Жук в Муравейнике (СИ) - Обава Дана. Страница 41

Люди в очереди, кажется, хотят поскорее попасть на ту сторону, также как и мы. Но они-то надеются застать разборки стража с нарушителем, а мы почти уверены, что увидим только взбешенного стража бегающего по коридорам. Мы оказываемся правы. Только вот вскоре пребывает еще один дополнительный наряд стражей, и мы с Морисом спешим улизнуть подальше, поскольку они собираются смотреть записи с камер, на которых мы все четверо наверняка выглядим подозрительно, передвигаясь цепочкой существенно быстрее остального потока прохожих.

Вернуться собираемся через час, когда точно все успокоится, но выдерживаем только двадцать минут. Точнее говоря, я выдерживаю. Наедине с Морисом мне все еще неловко, хотя о своем предложении он на этот раз не вспоминает, видимо, тема закрыта.

Поскольку связи с Лексом у нас сейчас нет, мы идем на семьдесят второй и шатаемся там возле лестницы в районе пропускного пункта, пока друг сам нас не находит.

— Все нормально, я видел, в какую норку она шмыгнула, — машет он нам.

— А стражи тебя не догнали? — интересуется Морис.

— А что, они пытались? — делает удивленное лицо Лекс.

Может, и не особо пытались. Все равно личность нарушителя, скорее всего, стражи установить смогут и так, а потом передадут информацию Кейну. И уж он нам задаст.

Решив пока что не переживать о том, что мы все равно не сможем изменить, проходим по красивым светлым коридорам до апартаментов учительницы химии, в которых предположительно должен прятаться наш товарищ Ворчун. Морис звонит в дверь.

— А кто-нибудь знает, как на самом деле зовут Ворчуна? — спохватывается Лекс. Мы с недоумением переглядываемся.

— Э, Палома вроде бы знает, — Морис поспешно вынимает свой планшет, но Никта не дает ему столько времени. Дверь распахивается без каких-либо вопросов.

— Ну, — сердито понукает девушка, вопросительно подняв брови. Поверх одежды сейчас на ней белый халат, а волосы забраны под шапочку. На руках перчатки, на носу защитные очки. Она явно занята.

— Мы друзья Ворчуна, — с виноватой улыбкой произносит Лекс, — мы…

— Ну, так и идите к нему! — раздраженно приказывает Никта, отходя в сторону. — Он прячется у себя в спальне. Последняя дверь слева.

Мы с воодушевлением заваливаемся в длинный и широкий коридор, по которому запросто можно гонять на велосипеде. Он совершенно пуст и прямо таки сияет своими белыми голыми стенами. Заперев за нами входную дверь, Никта торопливо упархивает в одну из комнат и закрывается там изнутри, то ли попросту наплевав на то, что впустила в квартиру целую банду незнакомцев, то ли наоборот сильно испугавшись своего опрометчивого поступка. Мы проходим по коридору, заглядывая, раз уж так получилось, во все помещения, и видим совершенно необжитое жилище. В нем есть и своя столовая с длинным стеклянным столом, и гостиная с большим телевизором, свой тренажерный зал, огромная ванная с душевой, маленьким бассейном и парилкой. Везде либо горит основной свет, либо хотя бы подсветка. Но все предметы относятся скорее к декору, личных вещей не видно. Никто даже журнальчика на столике не оставил. В принципе ясно — хозяйки не было дома почти с самого переезда, а два ее акбрата, похоже, предпочитают проводить время исключительно в своих комнатах.

Добравшись до конца коридора, мы стучимся в закрытую дверь слева. Приглядевшись, Морис выбирает на загоревшемся на стене экране кнопку внутренней связи.

— Ворчун, это мы, твоя команда, нам надо поговорить, — негромко говорит он в микрофон. Мы ждем.

— У нас есть важные новости! — уже громче произносит Лекс. Мы ждем.

— Может, его и нет дома, — пожимает плечами Морис. — Никта, вернувшись, наверняка не проверяла.

Лекс кивает и на пробу нажимает на кнопку открытия двери. Замысловато соединенные панели перед нами тут же послушно разъезжаются в стороны, открывая нам таким образом вход в просторную спальню.

