— Численность, думаю, не больше нашего. А повод самый обыкновенный — пастбища для скота не поделили.

— Кстати, на счёт скафандров, — влез в разговор Бурков, — у нас есть пять бронежилетов.

— А касок армейских, случайно, нету? — зло спросил Сомов.

— Касок нет, — спокойно ответил Артём Николаевич, — зато наручники есть. И вообще, не плохо бы на территории подземной парковки типа тюрьмы что-нибудь соорудить. Чтобы и от наших женщин подальше и от магазинов.

— Вот Бурков, сразу видно, что ты мент и садист! — ткнул пальцем в его сторону Сомов.

— Это ещё почему? — удивился тот.

— То заставляешь меня бронник в такую жарень надевать, то наручниками и тюрьмой пугаешь…

— Да при чём тут ты??? Я для общей информации это сказал… Нечего всё сразу на себя примерять! Кстати, незачем в бронниках по жаре ходить… Зачем воевать днём, когда с утра, так сказать по прохладе, будет в самый раз? Если пойти впятером, то мы из нашего оружия, да используя оптику минут за пять всех воинов враждебного племени выбить сможем. Главное не лезть на рожон.

— Ох, ты какой кровожадный! Вот так вот легко сможешь в людей стрелять?

— Иван, мы все здесь взрослые люди и куда попали — понимаем! Рано или поздно придётся встать на путь войны, чтобы показать свою силу. Иначе участь рабов нам обеспечена. Ты этого хочешь? А так оно и будет, в стороне отсидеться не получится! Пока у нас ещё есть преимущество, его нужно использовать и развиваться! В противном случае все наши стратегические запасы закончатся и нам каюк! Я вон использую любую возможность, чтобы освежить знания в своей голове, учебники разные читаю… Да и остальные тоже… Руслан и Костя по парусному и корабельному делу штудируют информацию, всё-таки океан вот он, под рукой. Как оно всё в будущем обернётся — неизвестно, но, как говорится: "готовь сани летом, а телегу зимой". Даже пенсионеры за учёбу взялись. Сухов и Зубов тоже учебники листают, и места под будущие мастерские готовят. Дундич, где может, подсказками помогает. В познаниях истории, географии и геологии ему равных нет. Красновы всю электротехнику перелопатили. Женщины по сельскому хозяйству и по тканям информацию обрабатывают. Только одни мы с этой информацией сделать ничего не сможем! Нам люди нужны… Да, для начала рабы! Потом может, кого из местных подтянем, детишек станем обучать. Дай бог и свои появятся. Им знания нужно будет передавать…

— Всё! Хватит давить на меня! И без тебя это понимаю. Завтра скажу вождю, что ещё четверых воинов с собой возьму, — сдался Сомов, которому после прошедшей охоты лишний раз ввязываться в бойню было боязно. — Кто со мной пойдёт?

Вместе с Иваном пред карими очами вождя предстали Черныш, Бурков, Михеев и Шамов. Используя все имеющиеся у него возможности, чтобы, практически не зная языка, донести нужную информацию, Сомов живо и наглядно расписал перед Ньянкао своих спутников. Он очень боялся того, что тот не захочет брать на войну посторонних. Но вышло наоборот. Поверив Слону, жадноватый вождь не стал просить помощи у родственных племён, решив, что с такими "Слонами" его обязательно ждёт победа…

В поход отправились тридцать охотников, и пять мужчин из будущего. Контраст между ними вышел разительным. Если первобытные люди больше походили на мальчиков с пляжа, то черныши претендовали на звание коммандос. Каждый надел на себя камуфляж, бронежилет, разгрузку, высокие берцы. На голове, за неимением армейских касок, были горнолыжные шлемы из магазина "Спорт мастер"… Ну, а что, жить-то хочется, поэтому мандражировал не только Сомов, правда каждый пытался это тщательно скрывать. В качестве боевого оружия решили взять американские "Ремингтоны" и патроны, снаряжённые дробью на кабана. Ею всё-таки стрелять по скоплению людей намного эффективнее, чем выцеливать издалека по одному. Тем более для снайперской стрельбы требовалась специальная подготовка.

Утром второго дня вышли к стойбищу чужаков. Непрошеных гостей оказывается, уже ждали. То ли разведка хорошо работала, то ли ещё что-то, но толпа человек в пятьдесят, потрясая копьями, луками, дротиками, а то и просто камнями, выстроилась в полукилометре от своих жилищ и приготовилась дать отпор. Два враждебных племени остановились в ста метрах друг от друга. Ньянкао вышел вперёд и что-то угрожающе крикнул. Вождь противников, а может шаман, сделал тоже самое.

