В львиной шкуре (СИ) - Решетников Александр Валерьевич. Страница 8

— Привет, гуманоиды! — весело поздоровался Иван, подняв правую ладонь вверх, — а мы к вам! Гостей принимаете?

— Ой, внученька! — вдруг сказала Окунько, счастливо улыбнувшись, и присела на корточки. — Ну, иди, ко мне, иди, — поманила она одну из девочек, которая с любопытством выглядывала из-за спины молодой девушки. Скорее всего, это была её мать.

Девочка вопросительно посмотрела на маму, потом снова на непонятную женщину, одетую в яркую накидку, снова на маму, которая никак не реагировала на её вопросительные взгляды и, решившись, подошла к зовущей её женщине.

— Вот же моя умница! А гляди, что у меня для тебя есть… — с этими словами Окунько вынула из сумочки розовую футболку и ловко надела её на девочку. На лицевой стороне футболки был изображён забавный белокурый амур с крылышками и луком, из которого он целился стрелой куда-то вбок.

Девочка застыла от изумления и только с восторгом разглядывала одетую на неё яркую футболку, а потом повернулась в сторону своей мамы. Удивлённый шёпот пробежал по толпе собравшихся аборигенов.

— Ну что, гуманоиды, знакомиться будем? — громко повторил Иван и открыл сумку, которую прикатил с собой.

Достав из неё баллон с пивом, он открутил крышку, выпустил пену и смачно отхлебнул, после чего протянул пластмассовую ёмкость какому-то мужчине, одетому побогаче остальных и сжимающему в руке копьё с железным наконечником. Как потом оказалось, это был вождь. Мужчина издал гортанный звук, чем-то похожий на заикание, шагнул вперёд и, взяв из рук Ивана баллон, сделал несколько глотков…

— … ну, что там? — спросил Черныш у Руслана, который наблюдал в бинокль за тем, что твориться в поселении аборигенов.

— Слышь, шеф, ты не знаешь, Сомов раньше случайно дирижёром не работал?

— Не знаю. А что?

— Руками машет, как дирижёр…

— Может на помощь зовёт? — напрягся Павел.

— Больше похоже на то, что он аборигенам какую-то байку рассказывает… О! Зовёт всех куда-то…

— Блин! Если он приведёт их сюда, то я его точно грохну! — зло сплюнул Черныш.

— Нет, шеф, не сюда. Он их к морю повёл.

— Какое море? Здесь океан. Атлантический. А левее километров на сто пятьдесят уже Индийский… Запомни! — автоматически повторил Павел услышанную от Дундича лекцию.

"Бу-бух!!!" — через несколько минут донесло эхо, а Руслан увидел в бинокль столб поднявшейся воды недалеко от берега.

— Чё за херня?! — воскликнул Черныш и, вырвав у Шамова из рук бинокль, стал пристально вглядываться в сторону берега.

— Этот придурок что-то взорвал… — обескуражено ответил Шамов.

— Вернётся, я ему все яйца поотрываю! Террорист недоделанный!

— Шеф, его аборигены там ещё не убили? — спросил Руслан, оставшись без бинокля.

— Нее… Ржёт-стоит и руками им машет. Зовёт к себе…

— Мужики, что там случилось? — это прибежал уходивший к другому краю крыши Башлыков.

— Слышь, Кастет, у нас в оружейке ничего взрывающегося не было? Сомов ничего оттуда не брал? — спросил Руслан.

— Нет, он туда даже не заходил, — удивился Константин. — А что случилось-то?

— Сомов в воду что-то бросил, а потом взрыв…

— Ничего себе! — изумился Башлыков и поднёс бинокль к глазам.

А тем временем Иван достал из воды оглушённую рыбину и показал её испугавшимся взрыва аборигенам.

— Собирайте, пока чайки не растащили! — кричал он, улыбаясь, и тыкал пальцем на плавающую кверху брюхом рыбу.

