Высшая школа библиотекарей. Хроники книгоходцев - Завойчинская Милена. Страница 4

– М-м-м? – промычала я.

– Вы, Золотова, крайне утомили меня своими способностями влипать в неприятности. У вас просто поразительная жажда умереть. То в замке на артефакт Исконной Тьмы бросаетесь, то активируете другой древний артефакт, высасывающий магию из всего окружающего, то со всей… кхм… силы налетаете на шипы дерхана в боевой трансформации. Но и этого мало: ваш напарник от большого ума решил добить вас молнией. И это – Ка́рел Ве́стов! Образец здравомыслия и спокойствия. Я уже не упоминаю все ваши попытки спрыгнуть со скалы при побеге от дракона и прочие художества.

– Но я же не специально, магистр! – шепотом, но от всей души оскорбилась я.

– Да-да, я в курсе. У вас, адептка, как у кошки, девять жизней? Нет? Впрочем, это уже неважно. Я, видите ли, Золотова, не привыкла лишаться учеников. Это удар по моей репутации, а я ею очень дорожу. Поэтому, пока ваше бездыханное тело валялось и пугало окружающих разорванным горлом, мне пришлось принять меры. Очень вовремя, кстати. Не успей я, пока магистр Литаниэль сращивала рану, все могло бы закончиться не так радужно. Ваш напарник поступил крайне безответственно, хотя я понимаю его мотивы. Но силы-то нужно соразмерять! Теми разрядами, которые он умудрился с перепугу выпустить, можно было спалить средних размеров деревушку.

Я таращилась на нее, совершенно не понимая, о чем речь и что она успела предпринять. Но на ус намотала. Ух, Карел! Дефибриллятор, блин!

– Так вот, Золотова. У меня для вас две новости, хорошая и плохая. Начну с плохой. Жить вам теперь предстоит о-очень долго. Даже предположить не берусь сколько. Теперь хорошая – вы никогда не состаритесь и убиться в своей обычной глупой манере не сможете, потому что регенерация у вас теперь, как у меня. Полагаю, даже если вы спрыгнете со скалы и разобьетесь в лепешку, то, полежав некоторое время, встанете, отряхнетесь и пойдете по своим делам.

– А-а-а… – медленно кивнула я. – А почему?

– Золотова, но это ведь очевидно! – подняла она брови, глядя на меня с неодобрением. – Или у вас после смерти умственные способности атрофировались? Это было бы весьма огорчительно.

Она полюбовалась моим изумленным лицом, ибо я реально ничего не понимала. Я стала упырем? Зомби? Бессмертным пони?

– Адептка, – со вздохом произнесла темная фея, – не так уж сложно догадаться, что могло привести к подобным метаморфозам. Я влила вам в рану немного своей крови. Недостаточно для того, чтобы вы стали такой, как я, но вполне подходящую дозу, чтобы ваш организм немного мутировал. Зато у вас теперь прибавится сил, вы сможете учиться намного больше и не будете уставать так сильно, как раньше.

Так все же последнее. Я теперь бессмертный пони…

– Золотова!!! – возмущенно сверкнула глазами магистр Кариборо. – Меня еще никто никогда так не оскорблял! Что вы себе позволяете?!

Ой, оказалось, последнее я прошептала вслух.

– Магистр, что вы! Это просто фраза из иронического стишка моего мира! Я ни в коей мере… Вы же знаете, как я уважаю вас! И спасибо! Я… простите, ничего плохого не думала и не имела в виду!

– Что за стишок? – недовольно поинтересовалась преподавательница бестиологии и фейриведенья.

– … От работы дохнут кони, ну а я… бессмертный пони! – закончила я, протараторив весь стих, который в моем мире знает любой русскоговорящий человек, бывающий в Интернете, и виновато заморгала.

Авторство этого шедеврального произведения мне было неизвестно, но только ленивый не цитировал его.

– Ну-ну, пони… Увидимся в выходные. Вам предстоит многое наверстать, занятия уже идут несколько дней. А вы пропустили не только их, но и ежегодный бал начала года. Говорите адрес вашего с Вестовым дома, я открою портал.

– Магистр! – позвала я. – А я теперь внешне такой навсегда и останусь? Девятнадцатилетней малявкой? А как же повзрослеть, расцвести, похорошеть?

– Адептка, – в удивлении изогнула бровь Аннушка. – Я сказала «не состаритесь», а не «не вырастете и не повзрослеете». И потом, косметика вам на что? Оденьтесь прилично, сделайте прическу, макияж и будете выглядеть так, как пожелаете.

