Иная реальность 2 попытка (СИ) - Сагайдачный Вадим. Страница 12
Зажмурив глаза, я принялся обливать лицо и голову водой. Та оказалась теплой и даже приятной, если не брать во внимание запах.
Смотря на это действо, вожак не выдержал:
— «Уважаемый человек, не вздумай пить эту воду, заболеешь»
— «Я только мою голову»
— «Что ее мыть, стряхнул, почесал и хватит»
Бирюзовая дымка, как и в прошлый раз, стала исходить из меня. Из рук, ног, всего тела. Она подобно пару клубилась и, смешиваясь с воздухом, исчезала.
Надо же, оказывается, можно было умыться и немного смочить голову, чтобы все заработало. Зачем я только полез в эту бочку?
Путь обратно оказался куда быстрее. Теперь я уже бежал во всю прыть без опаски, что игровая система предпримет попытку меня умертвить. Желания побыстрее закончить водные процедуры взяло верх над всеми возможными страхами.
Добежав до родника, я уперся коленями во влажную землю и с удовольствием принялся смывать с себя тухлую воду, что уже почти высохла на мне за время забега. В отличие от теплой ленивой воды, студеная родниковая приятно бодрила. Не удержавшись, я утолил ею жажду.
До этого исходившая от меня бирюзовая дымка, поменяла свой вектор направленности. Теперь она образовывалась вокруг меня и входила во все тело.
«Вы прошли Основной уровень»
«Вам присвоен Продвинутый уровень»
Ну, наконец…
Я уселся на землю. Радость, счастье, удовлетворенность меня переполняли через край. Состояние было таким, как будто месяц готовился к сессии и только что одним махом все сдал. Я прекрасно понимал, что взята лишь очередная ступенька, или скорее, поднялся на следующий этаж. Но, черт возьми, когда долго стремишься, не получается, но ты вновь и вновь к этому тянешься, то достигнув желаемого, чувствуешь себя победителем. Смог, преодолел, не сдался.
Осталось всего две ступеньки — уровень мастера и, собственно, выход из игровой системы. На этом мои мучения закончатся.
Встав напротив меня по старшинству, волки наблюдали за всеми моими телодвижениями с удивлением. Заметив, что я, наконец, пришел в себя после всех водных процедур, вожак заговорил:
— «Уважаемый человек, мы не ели четыре дня. Пойдешь с нами охотиться или здесь подождешь?»
— «Нет, мне нужно возвращаться в деревню»
— «Если хочешь, можешь остаться в стае»
Предложение вожака меня приятно позабавило.
— «Вы волки, а мы люди. Мы не должны и не можем жить вместе. У каждого своя стая»
— «Как знаешь. Нам пора»
Волки оставили меня одного у родника, заставив задуматься. А как бы они повели себя, если бы я им не поднял уровень дружелюбия? Ответ был очевиден. Застав меня здесь спящим, они сожрали бы и не поперхнулись.
Возвращаясь в деревню по той же тропинке, я не спешил. Солнце было все еще высоко, а вокруг красиво щебетали пташки. Мне стало интересно, о чем они так постоянно галдят.
«Желаете перейти на птичий язык?»
«Да\Нет»
Я выбрал «Да», и вся красивая прелесть птичьих звуков преобразилась. С разных сторон послышалось:
— «Опасность, опасность, опасность, опасность…»
— «Опасность… опасность… опасность… опасность…»
— «Опасность! Опасность! Опасность!»
Не сразу дошло, что под словом «опасностью» птицы понимают как-раз-таки меня. Если с ближними пернатыми было все понятно, то издалека доносились куда содержательней разговоры.
— «Еда, еда, еда»
— «Где еда?»
— «Уже нет еды»
— «Опасность!»
— «Нет еды, опасность. Улетаем?!»
— «Улетаем, улетаем, улетаем…»
Заметив одну маленькую птичку, притаившуюся в ветвях дерева, я решил с ней попытаться поговорить.
— «Эй, птичка»
— «Опасность»
— «Нет, ну что ты, нет опасности»
— «Не опасно?»
— «Нет, опасности нет»
— «Не опасно… есть еда?»
— «Нет, еды нет»
— «Нет еды. Нужна еда. Где еда?»
