Контра (СИ) - Гавряев Виталий Витальевич. Страница 39

Как гром среди ясного неба — по крайней мере, так показалось Александру, прозвучало одиночное, тихое уханье совы, ответом которому был всполошённый крик какой-то птицы. От неожиданности, по телу графа пробежал мерзкий холодок. Да, он был единственным человеком, кто так отреагировал на эти звуки. Что для него было простительно, так как он не знал всей системы условных сигналов, привычно используемой его новыми холопами. Прояснил обстановку Пётр, который с нескрываемым облегчением, тихо проговорил:

— Фух-ты, всё в порядке, это свои.

— Пётр, это точно? Почему ты так решил?

— Вот те крест, барин, у нас давно повелось, в случае, когда нужно быть скрытным и непонятно кто перед тобою, вопрошать пичугой. И на всякий её голосок, должен быть свой, строго определённый ответ. Так что, Александр Юрьевич, не переживайте, это точно свои.

И в самом деле, в скором времени, где-то неподалёку послышались тихие, возбуждённые голоса. А немного погодя, появились двое гайдуков, из-за лесной тьмы, да что уж там, по почти полному незнанию своих людей, Александр так и не понял, кто к нему подошёл. Поэтому ничего и не сказал, а воины, тоже молчали. Только старший десятник, не желая затягивать ненужную паузу недовольно заговорил:

— Ну что, братцы, так и будем в молчанку играть?

— Дык это… Там, в охотничьем домике, тати как ополоумели — жёстко схлестнулись друг с другом. То ли с перепою, то ли чего меж собой не поделили. Но дошла их потасовка до смертоубийства. Досталось даже тем холопам, кои им прислуживали, несколько человек правда сбежало, а так, душегубы всех порезали.

— Да-а-а. — только и вымолвил, обескураженный такой новостью Александр.

— А мы то что? Нас только двое, да и приказ был, только наблюдать. Поэтому мы и не вмешивались. А сейчас, трое выживших убивцев, запрягли и грузят пару телег. Судя по тому, как они стоят, поедут эти уроды не к заброшенной усадьбе, а к тракту. Вот.

Гайдук замолчал, ожидая указаний, а граф, понимая, что может упустить тех, кто по идее мог быть виновным в смерти его людей, обратился к Увельскому:

— Пётр, этих бешеных собак отпускать нельзя. Я толком эту местность не знаю, поэтому и спрашиваю тебя. У нас есть возможность перенять их в укромном месте, или нет?

— Есть. — Ответил Пётр, сняв с головы шапку, и привычным движением, смахнув со лба невидимый Александру пот. — Пока они загрузятся, пока дадут крюк, выезжая на дорогу, потеряют уйму времени. Да и телеги гружёные, быстро не поедут. А мы, пойдём напрямки, не совсем прямо, но всё же… Так что мы, шустро выйдем к губе лешака, что огибает берег заболоченного озерца, вот том, мы и устроим засаду. Там же и избавимся от покойничков.

— Тогда действуй и помни, никто их этой шайки, уйти не должен. Это наша главная задача.

— Не извольте беспокоиться, Александр Юрьевич, всё будет сделано, наилучшим образом.

Отдача дальнейших команд и поиск нужной тропы, не заняли много времени. Так что, не прошло и часа, как отряд гайдуков подходил к нужному месту. Описать его несколькими словами вряд ли получится. Здесь была дорога, подходившая к лесу почти вплотную. Шла она по рукотворной насыпи, о чём красноречиво говорили камни и слои полусгнивших стволов, проглядывающие по её откосам. И не смотря на заброшенный вид, по ней ещё можно было ездить, правда, из-за разбитой колеи, делать это можно было только в случае крайней необходимости.

"Всё, пришли. — довольно проговорил Пётр, осмотрев грунтовку. — Если судить по отсутствию свежих следов. Мы успели. Так братцы, рассредоточились. Вы трое, перебираетесь через насыпь и прячетесь за этими зарослями. Вы двое, в этих кустах, остальные сидим по линии лесной опушки и без особой нужды не шевелимся".

Все бойцы, весьма оперативно рассредоточились по указанным местам, а старший десятник, вместе с графом, немного углубились в лес, где и уселись на услужливо расстеленный Петром кафтан.

— Пётр, а ты что, не будешь подрубать парочку деревьев? — поинтересовался Саша, когда Увельский аккуратно присел рядом с ним.

— Зачем это?

— Ну, чтоб не дать телегам проезда. Вдруг они, бандиты, на них ускачут.

