В львиной шкуре 2 (СИ) - Решетников Александр Валерьевич. Страница 15

— Значит, я не безразлична тебе? — спросила девушка, в глазах которой загорелся мягкий свет благодарности.

— Конечно же, не безразлична! Скажи, умоляю, как тебя зовут?

— Ситара, — ответила она с нежной улыбкой.

— О! Ситара! Ты будешь светить для меня всегда, как звезда в ночном небе и указывать путь… — казалось, что эмоции полностью захлестнули юношу.

— Юсуф, тише, — негромко попросила девушка, — и, пожалуйста, присядь рядом со мною.

Когда юноша сел рядом с Ситарой, она попросила его чуть-чуть подождать, а сама ненадолго вышла. Вскоре девушка вернулась с кальяном, который был заправлен смесью ароматных трав и толикой гашиша. Молодой человек знал, что это такое, так как мастер изредка позволял себе побаловаться кальяном, но сам его ещё ни разу не курил. Легко подавшись на уговоры любимой, он решил испытать, что же это такое? После первых затяжек эмоции Юсуфа улеглись, и спокойное счастье овладело его сознанием. А что ещё надо? Рядом та, которую он любит. Её губы улыбаются ему, а глаза светятся нежностью. Рука мягко гладит щёку… С этими мыслями юноша заснул, воспарив к вершине блаженства.

Чем ярче и сладостнее сон, тем сильнее разочарование после пробуждения. Проснулся Юсуф в той же комнате, но только совершенно один. В маленькие квадратики световых проёмов уже протискивался рассвет, неся с собою зябкость и суету нового дня. Очень хотелось пить. Не успел юноша подняться со своего ложа, как появилась всё та же рабыня, безмолвно велев следовать за ней, после чего вывела его на улицу. Вот так вот, ни прощания, ни записки, ни слова… Два дня Юсуф мучился безвестностью, приходя каждый вечер к дому любимой в тщетной надежде увидеть её. А в обеденный час третьего дня к двери их мастерской подошла до боли знакомая немая рабыня и передала записку. Ситара вечером снова звала его к себе. Второе свидание было ярким повторением первого. Вначале шли разговоры и признания в любви, потом кальян и райское блаженство, а после утреннее одиночество. Правда служанка с утра передала записку, где девушка просила Юсуфа прийти к ней послезавтра. На третьем свидании и случилась беда. Только влюблённые расположились рядом друг с другом, и Ситара впервые позволила ему поцеловать себя в губы, как в комнату ворвались вооружённые рабы. Они связали любовников и утащили в тёмный подвал, поместив их в разные комнаты. Сутки Юсуф пребывал в полном неведении. Он даже не представлял, чей это дом, кто их схватил и кому вообще принадлежит Ситара? Ему даже в голову не приходило спросить у неё об этом. Юноша лежал на холодном полу, покрытым тонким слоем соломы и с горечью думал о будущем. По закону в измене всегда виноват мужчина и женщине ничего не грозит. Хотя тревожные мысли о хозяине-тиране, который мог жестоко наказать Ситару, его тоже посещали, но он их сразу же прогонял. Разве может у кого-то подняться рука на его возлюбленную?

Через сутки к нему в подвал в сопровождении мускулистых невольников вошёл тот мерзкий старик, которому он передавал необычный сосуд. С собой они принесли тяжёлый стул с высокой спинкой и подлокотниками, продолговатый стол и яркий фонарь. Юсуфа усадили на это подобие трона, намертво зафиксировали руки, ноги и голову, рядом поставили стол и так установили на нём фонарь, что свет бил по глазам и было больно смотреть. Из-за чего несчастный юноша ничего не видел вокруг.

— А ты знаешь, — услышал Юсуф противный голос, — что сегодня некоему Абдуль Кашуму принесли вещи, в которых он распознал, как твои? А их, оказывается, выловили в воде. Вещи есть, а тела нет… То-то он убивается! А уж как убивается его сестра…

— Подлый старик! Я не верю тебе! Ты специально это говоришь, чтобы поиздеваться надо мной! — выкрикнул юноша, не в силах больше ничего сделать.

— Зачем же издеваюсь? — усмехнулся невидимый из-за яркого света собеседник. — Лучше смириться с твоей гибелью, чем страдать от позора. Не правда ли? Если я не ошибаюсь, Абдуль Кашум взял тебя на воспитание после смерти твоих родителей, которых унесла заразная болезнь?

— Ты прав, гадкий старик, — обречённо произнёс юноша. — Что ты хочешь со мною сделать?

— Ничего. Сейчас придёт мой хозяин и решит, как с тобой поступить.

Буквально через минуту Юсуф услышал властный и слегка насмешливый голос.

— Неужели этот сопляк покусился на мою наложницу?

