Охота на Золушку (СИ) - Барт Владимир. Страница 11

Таня заметила, как Тормис украдкой изучает ее. И, судя по его выражению лица, мнение о Бачуриной сложилось далеко не лестное. Ну и пусть - детей с ним не крестить. Татьяна отвернулась и стала смотреть в окно, на дома, мимо которых проносилась машина. Макс, сидевший рядом с водителем, поднял трубку телефона, подававшего негромкие сигналы, обменялся со звонившим несколькими фразами. Затем обернулся к Тормису:

- На месте все чисто.

Ян ограничился коротким кивком.

- Танюша, какая радость, что ты вернулась! - навстречу Бачуриной по лестнице сбежал странный субъект в фантастическом наряде, состоящем из белоснежного фрака с золотыми пуговицами, черной шелковой рубашки с пышными кружевами на манжетах и вороте, и алых шароварах.

Взглянув на франта, Таня подумала, что этот пестрый наряд наверняка вызовет у Тормиса идиосинкразию. Рядом с расфранченным пижоном Ян выглядел особенно блеклым и невзрачным.

- Здравствуй, Сережа, - Бачурина подставила щеку для поцелуя. Встречающий был главным модельером фирмы "Контес" и, кроме того, претендовал на роль близкого друга графини. Звали его Серж Ларис.

Будучи человеком творческим и к тому же большим оригиналом, он никогда не называл Бачурину иначе, как Танюша. Чем вызывал огромнейшее неудовольствие Великого. Еще больше раздражало Петра Алексеевича то, что Серж придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации. Ну, да ладно, пусть бы придерживался. Но зачем так явно подчеркивать это бесстыдными туалетами и беспутным поведением? Сегодня, впрочем, Ларис был одет, по собственным меркам, вполне консервативно.

- Посвежела, отдохнула, очень хорошо выглядишь. Мои тебе комплементы, - Серж ухватил Бачурину под руку и повлек ее наверх. - Пойдем, тебя ожидают все наши. Заждались. Тс-с-с! И мне ничего не говори! Все сообщишь наверху! А то не простят.

Ларис демонстративно игнорировал Макса и Яна. Причина скоро разъяснилась.

- Твой несносный муж, пользуясь твоим отсутствием, делает попытки установить в "Контес" какой-то казарменный порядок, - жаловался по пути Серж. - Ввел пропускную систему. Ты видела, что у нас в холле теперь стоит вахтер? Будто это не Дом моды, а секретный объект. Какие-то типы пристают к сотрудникам с расспросами, мешают работать. Впрочем, что я плачусь? Вижу, и к тебе приставили конвоиров.

- Это временное явление. Всего на несколько дней, - попыталась Бачурина успокоить легкоранимого, модельера.

- Нет ничего более постоянного, чем временные меры. Мы уже это проходили. Передай, пожалуйста, своему мужу, что в шарагах можно сконструировать и атомную бомбу, и ракету. Только настоящее искусство за заборами с колючей проволокой творить еще никому не удавалось. Было бы проще, если бы Дважды Великий решил, наконец, кем он желает себя видеть - меценатом или деспотом.

- Ты несправедлив к Петру Алексеевичу, - заступилась за мужа Бачурина.

- Несправедлив? Пожалуй, - охотно согласился Ларис. - Возможно, твой муженек еще хуже, чем я о нем думаю. Тебе лучше знать.

- Если бы я не знала тебя, то могла бы подумать, что ты ревнуешь. Иначе твою антипатию к Петру Алексеевичу не объяснить.

- Татьяна Николаевна, - вмешался в разговор Тормис, - если вы не против, я оставлю вас и осмотрю дом.

- Пожалуйста, Ян Эдуардович. Вам нужен провожатый?

- Нет. Я знаком с планом здания.

"Даже так, - удивилась Бачурина. - Когда же ты успел?"

Великий собрался ехать на аэродром, когда в приемной столкнулся с Гришиным.

- Есть разговор? - высказал догадку Петр Алексеевич. - Пойдем в кабинет.

