Само....ик....Самогон! (СИ) - Шалдин Валерий. Страница 30

— Курлы, мля, курлы, — сообщил он своей стаи. И с воплем: "Кирдык, курлы!" повёл стаю в пике на чаек.

Озверевшая вконец стая ринулась за вождём. Удар был нанесён сверху вниз. Подлетая к чайке на расстояние в три метра, вождь выпустил струю огнесмеси в противника. Стая, ориентируясь на действия своего вождя, стала также выпускать огнесмесь по чайкам. Небо расчертили огненные полосы и дым от горящих чаек. После выстрела голубь начал подниматься как можно выше для перезарядки. На перезарядку тратилось около двух минут. Всего голубь мог выпустить два-три заряда, в зависимости от того, сколько заражённого зерна он склевал. Но сразу сбив с десяток чаек стае некуда было стрелять, так как противник в ужасе рассеялся. Небо осталось за голубями.

— Полное превосходство в воздухе, — подумал новый маршал.

Он с удовлетворением следил, как горящие тушки чаек падают на крыши людских голубятен. Горючее вещество было такой силы, что внизу уже начинались пожары. У стаи ещё были неизрасходованные заряды огнесмеси, и главаря посетила ещё одна мудрая мысль: "А, что если произвести штурмовку человеческих голубятен?". Ведь надо показать и человекам, кто здесь настоящий дракон, а кто должен сидеть, поджав хвост. И главарь повёл стаю на штурмовку сухопутных объектов в виде домом частного сектора бедного города. На крыши домов обрушились росчерки горящей смеси, к пожарам от чаек добавились пожары от налёта. Через несколько минут город был частично задымлён. А как смешно забегали двуногие. Обхохочешься. Сидя на антенне после произведённого бедлама, главарь и его стая мрачно наблюдали за своей работой. Не всё, правда, было видно за дымом, но и так было понятно, что город пал.

Наступила ночь. Голуби ночью спят. Ночью они совершенно никакие. Бери хоть голыми руками. Этим обстоятельством и воспользовались сотрудники ФСБ. Они пришли к лысому хозяину в дом, похватали сонных голубей и поместили их в клетки. А плешивого деда арестовали. Вопросов у дознавателей к старику было только два: зачем он, гад, сжёг город, и чем ему не угодили чайки. Благо свидетелей было очень много, и теперь старичку не отвертеться от ответственности.

Куча людей с ужасом наблюдала за битвой в воздухе, за огненными струями, прочерчивающими небо и убивающими чаек, за налётом голубей на частный сектор. Все задавали вопрос: "Что это значит?". Как всегда поползли слухи. Это почему они поползли? Скорее они полетели со сверхзвуковой скоростью. К концу второго дня все знали, что плешивый дед и его голуби были не то арестованы, не то эвакуированы. На вопрос, а где они теперь, был вполне логичный ответ. Как, где? Конечно, их отвезли обратно на Апшеронский полигон. Ведь все в округе знают, что именно там производят всякую дрянь. А дед, как оказалось, сотрудник этого полигона, настоящий секретный полковник. Но видно, у них, как всегда, что-то опять пошло не так, а наперекосяк. А город жалко. Народ, будучи не по-детски искушаем проделками голубей, впал в грех сквернословия. Многие формулировали свои мысли, оценивая настоящее, только с применением лексических инвективов и других горбатых слов…

Зеваки ходили по притихшему городу, смотрели на сгоревшие дома, на пожарищах которых копались одуревшие от горя хозяева. Зеваки стали чаще поглядывать на небо, и если замечали летящую птичку, то втягивали голову в плечи и старались куда-нибудь спрятаться. А то всякое может быть, если только на голову нагадит, так, то за счастье. Птицы нынче они такие, мало ли что мелкой пернатой взбредёт в её дурную голову. Зато народ зауважал чаек, их жалели, подкармливали. Надо думать, что только чайки были союзниками людей в этой войне. Это было очень благородно с их стороны.