Я мысленно прикинула, что, пожалуй, это неплохо. Выглядеть старше я всегда смогу, если захочу. А вот юнее – тут нужно сильно постараться. Осмыслив, я продиктовала адрес нашего с Карелом особняка.

Там темная фея передала меня с рук на руки встревоженной Лариссе, которая уже была знакома с магистром Кариборо. Экономка выслушала инструкции и клятвенно пообещала, что все будет в точности исполнено. Потом помогла мне подняться на второй этаж и исправно два дня кормила легкими, но очень вкусными блюдами и давала по часам лекарства для восстановления голосовых связок и поднятия жизненного тонуса.

А вот гостей не было. Только Карел меня навещал, остальных на порог не пускали, чтобы не тревожили больную, то бишь меня. Но зато за двое суток в постели я полностью переписала все конспекты, переданные мне друзьями, прочитала главы учебников, содержание которых уже рассказывали на лекциях. Догонять-то нужно.

Еще Ларисса принесла мне в комнату конверт, который притащил Ривалис. В нем обнаружилось небольшое письмо от княгини Кла́йтон. Не знаю, что Зайчик рассказал родителям о произошедшем, но они беспокоились о моем самочувствии и желали скорейшего выздоровления. Еще леди Лариэ́ль сообщала, что Мишка уже учится и ему очень нравится школа, а она внимательно следит, чтобы все книги, которые он читает, были зачарованы от стихийного образования порталов. А в конце ее письма была приписка корявым детским почерком с кучей ошибок, помарок и полным отсутствием запятых. Видно было, что Михалинда́ру пока не очень дается грамота и написание слов, но он старается. За неделю-то научиться он толком ничему не мог. Мой подопечный волновался, все ли со мной в порядке, потому что он почувствовал что-то плохое, но не смог разобраться в ощущениях. Заканчивал эльфёнок свое послание так:

«Мама Кира я стораюсь и выпалняю обищяние а ты ни вздумай прапасть. Ты мне очинь-очинь нужна я биспокаюсь за тибя. Бериги сибя жду письма. Твой мидвежонок Мишка».

Я с улыбкой прочитала эти искренние слова и, наверное, впервые с момента, как этот мальчуган стал моим, почувствовала к нему что-то теплое и родственное. Так странно, есть кто-то, для кого я – мама… Я честно написала ответ и леди Лариэль, и, на отдельном листочке – Мишке. Уверила, что ничего непоправимого со мной не произошло, просто приболела, а малышу пожелала успехов в учебе и похвалила, что он молодец и я уже вижу прогресс. Письмо я тем же вечером передала через Карела, чтобы Рив смог его отправить домой и всех успокоить.

За эти два дня мое здоровье до конца восстановилось, голос стал прежним, и с новыми силами я вернулась в ВШБ, чтобы сразу влиться в учебу. Оставалось найти где-то на территории школы Ивара, потому что в комнате он отсутствовал. Либо же не открыл мне, что тоже вполне вероятно.

Утром, готовясь к занятиям и столкновению с огромным количеством школяров, я прихорашивалась, как к… серьезному собеседованию. Ведь вся школа в курсе произошедшего, значит, на меня будут пялиться, оценивать и обсуждать: насколько хорошо меня подлатали и подурнела ли я после этого. Знаю я «доброту» обывателей. Так что тщательно уложила волосы, навела марафет, воспользовалась румянами, чтобы не быть похожей на восставшего мертвеца. Хотя… я – он и есть. И наряд выбрала не сразу, ведь в такой ситуации я не могла себе позволить одеться в обычной раздолбайской манере. В итоге даже Лоле надоело, что я копаюсь, и она волевым решением сунула мне в руки один из разложенных на кровати комплектов и распорядилась:

– Это! И пусть все сдохнут от зависти!

Я фыркнула, но слова соседки определенно подняли мне настроение.

А начался первый для меня учебный день со столкновения с Ио́лой Де́ксовой. Вот уж кого мне для полноты счастья не хватало, так это ее, но, похоже, она-то как раз меня караулила. Увидела в столовой во время завтрака и прямиком рванула к нашему столику. Я, заметив ее маневр, только закатила глаза и продолжила подъедать пышный омлет с грибами. Лолина с Тиной нахмурились и мрачно уставились на спешащую на всех парах эльфийку, которая жаждала чьей-то крови. Моей, наверное. Карел тоже подобрался, и, судя по его лицу, граф Вестов, для которого немыслимо было оскорбить женщину (это я уже твердо осознала за два-то года нашей дружбы), готовился поставить на место мою врагиню.