Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 10

— Что всё? — не понимаю я ее. — Уволит?

— Решит, что ты к нему пристаёшь. А современные мужики, страсть, как этого боятся. Тем более такие состоятельные и состоявшиеся!

Сейчас, поправляя свой накрахмаленный белоснежный фартук, сшитый из тончайшего гипюра и надетый поверх строгого темно-серого платья из тонкой австралийской шерсти, под взглядами трех блондинок, я вспоминаю вчерашний разговор с друзьями и не могу дождаться, когда смогу использовать секретное оружие этого скромного на вид наряда. А что? Совершенно закрытое платье с длинными рукавами и глухим воротником, белый фартук и нежный кусочек пенного кружева, прикрепленный к моей "бабетте".

— Неожиданно услужливая? — мягко улыбаюсь я девушкам, поправляя камею, приколотую под белым воротничком. Это совершенно чудесное украшение, доставшееся мне вместе с массой подобных мелочей в квартире мифической бабушки. Серебряная брошь, профиль прелестной девушки на серо-голубом фоне.

— Как-то очень услужливо, — растерянно говорит Марина, одергивая свой строгий жакет. — Ты похожа…

— Это просто утренний вариант, — быстро перебиваю я. — Вечером я просто сниму фартук и накладку на волосы.

Но когда я иду на выход, слышу удивленный вздох всего рекламного отдела. Увидели мое "секретное оружие".

Димку в нашем кафе-баре я не нахожу. Павел Денисович, что-то увлеченно размешивающий в медной кастрюле, стоящей на огне, смотрит на меня и хохочет:

— Вас разжаловали, Нина? Так быстро?

— Нет! Это мой собственный выбор на сегодня, — тоже смеюсь я. — Димку моего не видели?

— Только что тут был. Клиентке какой-то наше агентство показывал. Молодая, хорошенькая, нежненькая. Как вот это пирожное! — Павел Денисович достаёт из холодильника тарелку с милейшими корзиночками, увенчанными розовым кремом и ягодами голубики. — Будете пробовать? Чайку?

— Нет. Спасибо! — искренне благодарю я. — Я попозже. Боюсь испачкаться. Холо… Хозяин будет недоволен!

Мне сегодня архи важно остаться целомудренно белоснежной, чтобы сыграть второе явление первого действия нашей постановки.

— Хозяин? — рассеянно переспрашивает довольный внешним видом пирожных Павел Денисович. — Он же уехал? Разве нет?

— Как уехал? — я не верю своим ушам. — Куда?

— Павла утром сказала, что Александр Юрьевич уехал куда-то по делам. На несколько дней. Ей вообще показалось, что он уже потерял интерес к нашему дому, — терпеливо отвечает Павел Денисович.

Вместо радости победы чувствую злость и досаду. Как потерял интерес? Так быстро? Чего тогда так кипятился? Дресс-кодами разбрасывался? Или решил всё-таки оставить нас в покое по-настоящему? Не связываться с чокнутым арт-директором, которому позволил продолжать свой проект? Но видеть этого не хочет? А что тогда говорил о каком-то там личном строгом контроле?

Разочарованная новостью, иду в свой кабинет. Возле него, в маленькой соседней комнатушке, являющейся кабинетом моего личного помощника, нахожу его и молодую симпатичную девушку.

Прав Павел Денисович. Молоденькая, хорошенькая, нежненькая. Невысокая стройная девушка в широких коричневых брюках и желтом джемпере, делающем ее похожей на мимимишного цыпленка. Блондинка с каре и удлиненными передними прядями. Что-то в ней смутно знакомое есть… Нет. Не могу вспомнить. Она сидит на стуле возле Димкиного стола и заразительно смеется над какой-то его шуткой, отхлебывая чай из его ужасной черной кружки в виде человеческого черепа.

— О, Нина! Нина Сергеевна, доброе утро! — вскакивает со своего места Димка, счастливый и возбужденный. — Вот, возможно, наша будущая клиентка. Показывал агентство. Теперь разговариваем. Ей все наши проекты нравятся.

— Да! Здравствуйте! — улыбается мне девушка, поднимая на меня пронзительно голубые глаза и отставляя чашку с чаем. — Мне всё очень нравится.

Девушка смотрит на моё платье с некоторой опаской, видимо, мучительно гадает, кем я здесь работаю.