— Этого крикуна надо гасить в первую очередь, — сказал Бурков, стоящим рядом с ним современникам.

— И помним, — добавил Павел Андреевич, — держимся вместе, стреляем через одного и не распыляемся, кучнее огонь ведём!

— А когда стрелять-то можно будет? — несколько нервно спросил Михеев, адреналин которого уже начал зашкаливать.

— Строго по моей команде, — ответил Черныш, не спуская глаз с вождя противников, который продолжал переругиваться с Ньянкао. — Ждём, когда дикари друг перед дружкой ритуалы исполнят.

— Слышь, шеф, а на хрена нам их ритуалы? — тоже теряя терпение, спросил Руслан. — Может прямо сейчас…

— Далековато стоят. Бить, так наверняка! Как в атаку ломанутся, сразу готовьтесь и ждите моей команды.

За время ругани местный вождь успел оценить количество пришельцев и, видя, что их заметно меньше, повернулся к своим охотникам и что-то крикнул.

— Приготовились! — тут же отреагировал Черныш и прижал приклад ружья к своему плечу, остальные сделали тоже самое.

— Уроды!!! — воскликнул Сомов, так как племя Ньянкао устремилось навстречу неприятелю, перекрыв весь сектор обстрела.

— Живо обходим их справа! — крикнул Черныш. — Держимся вместе!

И группка из пяти мужчин рванула в обход основного племени. Пока они бежали, аборигены шагов за пятьдесят друг от друга начали применять оружие дальнего боя. В небе засвистели стрелы, полетели дротики и камни. Охотники, вооружённые копьями, стремились сблизиться с противником, чтобы скорее нанести ему смертельный удар. Первыми схлестнулись вожди. Вот Ньянкао отбивает нацеленный на него выпад и тупым концом древка ловко бьёт противника по лицу. Противник отшатывается назад и падает. Ловкач издаёт победный крик и уже готовится нанести смертельный удар своему врагу, как ему в голову попадает кем-то брошенный камень. Вождь роняет копьё, хватается за рану руками и падает. К нему подбегают, чтобы добить и тут…

— Пту-дуфф! Пту-дуфф! Пту-дуфф! — раздаются частые ружейные выстрелы и несколько человек валятся на землю, корчась от боли.

Битва резко прекращается. Аборигены обоих племён поворачиваются в сторону громоподобных звуков. Охотники Ньянкао, видя, что страшный грохот издают их союзники, с победными криками устремляются на своих врагов. Те в ужасе разбегаются, продолжая терять своих соплеменников…

— Отставить! Отставить, вашу мать! — кричит Черныш. — Своих сейчас перебьём! Без нас уже справятся. Иван, иди к вождю, посмотри, что с ним.

Вождь сидел на земле и мутным взглядом глядел по сторонам. Левая сторона лба у него была рассечена и кровь стекала на лицо. Сомов достал взятую с собой аптечку. Обработав рану перекисью водорода, он тяжело вздохнул, извлёк иголку с шёлковой ниткой, смочил их в спиртовом растворе и начал сшивать её края. Ньянкао вёл себя спокойно и не сопротивлялся. Наверное, ещё не отошёл от нокаута. Вскоре подошёл шаман, что-то ему сказал и опять куда-то ушёл. Вслед за ним увязался Артём Николаевич. Черныш, Михеев и Шамов тем временем осматривали убитых и раненных. Занятие, прямо сказать, не шибко приятное, но никто не рефлексировал и рвотными позывами не страдал. Правда парней ещё поколачивала нервная дрожь, так что пришлось сбить стресс водкой. Спустя час стало понятно — враждебное племя лишилось двадцати человек. Это было очень много! Число жертв в стычках между племенами редко когда превышало цифру пять с каждой стороны. Про это Ивану потом рассказал Кааву. А пока шаман руководил охотниками, которые сгоняли в одну кучу пленников, а в другую скот. Кто-то, конечно, убежал, но основное население стойбища оказалось во власти победителей. У Ньянкао убитых не оказалось, но домой многие возвращались в ссадинах и синяках, а кто-то даже с посторонней помощью. Погибших же врагов рассадили в их хижинах и возле каждого оставили какое-нибудь оружие (копьё, лук, дротик). Черныш хотел трупы сжечь или закопать, но спорить с шаманом не стал. В чужой монастырь со своим уставом не лезут.