— «Не знаю»
— «Нужно искать еду»
Соскочив с ветки, птичка тотчас упорхнула. Да-а-а уж-ж-ж, язык пернатых оказался слишком примитивный, да и уровень интеллекта, похоже, находился на том же уровне, не то, что у волков.
Еще немного послушав несмолкаемую болтовню, состоящую лишь из нескольких слов, я пришел к выводу, что на этом достаточно. Прогулка по лесу стала напоминать поход на стадион во время какого-нибудь матча. Столько криков ни о чем было просто невозможно дальше слушать. Это даже хорошо, что для людей птичий галдеж непонятен.
Я вернулся на общечеловеческий язык, и снова появилось приятное щебетание пташек. Да, так гораздо лучше. Всего три слова в лексиконе, а как замечательно получается у разных птичек, заслушаться можно.
Подходя к дому, я издали заприметил, что и меня уже заприметила мекающая засранка вместе со своей кодлой. На ум своевременно пришло поднять у коз чувство опасности при виде меня. Это сработало моментально. Чуть попятившись и мекнув, рогатое чудовище вместе с еще не рогатым наследием в ужасе поспешило прочь.
Надо было сразу так и поступить. Вечно что-то жалеем, пока нам на голову не садятся.
Во дворе у Наташи с Кузьмичом тем временем шла активность. В тени деревьев был выставлен стол, на котором ожидала начала застолья всякая закуска.
— Тимофей, да сколько же тебя можно ждать?! Уже скоро темнеть начнет, а тебя все нет и нет. И за стол без тебя не можем сесть, — встретила меня первой Наташа.
— Да ну, перестань ты! Значит, так нужно… — вступился за меня Кузьмич.
Мы сели за стол, и Кузьмич начал первым делом суетливо разливать самогонку. Стало понятно, кто меня больше всех заждался. Его уже всего передергивало, так, бедный, заждался.
Только начав трапезу, я понял, что оголодал. С этими самокорректировками чувство необходимости в еде напрочь притуплялось. Я даже забыл, когда в последний раз ел. Хотя с возможностями перстня, по сути, это было даже ни к чему. Достаточно сдвинуть параметр, и вот ты уже вроде сыт, еще немного циферку прибавил и сыт до невозможности. Тем не менее, желудок не обманешь. Как только в него попала еда, он хотел заполниться под завязку.
За столом собралась вся деревня. Учитывая, что в ней было всего лишь четыре жителя, это звучало скорее пафосно. Как только я ушел в лес, нашлась четвертая жительница деревни — потерянная бабушка Света. Она оказалась самой спокойной. Скромно сидя за столом, она не решилась просить за себя поправить и ей здоровье. Но за нее дружно замолвили словечко остальные, так что и она не осталась обделенной.
Думал, Кузьмич на радостях напьется, ведь всем известно, что деревенские безбожно пьют. Но старик удивил. Выпив третью рюмку, правда чуть ли не с горкой, он заявил, что ему хватит, и больше трех он вообще не пьет. А у меня, наоборот, к самогонке азарт проявился, захотелось наклюкаться до чертиков. Вот прямо-таки вусмерть нажраться.
Старушки, слегка охмелев, затянули что-то грустное хором.
— Все, пора. Эти теперь весь вечер будут скулить. Пошли в баньку… — заговорщическим тоном позвал меня Кузьмич.
И тут я впервые узнал, что значит, банька по-черному, когда весь дым не через трубу выходит — ее, собственно, вообще нет — а разносится по всему пространству бани внутри и дальше уходит на улицу через щели в стенах и потолке. К моменту нашего прихода дрова уже почти превратились в золу, прогрев собой баню.
Кузьмич открыл дверь, чтобы туда вошел свежий воздух. В предбаннике мы разделись и, немного обождав, вошли внутрь. Непривычно было видеть закопченные стены и потолок. В саунах, где мне удалось побывать, всегда в этом плане царила чистота. В центре бани полукругом располагались большие черные камни. Внутри них отдавали последнее тепло догорающие остатки дров.
Я сел на лавку. Было жарко, но не так, чтобы невмоготу. Кузьмич закрыл дверь и полил с половника на раскаленные камни водой. Те пугающе громко зашипели. Клубы пара быстро заполнили собой все пространство. Вмиг стало до чертиков жарко, и я покрылся испариной.