Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 28

Но никто меня и не думает отпускать. Две широкие большие ладони аккуратно обхватывают мое лицо и приближают к лицу Холодильника.

— Я уверен, что ваш иммунитет, госпожа Симонова-Райская, обладает противовирусными свойствами. А у моего уставшего организма нет сил бороться с вызванным болезнью наваждением, — снова шепчет Холодильник мягко, почти нежно и целует меня, противореча этой нежности, сильно, крепко, я бы даже сказала, страстно.

— У вас гриппозный бред? — с трудом вырвавшись, сердито спрашиваю я. — Вы меня с кем-то путаете, господин Климов-младший, например, с котенком…

— Я ни с кем не могу вас перепутать, — отрицательно качает головой Холодильник, глядя на меня своими выразительными карими глазами, светящимися каким-то лихорадочным блеском. — Вы отравили мое существование за последние несколько месяцев.

— Я?! — кричу я, начиная бороться за свободу и руками, и ногами. — Вы… прохиндей!

— Я еще предыдущие звания, данные вами, не успел поносить, — тихо смеется Холодильник, зачем-то взяв мою правую ладонь и положив себе на лоб. Лоб у него прохладный.

— Прекрасно! — снова начинаю использовать все четыре конечности, чтобы встать с его колен, но терплю неудачу. Сильные руки почти без усилий удерживают меня на мужских коленях. — Получайте еще! Вы заслужили! Носите с удовольствием. Мошенник. Жулик. Ловкач.

— Может, запишете? — улыбается Холодильник своей очаровательной мальчишеской улыбкой, совершенно меня обезоруживая. — Память у меня неплохая, но болезнь, знаете ли, влияет…

— Пожалуйста! — тоже улыбаюсь я против воли. — Пройдоха. Плут. Аферист. Шельмец.

— В ваших устах звучит как музыка, — серьезно сообщает мне Холодильник и снова целует меня, с каждой секундой распаляясь все сильнее и углубляя и без того глубокий поцелуй.

Совершенно не понимаю, что мне сейчас делать. Конечно, за первую неделю нашего общения я сама невольно убедила его в том, что готова предложить большее. А теперь, несмотря на все мои объяснения, он мне не верит и идет напролом. И этому разбуженному мною зверю недостаточно его милого котенка. Ему зачем-то нужна я. Зачем — понятно, конечно. Но в роли любовницы Хозяина разовой или долгоиграющей я себя совершенно не представляю. Хотя, когда он так улыбается… И так целуется…

Почувствовав мои колебания и сомнения, Холодильник со стоном перемещает свои губы на мою шею. Это мгновенно отрезвляет.

— Александр Юрьевич! Не настолько вы больны, чтобы не понимать, что сейчас делаете, — осторожно укоряю его я, понимая, что физически с ним не справлюсь.

— Я отчетливо понимаю, что я сейчас делаю, — охотно соглашается странно послушный Холодильник. — Я вас целую и получаю от этого удовольствие. Очень надеюсь, что и вы тоже.

— А как же ваша невеста? Ваш котенок? — с досадой спрашиваю я, откровенно наслаждаясь неправильными поцелуями.

— У меня нет котенка. И собаки нет. Меня никогда не бывает дома. У меня даже рыбок аквариумных нет, — шепчет Холодильник, поцелуями прокладывая горячую дорожку по моему плечу.

— У вас есть невеста! — отпихивая настойчивого мужчину, почти кричу я, напоминая его же собственные слова. — Молодая, красивая, умная.

— Есть, — вздохнув, соглашается Холодильник. — Невеста есть, но это другое…

— Другое?! — мне удается вскочить на ноги и отпрыгнуть от сидящего мужчины на пару шагов. — Я не буду вашей любовницей!

Холодильник встает с кресла и начинает медленно застегивать рубашку.

— Я не предлагал вам быть моей любовницей, — спокойно и жестко говорит он. — Ни слова об этом не сказал.

— Значит, ваши поцелуи — предложение к деловому сотрудничеству? — горько иронизирую я, отступая еще на один шаг. — Вы так премируете арт-директоров? Может, и начальника охраны такими премиальными балуете? Поэтому Прохор Васильевич так вам предан?

Холодильник стремительно хватает меня за лацканы халата и придвигает к себе:

— Мужчины не прощают таких шуток даже красивым женщинам, — угрожающе цедит он сквозь зубы, почти приподнимая меня над полом.

