Убийца яутжа (СИ) - "Sascha_Forever_21". Страница 59
Вдруг мою исследовательскую деятельность наглым образом прервали. Когтистая рука плавно откинула меня назад, на прохладный пол, и я ощутила прикосновение острых жвал к своей груди.
Вздрогнув и прерывисто вздохнув, я подалась наверх новому ощущению, в то время как гладкий язык нежно тронул сосок и провёл по груди вниз, к животу. И ещё ниже…
От поцелуев хищников ничего хорошего я не ждала. Они были неприятны потому, что мне были чужды их страшные лица. Но лица Киан’дэ я не видела, а лишь чувствовала, как четыре острые жвалы осторожно касаются меня там, и язык медленно проникает глубоко внутрь.
Тело бросило в жар, и я изогнулась, вздрогнув и издав стон. Руки нащупали плечи Киан’дэ и его валары, и я впилась в них, неожиданно услышав, как хищник хрипловато посмеивается.
— Что?! Ты ещё потешаешься надо мной?! — возмутилась я.
«Не разговаривай. У тебя лучше получается стонать, особенно сейчас» — посоветовал иронизирующий Киан’дэ, и его язык быстро совершил оборот, отчего я ещё выше подскочила.
Создавалось яркое впечатление, что я прямо сейчас умру, притом — от удовольствия. Уже не смущаясь и по совету своего любовника громко постанывая, я двигала бёдрами в такт движению его языка, пока неожиданно он не выскользнул. Киан’дэ выпрямился, мягко поддерживая меня под спину на воде, и прислонил лопатками к бортику.
Запустив пальцы в его дреды, которые хищники называли сами «валарами», я ощутила, как он медленно входит в меня, позволяя постепенно привыкнуть к своим размерам.
Он взял мою ладонь, снова нежно целуя ее, и я почти сразу поняла, что он опять скрылся под маской, потом что пальцы мои царапнули металлическую маску.
Я открыла глаза, ухватившись крепче за его плечи и позволяя немного увеличить темп. Ничуть не сомневаюсь, что хищник себя сдерживает, судя по двум сверкающим, как плошки, глазам.
Подхватывая меня под бёдра, он с силой входит, и я опускаю лицо на его плечо, утыкаясь в него и со стоном умоляя не останавливаться.
Он резко выходит, и под своей ладонью, лежащей поверх твёрдого пресса, я чувствую, как глубоко и быстро Киан’дэ дышит. А затем — снова проникает в меня. Я вскрикиваю, крепче обнимая его шею другой рукой и вжимаясь в неё лицом.
Нет ничего, кроме этих секунд. Кроме бесконечного ощущения наполненности. Тривиально, сказано сотни раз тысячами людей, но я ощутила себя частью паззла, удачно сложившегося в общую картину. Живот свело сладостной судорогой, отдавшейся вниз импульсами — и я протяжно застонала, взметнувшись и не зная, куда деваться от такого сильного чувства, потеснившего в груди сердце.
Содрогнувшись от нескольких сильных толчков, я обмякла, вскрикнув, и опала в руках хищника, устало понимая, что он быстро подхватил меня. Ещё один толчок — и уже он кончил в меня, вздрогнув и прикладывая острую скулу маски к моей груди.
Выдохнув, я без зазрения совести налегла на мускулистую спину Киан’дэ, не беспокоясь, что ему будет тяжело.
— Дааа… я совершенно точно скучала по тебе, — мечтательно сказала я, устало прижавшись щекой к одной из татуировок.
«Даже тренироваться, и то легче» — сдавленно сказал Киан’дэ.
Я рассмеялась, приподнявшись и скользя назад, чтобы крепко обнять его за шею.
«Люблю тебя» — эта мысль пролетела в моей голове, и я уткнулась в бордовую плотную кожу, зажмуриваясь и смаргивая дурацкие слезы. Я нежно коснулась губами его шеи.
— Я тоже тебя люблю.
====== 36 ======
Я проснулась, открыла глаза и сонно ткнулась в тёплое плечо. Да, мне не приснилось: он здесь.
Киан’дэ уже не спит. Он задумчиво смотрит в потолок, медленно водит кончиками когтистых пальцев по моей коже. Я вздрогнула.
«Уже утро».
— Утро?!
Как — то есть, утро следующего дня? Я растерянно села в постели, наблюдая за спокойным хищником.
— Ты хочешь сказать, что мы здесь пробыли целые сутки?