Усевшись в огромнейшее кожаное кресло, напоминающее трон, Великий достал сигару и принялся раскуривать ее, ожидая, что поведает главный телохранитель. Настроение после обеда было превосходное. И хотя Петр Алексеевич ожидал, что услышит нечто неприятное, даже это не могло нарушить его благодушия. Гришин уселся в кресло напротив, поправил складки на брюках:

- Мы вычислили связника, через которого неизвестный союзник Паши поддерживал контакты с Ходосеевым.

Великий оставил попытки раскурить сигару и уставился на Гришина. Выдержав паузу, шеф службы безопасности назвал имя. Так и не зажженная сигара полетела в пепельницу:

- Мерзавец!

Лицо Великого налилось кровью, пальцы сжались, будто смыкаясь на шее врага. Подавшись всем корпусом вперед, Петр Алексеевич издал нечто, напоминающее рык. Названный связник, депутат парламента, был одним из тех, кто недавно гостил в доме Великого. Тем не менее, Петр Алексеевич сразу поверил помощнику. Знал, что столь тот не бросит серьезное обвинение просто так, без веских оснований. Однако это имя банкир ожидал услышать меньше всего. Хотя бы потому, что не представлял, как предатель может найти общий язык с Пашой.

Через мгновение Великий сумел совладать с собой. Расслабившись, откинулся в кресле, долго молча барабанил пальцами по столу, сердито сопел. Затем, уже более спокойно, спросил:

- Как вы на него вышли?

- Мы проверили тех, с кем Ходосеев встречался или вел разговоры по телефону.

- Таких я могу назвать несколько десятков, если не сотен. Начиная с себя самого, - пробурчал банкир. - Ты уверен, что депутат настраивал Ходосеева против меня? Может, это был обычный обмен любезностями?

- Записи самих разговоров у нас нет, - признался Гришин. - Но содержание их известно.

- Каким образом?

- От самого Ходосеева. Нам удалось найти подход к одному из его доверенных лиц.

- Вот сволочуга! - реплика Великого относилась не к мэру, а к двуличному депутату. - А еще набивался в друзья.

- По поводу друзей, - Гришин сделал паузу. - Хочу обратить ваше внимание на Юсупа Джафарова. Нам стало известно о его встречах с Боксером.

Юсуп Джафаров был предпринимателем средней руки, чьи капиталы имели темное происхождение. Великий вел с ним несколько совместных дел. Иногда не вполне законных. Джафаров не был уголовным авторитетом, но имел связи в криминальном мире. От него можно было ожидать неприятностей. Тем более, Юсуп был земляком Паши... Что касается Боксера, то этот предводитель одной из ровских криминальных группировок давно, еще с "кооперативных" времен, враждовал с Великим. Конечно, ни Юсуп, ни Боксер сами по себе не могли тягаться с "Цесарем". Но их неожиданная "дружба", так же, как и "наезды" Ходосеева, явно координировались из одного центра.

Петр Алексеевич потянулся за новой сигарой. Отрезал кончик золотой гильотинкой, установленной на столе, долго держал зеленовато-коричневую сигару над огнем, раскуривая. Наконец выпустил первую струю дыма.

- Все складывается. Депутат - передаточное звено между мэром и "Другом", - так банкир называл своего неизвестного врага, скорей всего даже числящегося союзником Великого. - А Джафаров связник между Пашой и ровскими уголовниками. Наступление сразу на всех уровнях. Снизу на нас давит Паша, одновременно подготавливая мое физическое устранение. А в высших сферах тайно пакостничает этот мерзавец. Он же снабжает Пашу информацией и финансирует их совместное "предприятие".

- Кто предупрежден, тот вооружен.

- Древним легко было выдумывать изречения, - устало проговорил Великий. - Что будем делать?

- Вы по-прежнему намерены лететь в Ровск?

- Обязательно. Там наша вотчина, и именно оттуда следует наводить порядок. В первую очередь в собственной штаб-квартире. Там немало колеблющихся, готовых перебежать к более сильному. И надо взяться за Ходосеева. Надоел уже.

- Есть у нас задумка, как поприжать мэра. Кстати, Тормис предложил, изучив его досье.

- С охранными системами дома он уже закончил? В свете того, что ты мне рассказал, придется принять некоторые дополнительные меры предосторожности. Но чтобы не спугнуть наших "друзей", все приготовления следует сохранить в тайне.

- Мне Тормис понадобится в Москве, - заметил Гришин.