Запретные удовольствия. (ЛП) - Гурк Лора Ли. Страница 19

***

Дафна внимательно следила, как двое подручных заносят большой фрагмент мозаичного пола в антику. Она вздрогнула, когда угол мозаики ударился о косяк, и от плиты откололся крошечный кусок.

– О, пожалуйста, будьте осторожны.

– Никогда не говорите «пожалуйста» рабочим, – шепнул низкий голос ей на ухо. – Иначе они перестанут вас уважать.

Дафна едва не подпрыгнула, услышав позади себя голос Энтони. Она обернулась.

– Ценю ваш совет, ваша светлость, – пробормотала она, – но поскольку я имела дело с рабочими всю свою жизнь, то уверена, что сумею без посторонней помощи заставить двоих из них перенести ношу.

Дафна последовала за помощниками в антику, спиной чувствуя пристальный взгляд Энтони.

– Спасибо, – сказала она, когда мозаика была благополучно уложена на ее самый большой рабочий стол. – А теперь мне нужно...

– Оставьте нас, – перебил ее Энтони.

Не обращая внимания на протестующий возглас Дафны, мужчины тотчас же вышли из антики. Она, сердито нахмурившись, уставилась на герцога.

– Вам даже не пришло в голову поинтересоваться, нужна ли мне еще помощь, прежде чем отпустить их!

– Нет, – ответил Энтони с присущей ему прямотой. – Я желаю поговорить с вами наедине, поэтому отослал их прочь.

– Вы всегда получаете все, что пожелаете?

Заметив, что темные брови удивленно приподнялись от ее дерзости, Дафна невольно преисполнилась удовлетворения. Теперь, когда она более ничего к нему не испытывает, как приятно не волноваться о его мнении!

– Как правило, – подтвердил Энтони, – возможно, потому что я высокомерен, эгоистичен и невнимателен к окружающим. Так мне говорили.

Услышав свои собственные слова, Дафна чуть смутилась. Однако если он ждал извинений, то ему предстояло разочароваться.

– Все герцоги такие, – продолжал Энтони, – нас так воспитывают, понимаете. С самого детства мы окружены людьми, готовыми потакать любому нашему капризу и, не задавая вопросов, исполнять любой наш приказ. Посеешь привычку – пожнешь характер.

Признавая его неоспоримое знание природы герцогов, Дафна склонила голову:

– Уверяю, ваша светлость, что с вами в качестве примера я не жду ничего другого.

Энтони издал приглушенный звук, подозрительно похожий на смешок, и ее чувство удовлетворения испарилось. Дафна хотела, чтобы ее слова жалили.

– Вижу, вы, наконец, обрели дар речи, мисс Уэйд, – насмешливо заметил он.

– Я и не заметила, чтобы теряла его, – тотчас парировала она. – Насколько мне известно, я обладаю сим даром с достаточно юного возраста.

– А я только сейчас начинаю понимать это в полной мере, – пробормотал Энтони и подошел к ней поближе. Мятежница не стала отступать. Она изучала его столь же спокойным, уверенным взглядом, как и он ее.

– У вас не голубые глаза, – вдруг сказал он. Казалось, открытие сие его поразило. – Они цвета лаванды.

Сердце Дафны неистово застучало, и вся ее едва обретенная уверенность улетучилась. В его глазах и голосе было нечто, что ранило, что заставляло вспомнить ту девушку, которой она была вчера и которая блаженно не ведала, как это больно – когда разбивают сердце.

Она сделала глубокий успокаивающий вдох. Той глупышки больше нет, а женщина, занявшая ее место, не позволит Энтони причинить ей боль. Больше никогда.

– Уверена, что вы, ваша светлость, желали обсудить со мной отнюдь не цвет моих глаз.

Когда герцог не ответил, Дафна отвернулась и бросила через плечо:

– Каким бы ни был предмет нашего разговора, надеюсь, вы не станете возражать, если во время оного я продолжу работу.

Дафна посчитала его молчание за согласие. Она не пыталась угадать, о чем Энтони хочет побеседовать с ней. Возможно, о ее увольнение или о чем-то, связанном с раскопками. Не все ли равно? Но скорее бы он ушел.

Дафна подошла к столу, где, дожидаясь начала реставрации, лежала принесенная рабочими мозаика. Она проверила загустевший в ведре грунт, который недавно приготовила, помешала его деревянной лопаточкой, стремясь убедиться, что состав получился правильной консистенции. Удовлетворенная, Дафна открыла крышку большой деревянной шкатулки, стоявшей на столешнице справа от мозаики. В ней, разложенные по цвету по разным секциям, хранились все отдельные кусочки смальты, которые были найдены при просеве земли вокруг того места, где обнаружили драгоценную плиту. Теперь Дафне предстояло отобрать элементы, которыми она заполнит пустоты в изображении.

Доставая из шкатулки сантиметровые стеклянные кубики различных оттенков голубого и зеленого и прикладывала их к океаническому узору мозаики, Дафна все ждала, когда Энтони заговорит. Но молчание затягивалось. Тогда она подняла голову и обнаружила, что герцог по-прежнему разглядывает ее.

– Вы сказали, что хотите поговорить со мной, – поторопила она.

– Да, конечно. – Он, казалось, очнулся от своих дум и подошел к ней. – Моя сестра уехала в Чизвик.

– Знаю, – ответила Дафна, отбирая из шкатулки два кусочка оливкового и кобальтового цветов. – Она недавно заходила попрощаться. – Не удержавшись, Дафна прибавила: – Я увижусь с ней через месяц.

– Именно это я надеялся обсудить с вами. – Недолго помолчав, Энтони продолжил: – Мисс Уэйд, несмотря на то, что вы женщина, я испытываю огромное уважение к вашим способностям антиквария и ученого.

Дафна вспомнила бесконечные дни, когда она трудилась до изнеможения, не жалея сил, дабы показать свои знания и умения и завоевать признание Энтони. И вот теперь, когда уже слишком поздно, он наконец выказывает ей малую толику столь желанного прежде уважения. Предполагается, что она будет польщена снисходительной похвалой?

– Благодарю, ваша светлость. Несмотря на то, что вы герцог, вы, похоже, неплохо разбираетесь в древностях.