Предан(н)ая (СИ) - Катс Натали. Страница 27

— Андрей Викторович, — приоткрыла дверь, — ваш кофе…

— Проходи, Юля, — Андрей Викторович копался в каких-то бумагах, но когда она вошла, отвлекся и поднял голову, — что ты там говорила на счет увольнения?

— Я… простите, а Сергей Алексеевич… он… он поправится?

— Не знаю, — тяжело вздохнул директор, и отбросил документы, — он в очень тяжелом состоянии. Так что еще ничего не известно. У него тяжелая черепно-мозговая травма, вчера делали операцию, но… гарантий никаких нет…

— Скажите, — Юлька перебила собеседника, ей вдруг стало совершенно необходимо знать правду, — а вы, правда, сами решили перевести меня в экономический отдел? Это не он вам велел?

— Юля, давайте кофе, что вы с ним стоите. И нет. Он мне не велел. Да и не мог. А решение оп переводе принял я, вы же уже давно выполняете функции помощника экономиста. Я же не зря отправлял вас учиться составлять сметы. Вы умная и сообразительная девочка, которая может гораздо больше, чем просто приносить кофе.

— Спасибо, Андрей Викторович. — Юльке захотелось плакать, — простите, а можно я не буду увольняться? Я просто думала…

— Хорошо, — улыбнулся Андрей Викторович, — как Сергеев придет, проводишь его ко мне и можешь быть свободна на сегодня…

Юлька набрала воздух, чтобы задать еще одни вопрос, но директор успел первым:

— Он в первой городской, в реанимации. Посторонних, правда, туда не пропускают.

— Спасибо…

Юлька вышла и обессиленно упала на стул. Почему-то вся ненависть к брюнету исчезла. Осталось только… чувство вины… да, Юлька вдруг почувствовала себя виноватой в том, что случилось… если бы она сдержалась. Не наорала на бедного, ни в чем не повинного Сергея Алексеевича… ну не совсем ни в чем не повинного, Юлька нахмурилась, снова вспомнив про Сережино предательство, но в данном последнем случае пресловутый брюнет точно не был виноват… свое повышение она заслужила сама.

Юлька встала и выскочила на улицу. Ей срочно нужно было подышать свежим воздухом, потому что сейчас она, кажется, поняла одну вещь… все, кроме нее, давно забыли про тот вечер. И именно она тащит всю эту грязь за собой. Она, а не кто-то другой.

Морозный воздух мгновенно выстудил жар от стыда за собственную бестолковость. Юлька чувствовала, как с ее души высохшим песком осыпается боль от подлости того, кого она любила… да, точно, никаких чувств, кроме презрения, у нее к Сереже не осталось. Все выгорели. Даже горечи не осталось, как только она сама решила все оставить в прошлом.

И вдруг стало так легко. Юлька огляделась вокруг, словно только что проснулась. И рассмеялась, как же хорошо, оказывается, жить. Брюнет! Юлька медленно шла к кабинету… Как же она виновата перед ним! Теперь-то она поняла, что он давно заслужил ее прощения. Букеты в приемной смотрели на нее с немым осуждением… ей надо к нему! Она должна сделать все, чтобы извиниться за свою придуманную обиду. Сейчас, дождется только Сергеева, о котором предупредил Андрей Викторович…

Пока ждала, мысли волей-неволей перекинулись на брюнета. Она вспомнила все встречи с ним. И ей вдруг стало стыдно, она с самого начала вела себя как дура-малолетка, сбегала, орала на него… если по-человечески, то могла бы объяснить спокойно, без истерик, что он не в ее вкусе. А она словно нарочно раззадоривала мужчину, пробуждая в нем охотника.

А тогда, когда он предлагал ей помощь… в тот самый трудный для нее день, когда она согласилась на работу с особыми условиями… Юлька даже простонала, сейчас она вдруг поняла, что он помог бы… просто так. Не требуя ничего взамен. Потому что он — не Сережа.

Открытие было просто ошеломительным своей очевидностью. Он — не Сережа! Какая же она дура!

И теперь все его извинения, букеты и улыбки предстали перед ней в новом свете. И его теплая ладонь на ее руке, которую она с глупым детским негодованием отбросила в ресторане, вдруг стала такой ласковой… да… Юлька почувствовала, что слезы собрались в уголках глаз, и она вот-вот расплачется. Нет. Хватит слез. Хватит слабости. Она сильная, она справится. Надо будет — будет сидеть возле его кровати сутки напролет… лишь бы он выжил… лишь бы жил… Лишь бы ее пропустили к нему.