— Круто, — Лекс первым переступает полукруглый порог. Мы входим за ним, видя сначала только шикарный спальный модуль с задернутой занавеской. Я порываюсь подойти к нему, полагая, что Ворчун спит, но понимаю, что что-то не так и оборачиваюсь. Ворчун висит в веревочной петле, привязанной к декоративной конструкции под потолком.

Мы опоздали. Теперь остается только стоять и скорбно взирать на мертвое тело. Отчего-то такой вариант событий мы не рассматривали. Боялись, что Ворчун не выдержит и расскажет все страже, а то, что он уже не расскажет ничего и никому, даже не представляли.

Вообще-то, то, что висит перед нами, больше похоже на чучело, на манекен или куклу в человеческий рост. То, что жизнь покинула это тело, очевидно сразу, и никто из нас не дергается, чтобы попытаться его спасти, снять оттуда. Кажется, что настоящий Ворчун вот-вот войдет в дверь и сам удивится, что это у него висит тут такое посреди комнаты, словно старый костюм.

— Во второй раз не так страшно, да? — отнюдь не без страха в голосе тихо спрашивает Морис.

Не знаю. Это на самом деле уже пятый труп, который я вижу, но с Ворчуном мы общались, у нас был небольшой, но общий опыт, так что видеть его в таком состоянии мне не легче, чем остальных. И это при том, что те тела были растерзаны и обезображены.

Вздохнув, Лекс медленно обходит висящее тело по кругу. Пару секунд рассматривает также валяющееся у его ног вращающееся кресло на колесиках.

— Его убили, — наконец произносит он.

— Он не сам повесился, по-твоему? — удивленно переспрашивает Морис, отчего-то шепотом, словно щадя чувства покойника.

Лекс отрицательно качает головой.

— Смотрите сюда, — он встает сбоку от Ворчуна и показывает на его шею. — Борозда от того, чем его душили. — Действительно, борозда не полностью под петлей, а уходит из-под нее под углом. — И еще — кресло. Он бы не стал становиться на это кресло, чтобы достать до петли. Оно слишком неустойчиво для того, чтобы на нем стоять.

— Больше тут все равно ничего нет, на что можно было бы встать, — возражает Морис, оглядываясь.

— Да на стопку книг, их тут полно.

— Все-таки и на кресло можно было бы прекрасно встать, — Морис делает движение к валяющемуся креслу, как будто собрался провести эксперимент.

— Не трогай! — восклицаю я. — Стражу-то сюда придется вызвать. Мы же не будем избавляться от тела Ворчуна, правда?

— Ну, нет, наверное, нет, — кивает Морис и от греха подальше отходит к стене.

— А что это за веревка? — Лекс присматривается к тому, на чем висит Ворчун. — Странная какая-то.

— Это, должно быть, пояс от халата, — предполагаю я, заметив халат того же цвета, висящим на крючке сбоку спального модуля.

— Думаете, это сделали хозяева игры? — снова подает голос Морис.

— Но не лично, — Лекс подходит к терминалу выхода в сеть. — Наверняка должны быть записи камеры видеофона на входной двери. Хотя бы узнаем, кто приходил к Ворчуну. А может, есть и камеры тут внутри. Морис, разберешься?

— Постараюсь, — Морис подходит к терминалу и сразу же отдергивает руку. — Только не хотелось бы свои отпечатки здесь оставлять.

— Попросим парочку перчаток у Никты? — в шутку предлагает Лекс.

— Да, это будет совсем не подозрительно, — фырчит Морис и берет у меня протянутый носовой платок. На разбирательство с системой у него уходит всего несколько минут, хотя тыкать в клавиши одним пальцем через платок не слишком удобно. — Так, ладно, я вижу в списке устройств только видеофон. — Еще через полминуты он вздыхает и расстроено трет лицо. — Все записи стерты. Видеофон сейчас вообще выключен. Это конечно значит, что и мы на камеру не попали, что радует.

— Никта все равно нас видела, — напоминаю я.

— А мы попросим ее не говорить страже о нашем приходе, — оптимистично предлагает Лекс.

— Ты не настолько очарователен, — возражает Морис.

— Не тебе судить, — фыркает Лекс.

Добравшись по коридору до двери, за которой заперлась Никта, мы в сомнениях останавливаемся. Потом все же, Лекс нажимает на клавишу связи.

— Э, у нас тут небольшой вопрос возник, — говорит он.