— Да, мой господин.

— И что мне с тобой делать? — обратился голос уже к Юсуфу.

— Я весь в твоей власти! Делай, что хочешь! Только знай, что смерть не пугает меня!

— Мой господин, он из сословия кшатриев. Насильственная смерть — это счастье для них.

— Да, подлый магометанин, захвативший мою землю, убей меня! — выплеснул юноша всю свою злость, поняв, что его мучители, как и нынешние правители султаната не являются людьми одной с ним веры.

— Мой господин, прикажи лучше долго и мучительно пытать Ситару на глазах у этого брехливого щенка. А после отпусти его. Пусть живёт с мыслью, что это он повинен в её смерти.

— А знаешь, старик, мне нравится твоя мысль! — услышал юноша ужасные для своего сердца слова.

— Нет! Нет! Только не это! — пронзительно закричал Юсуф. — Отпустите её! А со мной можете делать, что захотите!

— Зачем мне твоя смерть, глупый дурачок? Раз она пустила тебя к себе, то и вина её…

— Нет! Проси, чего хочешь, но только не трогайте Ситару!

— Старик, оставь нас. Я хочу поговорить с этим крикуном один на один.

— Как скажешь, мой господин.

После этих слов послышались удаляющиеся шаги, которые вскоре смолкли, а Юсуф услышал.

— Ты знаешь такого человека по имени Малик Хасан?

— Кто же не знает этого проклятого? — горько усмехнулся юноша. — Он был рождён брахманом, чтобы нести людям свет истины, но опорочил веру предков и стал магометанином, сделался хуже неприкасаемых (самая низшая и презираемая каста).

— Однако это не мешает шаху считать его, одним из лучших своих сановников.

— Он проклятый! Никто, кроме кшатриев, не имеет права лить чужую кровь! А он лично убивал людей! Он позволяет себе есть мясо и злоупотреблять напитком из перебродившего винограда! Хотя о чём я говорю? Шах сам магометанин, — и горькая усмешка застыла на губах юноши.

— Не стоит удивляться. В жизни всё относительно, а вода смывает любой навоз. Только одна рыба любит чистую воду, а другая даже под слоем ила чувствует себя вполне хорошо.

— Для чего ты мне это сказал?

— Просто хочется узнать, действительно ли ради Ситары ты готов на всё?

— Да! Ради неё, я готов на всё…

— А готов ли ты взять её в жёны? — задал невидимый собеседник неожиданный вопрос.

— В жёны? — не веря в услышанное, спросил Юсуф. — Ты смеёшься надо мной?

— Нет, не смеюсь. Если сделаешь так, что по истечению шестимесячного срока Малик Хасан навсегда закроет глаза, то Ситара будет твоей. В противном случае, её ждёт долгая и мучительная смерть. Решайся, всё зависит только от тебя…

И вот он славный город Раджамундри, который недавно лишился своего князя. Подлый Малик Хасан убил его прямо на пиру и ещё множество знатных воинов. Громкая слава Махмуда Гавана, одержавшего яркую победу под Гоа и легко захватившего богатый порт, не давала завистливому наместнику покоя. Он тоже хотел подчинить себе как можно больше городов. Но ещё больше он желал визирю смерти…

Юсуф долго думал над тем, как лишить наместника жизни и остаться в живых самому… Жить, чтобы вернуться и вновь увидеть Ситару! Конечно, если он убьёт Малика Хасана и погибнет сам, то любимая будет спасена, но так хотелось увидеть её ещё раз… Что же, как говорил неизвестный князь, вода смывает любой навоз, а некоторые рыбы, зарывшись в ил, прекрасно себя там чувствуют…

Ученик медника тайно проник в сад, окружающий дворец наместника. Малик Хасан любил каждый вечер перед сном прогуляться среди ярких цветов и плодовых деревьев. Обычно это происходило после ужина. Охрана, сопровождающая вельможу, шла на тридцать шагов впереди него и настолько же позади, чтобы не сильно обременять знатного сановника своим присутствием. Проходя мимо туалета, он явно почувствовал, что недавний ужин требует некоторого выхода. Красивая мраморная кабинка с удовольствием впустила в свои покои страждущего, и лишь охрана, остановилась на почтительном расстоянии, продолжая зорко смотреть по сторонам, оставляя без внимания интимную архитектурную необходимость. Но вот неожиданно разносится громкий крик боли и наместник, брызжа содержимым своего брюха, вываливается из туалета и падает на садовую дорожку. Через десять секунд, побившись в мучительных конвульсиях, он затихает, не выдержав болевого шока. Грозная охрана прочесала каждый сантиметр вокруг всего сада, неоднократно оглядела туалет изнутри, но коварный убийца так и не был найден…