И тут Юлька покраснела, она только что поняла, что Сергеев, которого она ждет, не просто представитель Совета Директоров… это еще Его Отец… она прижала ладони к горячим щекам, как же стыдно. Как она посмотрит в глаза человеку, сын которого попал в аварию из-за ее глупой обиды? Захотелось вдруг сбежать прочь из офиса. Далеко-далеко. Туда, где никто и никогда не узнает, какой она была идиоткой. И как довела своими выходками до реанимации человека, который относился к ней с искренней теплотой…

— Здравствуйте, — тусклый уставший голос ворвался в ее мысли, — Андрей Викторович на месте?

— Здравствуйте, да, на месте, проходите, — машинально ответила Юлька и подняла глаза на вошедшего в кабинет Сергеева. И замерла, — Вы?!

Глава 40.

Вошедший в кабинет Сергеев был никем иным, как тем самым человеком, под колеса автомобиля которого, она кинулась, когда собиралась покончить жизнь самоубийством. Но по сравнению с самим собой прошлым он сильно изменился. Постарел, осунулся… и не удивительно…

— Простите, — окликнула его Юлька, но он даже не обратил на нее внимания, погруженный в свои мысли. И, не услышав ее, скрылся за дверью кабинета директора.

А Юлька заметалась. С одной стороны, ей хотелось быстрее побежать в больницу, чтобы там на месте из первых рук узнать о состоянии брюнета, но с другой… С другой она помнила предупреждение Андрея Викторовича о том, что к нему пускают не всех. И, скорее всего, с ней даже разговаривать не станут. Она никто этому бестолковому брюнету. Ну вот зачем он сел пьяный за руль? Мог бы такси вызвать. И ничего бы не случилось. Она бы просто не пустила его даже на порог, не открыла бы дверь и отказалась бы разговаривать… И от осознания этого стало стыдно.

А как теперь сказать Сергееву, который так тогда по-доброму позаботился о ней, что она и есть причина аварии? Что это к ней Сергей Алексеевич ехал, желая в тысячный раз объясниться? Нет, она не сможет… И Юлька лихорадочно начала собираться. Как-нибудь прорвется в больницу, но подойти к его отцу стыдно.

Она уже натягивала пуховичок, ка к ожил селектор:

— Юля, зайди, — коротко приказа Андрей Викторович, и добавил, — я знаю, что ты еще не ушла. Зайди.

Юлька вспыхнула… откуда Андрей Викторович все узнал? Может у него камера в приемную? А она и не знала…

Нехотя сняла пуховик. Медленно повесила его обратно, и с трудом передвигая ноги, направилась к двери. Понятно же, зачем ее позвали. Сейчас Сергеев ее просто прибьет и все. Уволит. И, вообще, скажет, чтоб не смела приближаться к его сыну. Ведь это она довела его до такого состояния.

Юлька тихо постучала в дверь кабинета директора, хотя обычно так не делала, но сейчас ей страшно не хотелось заходить внутрь.

— Да, заходи уже, — раздалось изнутри, и Юлька медленно, старательно оттягивая момент, потянула дверь на себя. Колени тряслись от ужаса. Она с трудом сдерживалась, чтобы не застучать зубами.

— Здравствуйте, — поздоровалась она снова и замерла в шаге от двери.

— Юля, — начал было говорить Андрей Викторович, но Юлька не дожидаясь окончания фразы разрыдалась и запричитала:

— Простите меня, я так виновата. Я так глупо вела себя. Вы мне говорили, что надо простить, а я… а он… и я думала, что снова… а это не он… это оказывается Андрей Викторович сам…

— Юля. — перебил ее Андрей Викторович, — успокойся. Что за истерика?!

— А мы знакомы… Ты из-за него тогда под машину кинулась? — тихий скрипучий голос перебил их обоих, — какие же вы, молоды, глупые…

— Да! Нет! — прорыдала Юлька, а Андрей Викторович приподнял брови от удивления.

— Простите, — она завела снова свою шарманку, — я не хотела, чтоб так… я не знала, что это не он…

— А Сережа нам про тебя рассказывал, — грустно улыбнулся Алексей Михайлович, — поедешь к нему?

Юлька смогла только кивнуть, слезы не давали ей говорить. А Андрей Викторович вздохнул и сказал: