Век магии и пара. Барчук (СИ) - "Amazerak". Страница 6

– Теперь это уже не имеет значения, – ответил я нейтрально.

– Пожалуй, так, – согласилась Катрин. – Без обид, главное, да? Вот и славно. Кстати, отдай оружие. От него следует избавиться.

Естественно, я не желал лишаться единственной защиты, которая – я был уверен – ой как понадобится в будущем.

– Хочешь сказать, безоружным ходить, когда за мной толпа убийц охотится? – я скрестил руки на груди. – Ну уж нет. Оставлю себе.

– Не спорь, – строго сказала Катрин. – Простолюдинам нельзя носить личное оружие. Если найдут, проблем не оберёшься. Да и не будут за тобой охотиться. В Арзамасе у Барятинских нет ни имущества, ни влияния. Там дворяне Загорские заправляют, так что, считай, ты – в безопасности. А вот со стволом вляпаться можешь по уши.

– Так не пойдёт, – не мене строго возразил я. – Сама говоришь, род за мной присматривать не станет. А значит, я сам буду решать, как мне себя защищаться. Ясно? Уж поверь, не совсем дурак, чтоб стволом светить на каждом углу. Оружие останется при мне – и точка.

Девушка вздохнула и нахмурились.

– Ох, упрямец ты, Миша. Что с тобой делать? Ладно. Только пообещай. Поклянись, что револьвер надёжно спрячешь и без самой крайней надобности не воспользуешься.

– Обещаю. Сам понимаю, что не стоит светить. Не волнуйся.

– Ладно. Надо поторапливаться. До Арзамаса больше час ехать.

За одной из заброшенных изб стоял мотоцикл. Здоровый двухместный крузер с высоким рулём и двумя кожаными подсумками на заднем колесе. Но вместо мотора у него был блестящий бочонок – котёл, а вместо цепной передачи – хромированный короб. Я уже понял, что двигатель внутреннего сгорания в этом мире не особо в ходу, но подобная конструкция меня снова удивила. С одной стороны, выглядела она довольно громоздко, а с другой – не лишена эстетики.

Катрин положила карабин в притороченный к седлу чехол, вынула из подсумка два шлема с очками-консервами. Один протянула мне, другой надела сама. Но прежде чем сесть на мотоцикл, она вдруг посмотрела пристально мне в глаза и спросила:

– Скажи. Только честно. Я видела, как ты того высокого отшвырнул, словно пёрышко. Как ты это сделал?

– Не знаю, – пожал я плечами, надевая шлем. – Под адреналином, должно быть… Само собой вышло. Правда – сам в шоке.

– Ясно, – Катрин села в седло. – Устраивайся и держись крепче. Поедем быстро.

Взгромоздившись на заднее сиденье, я обхватил Катрин за стройную талию, обтянутую кожаной курткой. Девушка завела мотор, и мотоцикл бесшумно тронулся с места, издавая лишь негромкий звук, напоминающий движение паровоза.

Я опять ехал в неизвестность.

Глава 3

Мотоцикл неспешно бежал по гравийке. Скорость была не больше пятидесяти, но при этом мы умудрились обогнать три грузовика, что дымили, как паровозы, торчащими над крышей трубами, один автобус и с десяток легковушек. Попадались и телеги на конной тяге. Не густо тут было с автотранспортом даже в городах, а на просёлке – и подавно.

Всю дорогу провёл в раздумьях. Не смотря на заверения Катрин, я сомневался, что Барятинские оставят меня в покое, когда узнают, что убийство не состоялось. Причины для моего устранения, наверняка, имелись серьёзные – из-за ерунды подобным никто заниматься не стал бы, да и вряд ли богатый, влиятельный род отступится от своих целей. А это значило, что рано или поздно, на пороге моего нового дома опять появятся парни с пушками, и чем тогда всё закончится – непонятно. Но фора у меня имелась. Сколько? Неделя? Месяц? Год? Как бы то ни было, надо как можно скорее обзавестись хорошим оружием, боеприпасами, а в идеале свалить подальше, куда-нибудь в Сибирь, например, дабы окончательно запутать следы.

Слабость прошла, и теперь в груди снова было знакомое давящее ощущение. Что произошло во время драки, я до сих пор не мог осмыслить, да и Катрин, похоже, не знала (иначе, зачем спрашивала бы?). Что-то необычное скрывало моё новое тело, какую-то неведомую силу, энергию. Но мог ли я ей управлять? Как она работала? Что со всем этим делать? Вопросов – море. А дядя говорил, что меня изгоняют, потому что я, якобы, немощный. Да что, чёрт возьми, всё это значит? Мозг кипел.