Киан’дэ кивнул, и я схватилась за голову.
«Что не так?» — спросил он.
Я махнула рукой и спрятала лицо в ладонях. Даже перед ним мне и то было стыдно.
— За последние сутки мы не занимались ничем полезным, кроме одного.
Сухой смешок заставил меня вскинуться. Скептически глядя на меня, Киан’дэ явно веселился.
— Я уже и так чувствую себя просто инопланетной шлюхой… хватит ржать!
Но это не заставило хищника замолчать. Напротив, он ещё больше развеселился.
«А хоть бы и так. Видишь ли, отныне ты — моя собственность».
— Ой, как смешно, — буркнула я, ткнув его в плечо.
Киан’дэ равнодушно проследил за тем, как я встала, и поднялся следом, отомстив лёгким шлепком по заду. Сузив глаза, мы с достоинством посмотрели друг на друга.
— Когда мы отсюда улетим? — спросила я, чтобы прервать молчание. Но к моему изумлению, Киан’дэ ответил:
«Мы не улетим».
— Что?!!!
Я потеряла дар речи, испуганно глянув на хищника. Он выпрямился, сразу вырастая надо мной.
«На меня охотятся. Пока здесь более безопасно, мы останемся ненадолго. А я буду работать на устроителей».
— И ты согласился? — с сомнением спросила я. — Что ты должен будешь делать?
Хищник усмехнулся, но вышло у него грустно. Присев на кровать, он опустил плечи, глядя в пол, и задумчиво и тихо сказал:
«То, что умею делать лучше всего».
Читаем под Rammstein — Deutschland
Теперь жизнь его была наполнена новыми событиями. Большую Арену закрыли для ставок, но теперь на весь сезон открыли малые бои, на которых важно было продемонстрировать две вещи: мастерство убийцы и качество технологий нового оружия.
Киан’дэ с блеском выполнял обе функции, из первых трёх подпольных боев на неделе — на небольших рингах для избранных, заплативших отдельную цену — выйдя в трех безоговорочным победителем менее чем за десять минут.
Здесь в числе зрителей он заметил и суперхищников из клана, враждующего с кланами классических охотников. Они приобрели несколько типов вооружения после второго боя, в котором Киан’дэ (плазмоган нового типа, ловкость рук и никакого мошенства) быстро уничтожил четверых каиндэ амедха, даже не задохнувшись.
Раз за разом, выходя на ринг, он слышал довольный рёв хищников: среди них были и охотники, и изгои, и аттури… сколько их? Бессчётное множество. Кто хотел остаться незамеченным, прилетал инкогнито.
Киан’дэ пользовался уважением среди многих сильных яутжа, которые также по разным причинам сражались за изгоев с платформы. Он был молчаливым, смертоносным и хладнокровным, а это были качества, которые хищники в бойцах ценили особенно.
Но знатоки древних традиций быстро разгадали его суть, едва взглянув на метки на его теле.
Киан’дэ не общался с руководителями платформы лично, но получал от них сообщение на передатчик, прикреплённый к чёрному кожаному наручу. Так что среди дня и ночи он мог быть вызван в любой момент.
Временами мне казалось, что это тоже рабство, но хищник даже не протестовал.
«Мы рядом. Это все, что мне нужно» — говорил он.
Посещать меня он мог в любое время. Приходя в хищнический гарем, он не обращал внимания на взгляды и улыбки женщин, не понимавших его статуса и того, почему прочие яуты хоть и уважают его, но сторонятся.
Так мы прожили на платформе три недели, и за все это время Киан’дэ с легкостью справлялся со всеми заданиями.
Ему полагалась новая броня, которую он скучающе продемонстрировал мне разок (по моей просьбе): она была сделана из металла и была похожа на обычные доспехи хищников, только более украшенные. К ним полагалась также кожаная набедренная повязка и щиток. Киан’дэ простер в ее сторону руку и даже примерять не стал.
— А чем твоя броня лучше? — поинтересовалась я.
«Панцирь и кожа каиндэ амедха. Не расползается под кислотой. Легкая, прочная. Двигаться легко» — вкратце пояснил он.
Но куда чаще передо мной он показывался не в боевом вооружении, а в обычном виде. Признаться, в полном снаряжении он пришёл ко мне лишь раз — произведя глубокое впечатление на нас всех. Выглядел он уж очень грозно, так что девушки даже обмерли, когда этот вооруженный до зубов хищник вывел меня из гарема привычным маршрутом.