Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 33

— А что не так?! — с вызовом спрашиваю я, подойдя к зеркальной двери шкафа. — По-моему, всё в полном порядке.

— Я бы на вашем месте умылся, — угрожающе говорит Холодильник и двигается на меня.

— Вот еще! — трусливо пищу я, инстинктивно делая шаг назад. — Я испорчу макияж. Со мной всё в порядке.

— Вы в полном беспорядке! — рычит Холодильник и, настигнув меня, пятящуюся назад, практически за шкирку тащит к умывальнику.

Мой "хомут-халтер" в этот момент служит мне плохую службу. Одной рукой Холодильник держит меня за него, другой открывает кран, пускает воду и начинает… мыть мои губы.

— Вы сошли с ума! — визжу я, отбиваясь.

Холодильник расставляет ноги и зажимает меня между ним, теперь одной рукой прижав к моему телу обе моих руки, а другой продолжая насильно умывать меня, с остервенением натирая мои губы.

— Что вы делаете?! — кричу я, захлебываясь водой, которую щедро зачерпывает большой и широкой ладонью Холодильник.

— Мою грязный рот! — рычит Хозяин. — Где у вас мыло?!

— Вы психопат! Маньяк! У вас настоящее расстройство личности! Кем вы себя вообразили? — паникую я, реально пугаясь такой бешеной реакции сильного мужчины. Утопит к чертовой матери — и поминай, как звали… — Я вся вымокла! Прекратите!

Холодильник резко останавливается и разворачивает меня к себе. И блузка, и сарафан мокрые на груди. Думаю, от дорогого тонального крема не осталось и следа, как и от помады.

— Вам не понравился цвет моей помады? — фыркаю я, безуспешно пытаясь вырваться из его рук.

— На вас уже не было никакой помады! — сжимает мои плечи Холодильник. — Ее уже… слизал Гена!

— Слизал?! — я захлебываюсь от такой наглости. — Пошляк!

Схватив меня за косу и крепко взяв ее в кулак, Холодильник притягивает мое лицо к своему.

— Я вообразил, что всё это только моё! И немного… расстроился.

Кожа подбородка и губы горят от процедуры жесткого умывания и начинают гореть еще сильнее, когда Холодильник начинает целовать и мои губы, и моё лицо.

Глава 16. "Уховертка"

Бог пообещал мужчине, что много

хороших и послушных женщин

можно будет найти в любом уголке Земли.

А потом сделал Землю круглой…

И смеялся, смеялся, смеялся…

Современный анекдот

Мой телефон разрывается от звонков, но ответить я не могу. Телефон лежит в сейфе Холодильника. Почти девять, а мы работаем.

Холодильник, сердитый и мрачный, сидит в своем кресле, а я, злая и гордая, на противоположном конце стола. Мы составляем план-график реализации моих проектов на март. Не торопясь, дотошно Холодильник знакомится с описанием каждого проекта, задает десятки вопросов. Как только начинает казаться, что очередной отчет подошел к концу, Холодильник тут же вызывает Римму Викторовну и просит принести все документы по проекту, включая уже подписанные договоры, и начинает их тщательно изучать. У него снова появляются вопросы, для ответов на которые вызывается то кто-нибудь из бухгалтерии, то из рекламного отдела.

Жесткое насильственное умывание, мокрая одежда и неожиданные поцелуи Холодильника совершенно лишают меня возможности рассуждать здраво и принять разумное решение. Настойчивые, какие-то сумасшедшие поцелуи приятно раздражают натертую кожу лица и ощущаются остро и даже как-то трогательно. Уверена, если посмотреть на нас со стороны, покажется, что после долгой разлуки встретились влюбленные и не могут насытиться друг другом.

Меня чрезвычайно огорчает одна мысль: когда меня целовал Гена, я тратила драгоценные секунды на то, чтобы придумать, как его остановить и куда врезать побольнее, теперь, когда меня целует Холодильник, я снова трачу время на фантазии о том, как мы выглядим со стороны.

Холодильник останавливается сам, тяжело дышит и иронично спрашивает:

— Что с вами? Я успел заметить, что мужские поцелуи вас парализуют…

Эта спасительная для меня ирония напоминает мне суть нашего противостояния. Освободившись из его рук, кидаюсь к маленькому шкафчику возле раковины и достаю из него флакончик с душистым жидким мылом.