Арзамас оказался невзрачным городком, основную часть которого занимал частный сектор и двухэтажные деревянные дома, наставленные рядами, словно по единому плану. В центре находились кварталы, плотно застроенные каменными одно-двухэтажными зданиями, жмущимися друг к другу вдоль тесных улочек. Только пара дорог имела асфальтовое покрытие, остальные, в лучшем случае, посыпана гравием, в худшем, представляли собой грунтовые колеи. Машин тут было совсем немного, да и выглядели они очень древними, потрёпанными жизнью.

Проехали пруд, скверик и остановились возле ухоженного здания с колоннами, вывеска на котором гласила, что тут – банк.

– Прибыли, – сказала Катрин. Она вытащила из внутреннего кармана куртки ключик с биркой и передала мне. – Это от твоего хранилища. Там – всё необходимое: документы и сопроводительное письмо с легендой. На твою новую фамилию открыт счёт. Смотри, не таскай с собой много ассигнаций – это небезопасно. И экономь! Если хочешь хотя бы месяц протянуть, придётся о кутеже и развлечениях забыть. Внимательно прочитай легенду, запомни её и уничтожь бумагу.

– Понял, – я слез с мотоцикла, достал саквояж из внушительного размера седельной сумки. – Всё сделаем. Комар носа не подточит.

– Прошу, относись серьёзнее, это не шутки, – Катрин пристально посмотрела мне в глаза, и во взгляде её я увидел искреннюю, неподдельную заботу и участие. – И не высовывайся, веди себя, как все, научись жить, как все. Поначалу покажется трудно, но ты привыкнешь. И ни в коем случае! Слышишь! Ни за что не суйся ни в Нижний Новгород, ни в столицу, не пытайся связаться со своими друзьями, подругами, знакомыми. Всё. Прежняя жизнь окончена. Михаила Барятинского больше не существует. Ты меня понял?

– Сказал же, не переживай. Не маленький, понимаю. Никто обо мне больше не услышит. Матушке передай мою особую благодарность. Тебе тоже спасибо за всё. Езжай со спокойной совестью. А я не пропаду.

– Что ж, на словах ты вроде бы судишь по-взрослому, надеюсь, и на деле будет так же, – Катрин улыбнулась.

Она обняла меня на прощанье, пожелал удачи и уехала.

Дело близилось к вечеру. Я посмотрел на часы: шестой час. А ещё куча дел. Недолго думая, отправился в банк. Меня встретил служащий, спросил «чего желает господин», я сообщил, что иду к своей ячейке. Он проводил меня и оставил одного.

К счастью, здесь никого не было, кроме меня. В ячейке лежал запечатанный конверт. Я достал его, сел за стол и, сломав сургуч, принялся изучать содержимое.

Тут находилось удостоверение (аналог паспорта) в котором я значился, как Михаил Васильевич Петров. Имя мне не поменяли. Ну и хорошо, а то от смены личностей уже мозг кипит. К удостоверению прилагалось письмо. Развернул, прочитал. Это, собственно, и была легенда. В соответствии с ней я являлся сыном мелкого купца-простолюдина из Пензы, который обеднел и скончался, оставив отпрыску три тысячи рублей. Дом пришлось продать за долги, а потому я отправился к родственнику – якобы моему троюродному дяде, жильё у которого оплатил на год вперёд. Далее следовал адрес нового места жительства, а так же указание хранить строжайшую секретность касательно моего реального происхождения, даже от «родственника», а так же уничтожить данное письмо после прочтения. Ага, съесть, наверное, я должен, как в фильмах про шпионов. Адрес я запомнил, бумагу же спрятал в карман, решив сжечь после того, как появится время подробнее ознакомиться со своими новыми данными.

Разобравшись с легендой и получив удостоверение личности, я снял сто рублей со счёта. В кошельке уже лежала двадцатка, но я решил, что некоторый запас не помешает. Катрин говорила, что три тысячи должно хватить на год. Что ж, срок приличный, чтобы попривыкнуть и найти работу. Год я, само собой, тянуть не собирался, но и куда устраиваться, идей пока не было. Ни в этой, ни в прошлой жизни никаких профессиональных навыков я не имел. Почти десять лет провёл в армии. Вначале был наводчиком, потом – командиром танка. После срочки три года отслужил по контракту, а потом, окончив офицерские курсы, был назначен комвзвода. Так что, я плохо представлял, как жить на гражданке и где применить имеющиеся знания и умения. Но не отчаивался: всему можно научиться, было бы желание. Даже рад был, что меня оставили, наконец, одного: ни родственников, ни друзей вокруг – никого, кто знал меня прежнего. Жизнь с чистого листа, что называется.