Вскоре несколько аборигенов сообразили, чего от них хотят и зашли в воду. Тем временем Глафира Валерьевна достала из сумки влажные салфетки и обтёрла личико девочки, которое было покрыто слоем глины, затем намазала его детским кремом. Остальные дети и женщины собрались вокруг и внимательно наблюдали за её действиями. Численность племени не превышала двухсот человек. Если внимательно приглядеться, то среди аборигенов угадывалась чёткая иерархия. Это было видно и по одежде, и по носимым украшениям, и по поведению. Любопытство, вызванное появлением неизвестных, скоро сменилось необходимостью выполнять первостепенные дела. Судя по большому количеству скотины пасшейся неподалёку, племя вело кочевой или полукочевой образ жизни. Рядом с Иваном остались девять мужчин во главе с вождём, которого звали Ньянкао. Остальные занялись своими непосредственными обязанностями. Оглушённую рыбу выловили и отдали женщинам, которые принялись её чистить и готовить. А Сомов тем временем продолжал угощать взятым из джипа пивом своих новых знакомых и, пьяно тыча себя в грудь, показывал после на небо, давая понять, откуда он. Когда привезённые Иваном шесть баллонов с пивом опустели, а его новоиспечённые "друзья", впервые хлебнув неизвестного напитка, откровенно закосели, а некоторые даже уснули, он взял Глафиру Валерьевну за руку и увёл её обратно в ТСК. Пьяным и блаженным везёт. Не смотря на обилие в этих местах хищных животных и ядовитых гадов, до своих современников они добрались без происшествий.

Глава 4. Дипломат

Черныш не знал как себя вести и что делать. Во-первых: Сомов нарушил приказ и покинул свой пост без разрешения. Во-вторых: без согласования со всеми отправился к аборигенам. Дундич предупреждал, что племена здесь очень воинственные, и поход Сомова к местным жителям мог закончиться трагедией. В-третьих: раньше времени открыл факт их присутствия здесь. Здание ТСК ещё нуждалось в укреплении, и было практически беззащитно перед нападением. В военное время Сомова бы, наверное, расстреляли. Но во время войны за спиной любого командира стоит целая страна и возможность своевременно пополнить людским ресурсом понёсшую потери армию. А как быть здесь? Как его наказывать? Их и так жалкая горстка людей, и потеря даже одного очень чувствительна. Но и оставлять без наказания этот поступок было нельзя. Отсутствие наказания ведёт к разброду и анархии. Благодаря дисциплине небольшие группки людей создавали империи. Эти же империи разваливались, когда появлялась возможность избегать заслуженного наказания.

— Ты чего туда попёрса? — спрашивал Черныш у помятого и мучившегося головной болью Сомова.

Вчера вести разговор с Иваном было бесполезно. Какой разговор может быть с пьяным и уверенным в своей правоте человеком?

— Окунько туда пошла… Мне что ли бросать её одну?

— Почему по рации никого не вызвал и не предупредил? Мы бы её вернули!

— Ага, как же! Вернёшь её… Заладила: "У меня внучка там, у меня внучка там!" И вправду, какую-то девочку внучкой назвала, и весь вечер с ней возилась… Я и увёл её оттуда только потому, что сказал, типа "внучке" нужно отдыхать, а навестить её можно будет завтра. Может теперь перестанет думать о самоубийстве…

— Иван, ты считаешь, что поступил верно?! — легкомыслие Сомова злило Черныша. — Ты откуда взял спиртное и взрывчатку? Ты понимаешь, что в случае конфликта мы бы пострадали все?!

— Ты ужаса-то не нагоняй! Нормальные там люди, я с ними выпил, пообщался…

— Пообщался он! Повторяю, откуда ты взял спиртное и взрывчатку?

— Было у меня… Я после дежурства собирался пойти на рыбалку, — врал Иван.

— Куда на рыбалку? — не сразу понял Черныш.

— На Волгу, куда же ещё? — продолжал врать Сомов, источник своих находок он открывать не хотел.

— И где твои удочки? Что-то я не видел, чтобы ты на работу с удочками пришёл.

— Удочки друг должен был взять. А я решил в случае плохого клёва — динамитом…

— Ну, и дебил же ты! За браконьерство ведь могли посадить!

Сомов только пожал плечами и поморщился — побаливала голова. Черныш же стоял напротив и осуждающе смотрел на него. Вдруг Павла посетила авантюрная, но не лишённая логики мысль, что он даже позволил себе улыбнуться.

— Короче, Иван, слушай и запоминай… Раз у тебя на поприще дипломатии такие успехи, то ею и будешь заниматься. И первая твоя задача состоит в том, чтобы породниться с местным вождём.

— Как породниться?! — опешил Сомов.

— Женись на его дочке или сестре! Сам же говорил, что втирал аборигеном байку о том, якобы мы с неба спустились… Думаю, они не откажут "посланнику небес".