— Какие шутки?! — тут же возмущаюсь я. — Никаких шуток. Логичное предположение. Я вам в качестве любовницы не нужна, но поцелуи свои вы мне настойчиво навязываете. Вот я и решила, что это ваш личный способ расплачиваться за хорошую работу. Прохор Васильевич ведь хорошо работает?

— Как насчет предложения Петровского? — рычит Холодильник. — Готовы к получению баснословной зарплаты?

— Нет! — гордо и громко отвечаю я. — Мне вполне хватает моего сегодняшнего заработка и моей нынешней должности.

— Я не Петровский. Премиями разбрасываться не буду! — угрожает мне Хозяин.

— Никто и не ждет! — парирую я. — Ни премий, ни поцелуев! Вы сами с ними лезете!

— Лезу?! — крик Холодильника срывается на шепот. — Вы совершенно не умеете разговаривать с начальством.

— Растерялась! — отбиваюсь я в прямом и переносном смысле, вырвавшись из крепких рук Холодильника. — Никто из прежнего начальства меня не целовал!

— Я рад, что я у вас первый! — неожиданно улыбается детской улыбкой Александр Юрьевич.

— Вы не избавитесь ни от агентства, ни от меня! — чеканю я.

— Звучит зловеще, — усмехается Холодильник. — Но… не страшно, уж извините. Я говорил Петровскому, что вы не согласитесь. Он утверждал, что от таких предложений не отказываются. Интересно будет увидеть его лицо…

— Чтобы избавиться от меня, вам придется меня… убить! — ни с того ни с сего выкрикиваю я.

— И что мне делать с вашим трупом? — совершенно серьезно спрашивает Холодильник.

"Положите в морозилку", — хочу остроумно предложить я, но, конечно, не предлагаю.

— Послушайте, Нина, — начинает Холодильник, слегка поморщившись и потерев своими красивыми пальцами виски.

— Сергеевна, — ворчу я, сложив руки за груди.

— Нина Сергеевна. Вы совершенно правы. У нас с вами могут быть только деловые отношения. У меня есть невеста. У вас, наверное, есть жених? — разбавив равнодушный вопрос вопросительной интонацией, спрашивает Александр Юрьевич.

— Нет у меня жениха, — огрызаюсь я. — В любом случае, это вас не касается!

— А как же тот настойчивый писатель? — насмехается Холодильник. — И мама его, такая активная женщина…

— Гена и Сальмонелла? — по-доброму смеюсь я. — Гена — приятель, почти друг детства. Это Сальмонелла, то есть Яна Львовна, придумала сделать из нас пару. Мне кажется, что Генка тяготится этой историей даже больше меня.

— Странно, что такая… девушка не хвастается большим количеством женихов, пытаясь избавиться от навязчивого внимания мужчины, — мягко усмехается уставший Холодильник и садится обратно в кресло.

— Какая такая? — удивленно переспрашиваю я, удивившись прежде всего тому, что Холодильник назвал самого себя "навязчивым мужчиной".

— Красивая, необычная, я бы сказал, оригинальная, — отвечает на мой вопрос Хозяин, примагнитив мой взгляд своим.

— Спасибо, конечно… — растерянно говорю я и отползаю спиной к двери. — Хорошо, что мы с вами поговорили, все выяснили…

— И что же мы выяснили? — строго спрашивает Холодильник, так строго, что мне кажется, что я снова студентка и ко мне без видимых причин придирается преподаватель философии.

— Что я внесла некоторую… смуту в наши с вами отношения, в первую неделю вашего присутствия здесь. Вы неверно истолковали мой… порыв не следовать дресс-коду. Вам не нужна любовница. У вас есть прекрасная невеста, — торопливо докладываю я, практически приблизившись к спасительной двери.

— Стоять! — жестко командует Холодильник мне, уже взявшейся за ручку, потом контрастно мягко добавляет. — Отдохните завтра как следует, госпожа Симонова-Райская. Раз вы отказались от работы у Петровского, будете много работать на меня.

— Я не боюсь работы! Теперь, когда мы всё выяснили… — напоминаю я ему.

— Что выяснили? — бестолково переспрашивает он.

— Что вам не нужна любовница! — выкрикиваю я и поспешно убегаю в свою квартиру.

Утром воскресенья появляется вызванная накануне на помощь Ленка, сама взвалившая на себя обязанности моего духовника, личного психотерапевта и лучшей подруги. Выслушав мой сбивчивый рассказ о произошедшем после вечера для семьи Петровских, она с открытым ртом несколько минут сидит на моем диване в гостиной. Потом решительно говорит: