Леди для Конюха (СИ) - Черная Лана. Страница 11

— Мне позвонил…твой друг. Сказал, что ты сильно пострадал и нуждаешься в помощи, — она окидывает цепким взглядом вполне здорового, пышущего гневом и силой Егора, и хмыкает. — Но, похоже, он ввел нас в заблуждение.

О да, точно ввел. Егор сжимает кулаки, загоняя поглубже острое желание рвануть в метель и намылить шею Самураю. Если бы не Карина в его ванной, ему было бы глубоко наплевать на приезд мачехи и Леры. Но у него имеются определенные планы на свою строптивую принцессу и присутствие родни в эти планы совершенно не входит.

— Егор, ты так и будешь держать нас на пороге? — так и сочится ядом мачеха. — Или прикажешь нам встречать Новый год на улице? Все — таки мы проделали долгий путь. Устали. А Лерочка еще и замерзла. Правда, деточка?

Теперь в ее голосе столько патоки, что Егора блевать тянет. Он кривится и делает жадный вдох, но только добавляет к тошноте привкус ядовитых духов Леры. Но та ничего не замечает или делает вид, потому что с готовностью кивает, да так яро, что Егор всерьез опасается, как бы ее белобрысая головушка не отвалилась.

— Егор? — изгибает соболиную бровь мачеха.

Но едва Егор собирается выставить их вон, потому что ему абсолютно плевать, где они будут встречать Новый год и кто из них замерзнет быстрее, как из гостиной доносится шум упавшего тела и громкие проклятья в его адрес.

— Карина… — выдыхает он, сорвавшись с места и позабыв обо всем на свете.

Он влетает в гостиную и замирает, с трудом сдерживая смех. Она сидит на полу, смешно раскорячив ноги, потирает копчик и матерится, обещая Егору все муки ада. Широким шагом он пересекает комнату, подхватывает ее на руки и целует в висок, пряча в ее пшеничных волосах тихий смех.

А спустя минуту она вдруг хочет увидеть его голым. И эти ее тихие слова, произнесенные вслух, скорее всего, неосознанно, впрыскивают в его пах щедрую порцию огненного желания. И то, каким взглядом она скользит по его шее с простым шнурком, груди, к которой прижимается вся, раскрасневшаяся, с распахнутым воротом халата, в котором видна ее грудь с вишневыми ареолами и призывно торчащими сосками. От желания втянуть их ртом, облизать и пососать, выбивая из принцессы стоны и всхлипы, рот наполняется слюной и Егор не сразу соображает, что отвечает на ее слова, уложившие его на лопатки. И что она тычет ему под нос флакончик с парфюмом — очередным экспериментом сводного брата — химика, который просто помешан на создании убойного афродизиака. Подсунув Егору эти духи год назад, Мишаня утверждал, что все «зачетные самочки слюной будут на тебя капать». Егор лишь усмехнулся, но подарок взял и даже использовал по назначению, не веря ни единому слову братца.

А зря.

Потому что он совершенно забыл, какая восприимчивая на запахи его принцесса. Как гончая: если унюхала, то будет гнать по следу до последнего. Или как кошка, растекающаяся по полу на двух каплях валерианки. Как сейчас, облепившая его второй кожей. Ластящаяся, нежничающая. А все потому, что на горизонте нарисовалась Лера, явно подофигевшая от увиденного.

Да Егор и сам подвис, когда Карина прильнула к нему, потерлась, взорвав внутри вулкан, лава из жерла которого растекалась по венам и обжигала пах. Даже неловко стало перед Леркой. Но когда Карина положила ладонь ему на задницу — Егора накрыло.

Он уже мало что соображал, скользнув ладонью по бедру, подбираясь к трусикам, которых к его изумлению на принцессе не сыскалось. Довольно улыбнувшись, касается ее влажных складочек и замирает, потому что на пороге появляется мачеха. И Карина, его маленькая хищница, его принцесса и просто очумелая девчонка, вся подбирается и напрочь забывает обо всем, даже дышать, похоже.

А мачеха мерит их таким взглядом, что Егору хочется пристрелить ее и он машинально просчитывает, где хранится его «беретта».

Но Карина снова удивляет, тянет его на себя, улыбается кривовато как — то и становится совсем непохожа на леди с такой родословной, что английская королева обзавидуется.

— Вы уж нас простите, — щебечет она, — но у нас есть дела поважнее.

