Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 111

Я заплела волосы во французскую косу и уложила ее на голове короной. К платью приколола брошь-стрекозу с аметистовыми крыльями, а потом долго подбирала к серым теням вторые оттеночные, чтобы они совпали цветом со стрекозьими крыльями.

Сфотографировала себя в зеркале и отправила Ленке.

— Вау! — тут же перезвонила она. — Поясни! Ты сдаешься или вышла на тропу войны?

— Я становлюсь сама собой! — выдвигаю я лозунг.

— Вряд ли! — сомневается моя ехидная подруга. — Бывшая Нина надела бы джинсы, свитер или пуловер. А прическа была бы наглым хвостом. И это максимум!

Внутренне соглашаюсь с Ленкой, рассматривая новую Нину в зеркале.

— Кому ты хочешь понравиться? Ему? — не отстает дотошная Ленка.

— Себе, — максимально честно отвечаю я, поправляя брошку и подмигивая своему отражению.

— Умница! — как заботливая мать и учительница, хвалит меня Ленка. — Теперь ты очень похожа именно на госпожу Симонову-Райскую, как тебя твой Холодильник называет.

Мой Холодильник… Взяв папку с материалами проекта для Тарасовых, отправляюсь к нему в кабинет, чтобы получить окончательный вердикт: запускаем или нет. В приемной пусто, нет даже Риммы Викторовны. Пока я раздумываю, стучать или ждать секретаря, она выходит из кабинета Холодильника и, увидев меня, хитро улыбается, оставляя приличную щель. Римма Викторовна прикладывает палец к губам и на цыпочках выходит из приемной, видимо, чтобы меня не смущать.

Ее ухищрения бесполезны. Громкие голоса за дверью слышны и без подслушивания: спорят Холодильник и Юрий Александрович, громко и, видимо, давно.

— Меня, конечно, восхищает твое упорство, сын! Сейчас самое главное, чтобы ты всё это делал не назло мне! — в голосе старого хозяина я чувствую серьезное, не наигранное беспокойство.

— Я вышел из того возраста, чтобы делать что-то тебе наперекор, — Холодильник говорит тише и спокойнее отца. — Чтобы досадить тебе, я не стал бы калечить свою жизнь. Ты сам себе такой подарок сделал.

— Ты говоришь о Кристине? — Юрий Александрович понижает голос. — Я знаю, ты был удивлен…

— Я был поражен, если честно! — в тоне Холодильника появляется хорошо считываемая насмешка. — Ты столько лет был один, а потом выбрал эту… Тогда, когда уже и опытен, и мудр…

— Ты знаешь, сынок… — Юрий Александрович говорит медленно, словно тщательно взвешивает каждое слово. — Ты почти прав. Но в моей ситуации важную, даже определяющую роль играет это самое "почти". А что стало определяющим для тебя? Почему всё-таки Нина?

— Мне кажется, ты прекрасно знаешь почему, — я чувствую теплоту, появившуюся в голосе Холодильника. — Отец, я вижу это удовольствие в твоих глазах. Ты оказался прав — я ошибся. Ты победил — я проиграл. Эта формула всегда приносила тебе полное удовлетворение.

— Нет! — резко отвечает старый хозяин. — До полного удовлетворения еще далеко!

— То есть ты не успокоишься, пока не пустишь меня по миру? — Холодильник смеется мягко, бархатно, почти нежно, и это не кажется рисовкой. — У тебя не получится.

— У меня другая цель, прямо противоположная! — в ответе Юрия Александровича досада и разочарование. — Но тебе же всё надо сделать по-своему!

— Раньше казалось, что мне надо много, — в тоне появляется твердость и даже жесткость, Холодильник явно пытается закончить разговор с отцом. — Теперь оказалось, что мне достаточно счастливого списка из одного пункта. И я от него не откажусь ни по какой причине. Тем более по той, какую предлагаешь мне ты.

— Хорошо! — вздыхает Юрий Александрович. — Делай, как решил! Ты будешь праздновать помолвку? Надеюсь, мы с Кристиной приглашены?

— Нина не хочет никакой помолвки, — ответ Холодильника спокоен и тверд. — Значит, никакой помолвки не будет.

— Сегодня Кристина организует вечеринку, — я чувствую, хотя и не вижу, как старый хозяин усмехается. — Она сказала "пати". Вы с Ниной приглашены.

— Кристина — пакимейкер? — теперь усмехается Холодильник. — Не староват ли ты для пати, отец?