— Что вас интересует конкретнее? Я арт-директор, — моя улыбка не менее искренняя. Девушка мне сразу понравилась. — Надеюсь, не мой проект "Расстанемся красиво"?

— Нет! — девушка снова заразительно смеется. — Мы еще не поженились. Я подумываю о третьем дне свадьбы у вас. Я посмотрела на вашем сайте…

— Свадьбы? — Димка мрачнеет и без сил садится на свое место. — Но вы же говорили, что хотите детский праздник для племянницы…

— Да, конечно! — девушка поворачивается к расстроенному Димке. — Началось всё с этой идеи. Но я приехала, посмотрела на ваше агентство. Альбомы посмотрела…

Всё ясно. Мой влюбчивый помощник не испытывал состояние влюбленности последние три-четыре недели, после того, как расстался с очередной девушкой. Опять влюбился! Этот вирус поражает Димку один раз в месяц с поразительной точностью. Может, ему прививку какую?

— Простите… — вежливо начинаю я, ласково подмигнув Димке. — Вы…

— Светлана. Светлана Кирилловна, — представляется спохватившаяся девушка, мило покраснев. — Я всё время забываю о вежливости. Это я от избытка эмоций. Мне всё здесь нравится.

— Всё в порядке, Светлана Кирилловна, — я жестами показываю Димке, чтобы он собрался и занялся клиенткой. — И детский праздник, и третий день свадьбы, всё, что хотите. Дмитрий Георгиевич к вашим услугам.

Я бегу за информацией к Павле Борисовне.

— Да, Ниночка! Сегодня ровно в девять утра меня вызвал. А приехал, говорят, вообще в восемь! Сказал, что срочно вынужден уехать. Может, и не вернется в наше агентство. Сказал, что позвонит.

Досада царапает сознание острыми коготками. Эх, столько трудов насмарку! Чтобы не разъесть себе сознание кислотой разочарования, погружаюсь в сценарий праздника для Тарасовых, не поднимаясь из-за компьютера часа три.

— Ты где? — звоню Димке. — Пришел в себя?

— Нина Сергеевна! Я пригласил Светлану Кирилловну на ланч. Мы напротив, в "Уховертке". У нас уже вырисовается сюжет детского праздника, — медово-довольный голос помощника явно показывает, что Димка пока под впечатлением от встречи со Светланой и снова окунулся в иллюзию взаимной влюбленности.

— Хорошо! — сдаюсь я. — Только без категорической договоренности не возвращайся! Нечего рабочее время попусту тратить!

— Яволь, мой фюрер! — радостно кричит в трубку Димка.

Только из вредности и из опасения, что все подумают, что мой внешний вид значит для меня больше, чем просто акция протеста против методов управления персоналом Нового Хозяина, хожу в "костюме служанки" весь день. Ну, не то, чтобы хожу… Трусливо сижу у себя в кабинете.

Когда мои мысли о бесславно сдавшемся Холодильнике начинают ожесточенно драться со здравым смыслом и чувством собственного достоинства, я выхожу из своего кабинета. И это уже вечер.

Сотрудники стягиваются в наше кафе на традиционное вечернее чаепитие. Костик, удивительно милый в белом поло, синих брюках и мокасинах, уже наигрывает на старинном рояле фирмы "Бехшейн", купленном в далекие девяностые Климовым-старшим у Ольги Райской, что-то из легкой классики. Удивительный парнишка, наш программист Костик. Единственный сын в семье двух известных музыкантов, пианистки и виолончелиста, который не оправдал возложенных на него надежд и увлекался чем угодно, но только не классической музыкой. Альпинист, рок-музыкант, поклонник авиаспорта и шоссейных гонок.

Наше кафе оборудовано на первом этаже на месте бывшего актового зала. Рояль стоит на сцене. Здесь проходит часть предлагаемых нашим агентством праздников. Один раз в неделю, по пятницам, Павел Денисович устраивает для нас чаепитие со своими экспериментальными пирожными. Сегодня это фисташковые эклеры с миндалем.

Мы пьем чай. Разглядываем друг друга и делаем комплименты.

— Ниночка! Ваш неожиданный… выбор меня несколько удивляет! — глядя на меня добрыми и умными глазами, ласково говорит Павла Борисовна. — Мне кажется, это слишком… явный протест против дресс-кода. Посмотрите, какие все красивые, деловые, серьезные. В этом что-то есть…