— Вы спрашивали, есть ли у меня мыло? — радостно вопрошаю я. — Есть. Земляничное!

Выдавив на ладонь щедрую порцию розовой жидкости, я с остервенением начинаю тереть губы, щеки, подбородок, артистично демонстрируя, как я стираю с лица его поцелуи.

— Переоденьтесь и спускайтесь в мой кабинет! — бросает мне, выходя, почти дымящийся Холодильник. — У вас полчаса!

Нарочно прихожу через сорок минут. Александр Юрьевич оглашает список "срочных" дел на сегодня. Осознав объем того, что он собирается сделать и видя на часах пять часов пятнадцать минут, ехидно выражаю сомнение в том, что это вообще возможно.

— Я не зверь. Будем работать с перерывами на отдых, — отвечает Холодильник.

— Это напоминает мне старый анекдот, — устало смеюсь я. — Судья обращается к подсудимому: "По совокупности вы получаете срок триста шестьдесят пять лет. Но вы не волнуйтесь, мы не звери, отсидите, сколько сможете".

Холодильник слегка кривится, видимо, это и есть улыбка.

— Мой рабочий день заканчивается через час и сорок пять минут, — улыбаюсь уже я, искренне и нахально.

— Ваш рабочий день нормируется мной, — возвращает мне улыбку Хозяин, такую же искреннюю и такую же нахальную.

— Мой рабочий день нормируется в соответствии с трудовым законодательством, — остроумно парирую я. — Прочесть пару статей трудового кодекса?

— Сделайте одолжение! — почти нежно отвечает чем-то очень довольный Холодильник. — Тогда у нас сегодня на работу уйдет еще больше времени. Решать вам.

— У меня свидание, — угрожающе напоминаю я. — Гена будет ждать меня в "Уховертке". В семь часов.

— Работайте бодрее и продуктивнее. Уложитесь к семи — пойдете в свою "Уховертку", — миролюбиво разрешает Холодильник.

Естественно, к семи часам мы не успеваем сделать и половины из намеченного Хозяином. Ровно в семь звонит Гена.

— Я уже в баре, Ниночка! — кричит он, пытаясь перекричать громкую музыку. — Ты скоро?!

— Гена! Я немного задерживаюсь, прости! — тоже кричу я.

— Госпожа Симонова-Райская! У вас нет элементарных представлений о деловом этикете и субординации! — рычит Холодильник. — Во-первых, вы должны были извиниться, во-вторых, попросить у меня разрешения ответить на звонок…

— Мой рабочий день закончился, — вежливо отвечаю я, стараясь не разозлиться. — Или мы всё-таки читаем трудовой кодекс?

Я демонстративно отвечаю и на второй звонок, и на третий. Полвосьмого я обещаю прийти через полчаса. Полдевятого — минут через сорок. Четвертый звонок уже от глубоко и надежно пьяного Гены выводит Холодильник из себя. Он хватает мой телефон и кладет его в сейф, закрыв на кодовый замок.

— Потрясающе! — мои глаза, наверное, уже украшают мой лоб. — Я буду с вами судиться!

— Не хватает развлечений? — усмехается Холодильник. — С удовольствием!

Когда в девять часов Александр Юрьевич очередной раз вызывает к себе Римму Викторовну, я, воспользовавшись ее присутствием, выскальзываю за ней в приемную.

— Римма Викторовна! Он и вас держит на работе, и Марину! — шепотом кричу я и хватаю ее за руку. — Давайте на него пожалуемся, хотя бы Юрию Александровичу?

— Что ты, Нина! — пугается Римма Викторовна. — Я сама согласилась за такую премию! И Марина всем довольна.

— Премию?! — удивляюсь я. — Он обещал премию?

— Уже выплатил. Три часа назад бухгалтерия начислила и перевела на наши карты. А тебе разве нет? — испуганно спрашивает секретарь Холодильника.

— Не знаю. Может… У меня телефона нет, чтобы посмотреть, — растерянно отвечаю я ей и возвращаюсь в кабинет.

— Верните мой телефон! — требую я смело. — Десятый час. Это переходит всяческие границы!

Холодильник открывает сейф и возвращает мне телефон. Десять пропущенных от Гены и три с незнакомого номера. Перезваниваю специально, чтобы позлить Хозяина.