— Лишнее это. Во-первых, стук топора насторожит татей. Во-вторых, опосля, нам придётся терять время, освобождая дорогу для себя. Да и по такой дороге, гружёная телега, быстро не поедет. Как я помню, вы говорили, что мы не должны оставлять здесь следов своего присутствия.

— Возможно, ты прав. Ну, тогда будем ждать.

— Вот и добре. И ещё, Александр Юрьевич, в этой схватке, ни я, ни вы не участвуем. Наши люди сами справятся.

— Да-а-а. У меня создаётся такое впечатление, что дорожный разбой, для вас весьма привычное дело.

— Не правда ваша, барин. Нас старый хозяин гонял, чтоб мы, в случае захвата наших земель недругом, партизанили и не более того. Как этот… ну кто щипал тылы Боонапарту. Ну как его? Э-э…

— Давыдов.

— Во-во. Он самый. Как старый барин говорил, умнейший тот был гусар. И воевать мог, и по бабам великий ходок, и чудные песни слагал…

Вот так, за тихим разговором время ожидания и прошло. Выставленная засада сработала без участия графа. И вопреки его опасениям, нападение прошло без сучка и без задоринки. Только на сей раз, не прозвучало никакого разбойничьего посвиста. О том, что на дороге идёт смертельное сражение оповещали, чьи-то гневные крики, звон железа, стоны, и в скором времени всё стихло.

То, что эта скоротечная стычка прошла без участия Петра и графа, вовсе не означало что они спокойно, флегматично просидели всё это время на некотором удалении. Десятник, усиленно прислушиваясь к звукам сражения, нервно кусал свою нижнюю губу, и старательно вглядывался в густые заросли подлеска. Только все его усилия были тщетными, разглядеть хоть что либо, было не возможно. Пётр успел неоднократно проклясть себя за глупое решение уйти вместе с барином, подальше от места предстоящей схватки, за что и расплачивался, мучимый неведением того, что неподалёку происходило. Нелегче было и Александру, его с новой силой глодали глупые мысли по поводу его отношения к аборигенам, находящимся в его власти.

— Александр Юрьевич, мы всё. — Как только всё утихло, со стороны дороги послышался чей-то негромкий зов. — Тут это, мы всех татей, значится, упокоили.

— Идём. Молодцы, орлы.

— Ага. Рады стараться, значит-ся.

Воспользовавшись услужливо протянутой рукой Петра, который умудрился подняться с земли намного быстрее, Александр еле сдерживая шаг, снова оказался на рукотворной дорожной насыпи. Только на сей раз, на ней находились две гружёные доверху телеги, в каждую из которых, были запряжены по паре замученных голодной жизнью кобылок. Напоминанием того, что они остановились не просто так, для отдыха, возле каждого испуганного животного стоял гайдук, что-то тихо говоривший животине на ухо. Ну а возле телег, находились тела четырёх караванщиков. Нет, не правда. Татей было трое, и они лежали в дорожной пыли, а вот четвёртым был гайдук с рубленной раной груди. В данный момент, его телом занималась троица хмурых бойцов, они аккуратно укладывали погибшего товарища на наименее загруженной подводе.

— Как же так? — тихо, почти загробным голосом просипел Пётр, рассмотрев погибшего. — Как же так? А?…

— Петро, батька, ты это, прости. Только мы ничего не могли поделать. Во те крест. Тот убивец, ловко свой топор метал. Мы только из заросли выскочили, а этот…, его и кинул. И та ловко сделал это, паскудник — мы и понять нечего не успели.

— Где он?!

— Дык, вон он. Возле колеса лежит. Самый порубленный. Живучий гад — был. Мы его долго добивали.

— Зря добивали. Нужно было связать, затем перевязать раны, дабы от кровопотери не подох. А опосля, голым, да посадить мерзавца в муравейник.

— Прости Петро, не подумали. Да и это, в горячке драки, не сразу заметили, что он того…, это самое, малого сгубил.

Во время этого диалога, происходившего меж Увельским и невысоким, худощавым, неизвестным Александру гайдуком, все замерли и стояли склонив головы. Заметив это, Пётр подобрался, расправил плечи, и негромко, но властно потребовал: "А ну, шевелите своими задницами. Чего стали? Хотите дождаться нежеланных для нас видаков? Мало вам пролитой сегодня кровушки?" — И это, весьма эффективно простимулировало процесс ликвидации следов недавнего нападения из засады.