Ещё кто-то шибко умный пустил слушок, подленький такой слушок, что якобы домашние куры теперь тоже того, одержимы, можно сказать. Владельцы курятников очень задумались, стали поглядывать на своих кур и петухов с некоторой опаской. И чем больше люди смотрели на петухов, тем становилось понятнее, что здесь что-то не то, совершенно не то: вон он как, гад, внимательно и зло смотрит на тебя, только и ждёт, что отвлечёшься, а он тут тебя и ага, приговорит, конкретно. И дом спалит. Маразм крепчал. Власти же хранили олимпийское спокойствие. Какие такие куры и петухи? Ерундой занимаетесь, понимаешь. У нас тут бюджет ещё не попи…не реализован, а они загалдели: куры, да куры. Сами вы куры, а не электорат. Но кто-то шибко умный в администрации перестраховался и дал команду пересчитать кур и петухов в городе. Тут народ проняло. Это что же такое в нашем городе делается? Говорят, что глава администрации свою семью уже эвакуировал, а мы что, должны оставаться один на один с вконец озверевшими курами и, прости господи, петухами? Да ещё с лютыми голубями? Ага, власти погибели нашей хотят, уморить всех, это чтобы пенсии не платить. Нарастала социальная напряжёнка. На городскую Администрацию стали нехорошо поглядывать. На фоне всех этих пересудов вдруг засобирались домой гости города, при этом новые отдыхающие сюда ехать не торопились. Владельцы мини гостиниц чуть ли не за руки удерживали своих постояльцев. С обаятельной улыбкой они говорили собирающимся съезжать постояльцам, что всё замечательно, погода хорошая, море тёплое. Оставайтесь, отдохните. Но отдыхающий народ было трудно переубедить остаться. Народ хотел отдыхать в спокойной обстановке, а не в горячей точке. И чем больше местные уговаривали гостей остаться, тем больше те нервничали и ускорялись со сбором вещей в чемоданы. Какой же это отдых, если говорят, что скоро куры начнут пачками уничтожать людей, тут никакие чайки не спасут. Да и в магазинах всё поисчезало с космической скоростью, а в рестораны не пойдёшь, там кормят солянкой с дохлыми голубями, ага, прямо с перьями. Подлило масло в огонь и телевидение, особенно местное. Из телевизионных роликов было решительно ничего не понять. Всё подавалось в каком-то прилизанном свете. Представляете, в передаче ни слова не было про агрессивных кур, а тем более про голубей. Врут на голубом глазу, врут. Никому нельзя верить: ни продажным телевизионщикам, ни властям. Надо верить только своим глазам: вот сгоревшие руины, вот пустые полки, вот народ, перемещающийся по городу перебежками и шугающийся каждой птички.

Ко мне во двор заглянула Ленка. Она внимательно оглядела дыру в стальном заборе, чмокнула меня в щёчку и сообщила, что они с дочкой на время уедут к себе за Волгу. Побудут там, пока в этой местности всё не устаканится. А то мало ли что. Опять же куры. Этот фактор теперь надо в этой жизни учитывать. Я, естественно, пытался доказать, что всё нормально и под контролем. Но дыра в заборе была непробиваемым аргументом. Так что, Ленка с дочкой учесали за Волгу. Кузьма тоже порывался уехать на хутор, так как такая городская жизнь его не очень устаивала, можно сказать совершенно не вписывалась в его мировоззрение. Но мне пришлось его напугать, сказав, что на хуторе тоже много разной птицы. А местные голуби — это так, ерунда, тьфу на них: им, например, до синешапочной ифриты, как до Китая раком. Вот та птичка, что с Новой Гвинеи, вот это действительно монстр. Только до её перьев прикоснёшься, и ку-ку. Батрахотоксин у неё на крыльях в изумительном количестве.

Да и кто будет сторожить Ленкин дом. К этим уговорам я присовокупил три бутылки самогонки и Кузьма, сообразил, что три бутылки это больше чем ничего, решил остаться. Да, надо было сразу Кузьме поручить заделать дырку в воротах; вот и Ленка на неё обратила внимание, так и какая-нибудь кошка залезет во двор и сопрёт что-нибудь.

А сам я сильно задумался над проблемами философии и математики. Получается не врали математики, когда доказали, что всё в этом мире событийно связано. Вот накормил я пару раз голубей и один раз собачку — и полгорода лежит в руинах.

Кстати, насчёт курей, а что если озадачить Кузьму покупкой на рынке штук пять куриц мне для опытов. Раз уж негативные слухи, понимаешь, пошли, то хуже уже точно не будет.

Чтобы Кузьма не скучал, я ему нарезал кучу задач: купить курей, оборудовать для них загон, заделать дырку в воротах. Кузьма почесал репу: ему было не понятно, зачем мне вдруг понадобились куры. Пришлось говорить, что мечтаю о свежих яйцах, да и суп с лапшой тоже никто не отменял. Так что езжай Кузьма на рынок: одна нога здесь, другая там.