— В самый раз! — смеется Юрий Александрович. — Не поверишь! Я теперь знаю, что такое хайлайтер!

— Highlight? — переспрашивает Холодильник. — От этого слова?

— Да! — отец Холодильника почти хохочет. — Ты, как любитель красивых женщин, должен бы знать и это!

— Красоте моей женщины не нужно добавлять блеска и гламура и что-то подчеркивать, — отвечает Холодильник. — И спасибо, но нет. Мы не придем на вашу с Кристиной пати.

Резко толкаю дверь от себя и захожу в кабинет Холодильника.

— Саша! Доброе утро! — улыбаюсь тысяч на сто. — А куда мы не пойдем и почему?

Мужчины, стоящие у дверей, застывают от неожиданности и смотрят на меня. Холодильник пораженно, а Юрий Александрович как-то странно, каким-то удивленным, печально добрым взглядом.

— Доченька! — старый хозяин берет мои руки в свои и целует обе. — Как ты сегодня прекрасна!

Мягко высвобождаю руки и протягиваю правую Холодильнику. Тот медлит пару секунд, в его глубоких карих глазах мелькает молнией какое-то чувство, потом он берет меня за руку, переплетая наши пальцы.

— А почему мы не пойдем? — снова спрашиваю я своего жениха. — У нас другие планы на пятничный вечер? Ты не говорил мне…

— Я не знал, что будет пати, — странным тоном отвечает мне Холодильник, да и выглядит он, как человек, что-то с трудом вспоминающий после долгой амнезии.

— Ну… Вам же не нужно к ней готовиться! — уговаривает сына отец. — Кристина будет рада. Небольшая веселая вечеринка, человек на тридцать-сорок. Кристина обещала, что будет весело.

Кристина? Обещала? Обхохочешься! Мои мысли роятся, как пчелы, нудно гудя и преследуя четкую цель.

— Если ты хочешь, Нина… — осторожно начинает Холодильник, которого я тут же перебиваю.

— Я давно не была на вечеринках! — честно говорю я, распахивая глаза.

— Как скажешь, — всё еще недоверчиво отвечает мне Холодильник. — Пати так пати…

— Чудесно! — Юрий Александрович пожимает на прощание руку сыну, улыбается мне и уходит. — До вечера!

Мы молчим и смотрим друг на друга. Теплые глаза Холодильника осматривают меня с нескрываемым удовольствием.

— Ты сегодня какая-то трогательно красивая, — шепчет он, протягивая руку и гладя мою косу. — И глазами опять колдуешь…

О! Мы опять на "ты"?

— Не колдую. Просто умею краситься. Мы с Ленкой год назад проучились на курсах у очень крутого и дорогого визажиста, — рассказываю я, погрузившись в коричневые омуты. — Я была отличницей…

— Это заметно, — усмехнувшись, отвечает мне Холодильник. — Ты правда пойдешь на пати?

— Почему нет? — пожимаю плечами. — Если входить в твой круг, то почему не с этой пати?

— Входить в мой круг? — усмешка Холодильника становится циничной, и он аккуратно берет меня за плечи. — Вы решились в него войти?

— Ты не оставил мне выбора. Это ведь и твое желание, Саша? И мы на "ты" или на "вы"? — спрашиваю я, чувствуя, как хватка Холодильника становится крепче.

— И мое желание, — шепотом повторяет мои слова Холодильник и прижимается губами к моему виску. — Что ж… Любой твой каприз…

— Любой? Точно? — отстраняюсь я. — Тогда у меня три!

— Хорошо! Начинай заказывать, — Холодильник снова обнимает меня, теперь за талию. — Буду твоей золотой рыбкой!

— О! — иронизирую я, подрагивая в его руках. — Мне кажется, на стрекозу рыбу не ловят.

— Крупную ловят, — доверительно сообщает Холодильник, согревая дыханием мое ухо. — У тебя сейчас глаза цвета ее крыльев.

— Аметистовые? — недоверчиво спрашиваю я. — Бывают такие глаза?

— У тебя же есть, — отвечает он. — Так что за желания?

— Первое — Евгений, — сообщаю я. — Убери от меня охрану. Пожалуйста.

— Нет! — мгновенно и категорично отрезает Холодильник.

— Пожалуйста, — повторяю я, складывая ладони на его плечи.

Он наклоняет голову и прижимается щекой к тыльной стороне моей левой ладони.

— Хорошо, — сквозь зубы соглашается он. — Я уберу Евгения.