И утягивает Егора наверх, чтобы, едва закрыв дверь, впечатать его в стену.

— Это что, мать твою, за цирк, а? — шипит, прищурившись и сжав кулачки на его груди. — На кой черт ты меня сюда притащил, если невесту ждал, а, конюх?

Невесту? Егор хмурится, но уже через секунду улыбается широко, едва сдерживая смех. Невесту, конечно же! Думается, Самурай успел просветить сестренку о личной жизни Егора. Только, похоже, слегка переиначил факты. Нет, бить Самураю морду Егор не станет. Пожалуй, он просто сделает то, что должен был давно.

Запускает руки под распахнувшийся халат. Касается горячей кожи и словно маленькими разрядами по мышцам, глубже, в самую кровь, вспенивая адреналин и еще не стухшее желание.

Принцесса замирает, губу закусывает и смотрит на его ладони на своей груди. Сглатывает. Егор большими пальцами проводит по набухшим соскам, постукивает, выбивая из Карины тихий стон.

Она обхватывает его запястья, поглаживает тонкие шрамы на левом и наблюдает. Сама же прижимается к нему вся, такая горячая и мокрая. Трется об него, совсем растеряв стыд и скромность.

— Вот так, детка, — шепчет, опуская ладонь на ее плоть, собирая ее влагу и растирая на своих губах. А она жадно ловит его блестящие от ее соков пальцы, облизывает так медленно, что у Егора рвет крышу. — Я же отлюблю тебя, принцесса. Прямо здесь и сейчас. И мне плевать, что внизу мачеха разнесет по кирпичикам этот дом. Плевать, если твой брат завтра свернет мне шею. Я хочу тебя так, что мне дышать больно, — еще удерживая в узде свои свихнувшиеся гормоны. — А ты…ты действительно этого хочешь?

Кивает, продолжая посасывать его пальцы. А у него в голове совсем другая картинка, от которой подкашиваются ноги и болезненно дергается член в штанах.

— Действительно хочешь меня, принцесса? Меня, а не незнакомца в маске?

Проводит подушечками пальцев по ее губам, а потом по своим, запечатывая ее вкусом. И смотрит, как она отходит от него. Как медленно садится на край кровати, совершенно не обращая внимания, что халат скорее мешает, чем что — то скрывает. И Егор видит ее стоящие от возбуждения сосочки, ее животик с впадинкой пупка и ее лоно, мокрое, горячее, пульсирующее. И он силой удерживает себя на месте, продолжая ласкать ее взглядом. А хочется языком. Жадно втянуть ее лонный бугорок, прикусить, пососать, заставляя ее просить еще и еще. Хочется ощутить на языке ее оргазм, выпить его и вылизать, кончая только от того, что ей хорошо. Ловя губами ее дрожь.

Принцесса ловит его взгляд, проводит кончиком языка по губам и шире раздвигает ноги, откинувшись на спину. Приглашая.

— Тебе правда на все плевать, Егор? — спрашивает тихо, пальчиками разводя свои складочки.

— Ты сумасшедшая, принцесса, знаешь?

Смеется, нависая над ней. Подминает под себя и жадно впивается в ее рот поцелуем, не дожидаясь ответа. А она тут же обвивает его руками и ногами, еще теснее прижимая к себе. Выгибается, трется о его пах, об него всего. Такая нежная и такая горячая. Нетерпеливая. Горит вся, как и он. Сдирает с него одежду и всхлипывает, когда их тела соединяются с влажным шлепком.

А у него нет сил сдерживаться. Ни на что нет сил. Но в последний момент замирает, сдерживаясь из последних сил. Потому что банально забыл о презервативах. Обо всем забыл, когда она позвала так откровенно. Когда приняла его с не меньшей страстью. И отозвалась так, словно всю жизнь ждала только его. Словно и не было никого до него. Такая горячая и узкая, что у Егора дыхания почти нет, как и выдержки.

— Черт, детка, — выдыхает со свистом, лбом уткнувшись в ее лоб, — я конечно не против детей и большой и дружной семьи, но…

— И я не против, — вдруг перебивает она, пальчиками обводя шрам от пули на два пальца ниже сердца, — если только с тобой. Так что меньше слов, больше дела, малыш, — и оставляет на шее свою метку, до жгучей боли прикусывая кожу, когда он со всего маху врезается в ее тело, напрочь растеряв самоконтроль.