Конец света отменяется! (СИ) - Курдюмова Галина Николаевна. Страница 31

Матильда вздохнула, видимо женские проблемы не обошли и её.

— Между нами, девочками, — пододвинулась она ко мне, — проблем куча: и горящих, и не очень.

— Поделись.

— Во-первых, конец света…

— Слышала.

— Не горящая, но очень неприятная, так сказать, неизбегаемая.

— А что, убежать, улететь нельзя куда-нибудь?

Матильда пожала плечами, развернув при этом крылья. Красавица!

— А куда ты денешься? Но есть и проблема, которая висит на хвосте.

— Что ещё случилось? — кивнула вопросительно я.

— Яйца, — склонилась к моему уху дракониха, я чуть не полетела. — Драконы всегда откладывали яйца в пещере Гигантов. Горячие воды реки Стикс согревали воздух в пещере и выводились хорошенькие здоровые драконята. Но вдруг река иссякла, осталось несколько теплых ручейков, которых недостаточно. Ещё немного и придётся буквально сидеть на яйцах самим. Но тогда драконихи умрут от голода, ведь здесь нет никакой дичи. Пища есть только по ту сторону ущелья.

— Матильда, а не могла бы ты и меня перенести на ту сторону гор?

— Могла бы, но я пообещала, что не покину яйцо, ведь это мой первый дракончик…

— Я бы подумала, чем тебе помочь, подруга, но у меня совсем голова не варит от голода.

— У меня есть ещё немного мяса с последней охоты, — дракониха развернулась, выпуская меня из кольца, — могу с тобой поделиться.

Невдалеке лежала почти нетронутая корова.

— Спасибо, конечно. Но я не ем сырого мяса.

— Щас сделаем.

Матильда наступила на тушу когтистой лапой и зубами оторвала приличный окорочек.

— Отойди!

Короткое «Хух!» и кусок оказался в меру обжаренным и приятно попахивающим дымком.

— Ой, классно! Спасибо, Матильдочка! Люблю копчености!

Всё-таки на растительной пище я долго жить не умею. Видимо, есть где-то во мне гены хищницы. Поэтому и схожусь легко с вот такими вот… Я бросила взгляд на ужинавшую рядом дракониху. Всегда уважала это племя. Но даже представить не могла, до чего они могут быть красивыми!

Жаркое из говядины, несмотря на то, что было без соли и специй (зато гриль отменный!), показалось мне вкуснее деликатесов на свадьбе эльфов. Какое приятное чувство сытости! А то за последние дни «посмотри, как исхудала фигурочка» на растительной диете. Несмотря на отличный аппетит, я не одолела и пятой части окорока, кусок-то приличный! Всё, что осталось, заботливо сложила в рюкзачок, сшитый для меня альвами, предварительно выбросив из него сомнительной питательности корешки. Матильда тоже оставила больше половины коровы. Какое-то время мы сыто помолчали, привалившись друг к другу. Мысли, благодаря лишним калориям, зашевелились в моей голове.

— Я вот думаю, подруга, чем бы тебе помочь. Я бы могла погреть твоё яйцо, но я такая маленькая.

— Да, — вздохнула дракониха, — ты слишком маленькая. Слишком маленькая. Маленькая. Но ведь это же хорошо!

— Чем?

— Неневеста, благодаря твоему росту ты могла бы пройти руслом реки в глубину горы и посмотреть, что же случилось!

— Ты считаешь?

— Да я сама хотела, так не пролезу! А ты сможешь, вдруг ещё что-то удастся сделать? — загорелись у Матильды глаза. — А то наши дракончики погибнут. Пойдём, посмотришь, какие они хорошенькие, какие беззащитные.

Дракониха подтолкнула меня носом ко входу в пещеру. Пришлось идти.

Местный роддом меня поразил. Огромный зал, украшенный сталактитами и сталагмитами, и с десяток яичек, размером с бочку каждое. Около троих лежали мамочки, услышав посетителей они вопросительно подняли головы.

— Привет, девочки! — махнула крылом Матильда. — Вы уже греете своих?

— Подогреваем понемногу, — отозвалась дракониха с красивым изумрудным отливом. — А это кто?

— Это Неневеста, моя новая подруга.

— Так она ж человек!

— Неневеста хочет помочь нам, она пойдёт внутрь горы посмотреть, что случилось с рекой.

— А-а-а, — протянула недоверчиво изумрудная и драконихи успокоились.

— Пошли, воду попробуем, — кивнула Матильда.

Из глубины пещеры, как из зева чудовища, выходило русло реки. Сейчас по нему текло всего несколько отдельных ручейков, наполняя небольшой котлован в центре, вытекал из него уже один ручей, да и тот хирел и терялся, вытекая из пещеры, среди камней.

Дракониха макнула в воду палец и покачала головой.

— Видишь?

Я опустила руку в озерцо. Тёплая, приятная водичка…

— Матильда, я искупнусь! — крикнула я, раздеваясь на ходу.

Такой соблазн обойти просто невозможно. Я в чем мать родила сиганула в голубую глубину котлована. А что? Всё равно здесь одни только девочки. Драконихи с любопытством наблюдали, как я плескаюсь, фыркаю и ныряю. Оторвалась наполную, вылезла вся розовая и свежая. Сколько мне надо для счастья?

— Иди ко мне, — кивнула Матильда, нежно обнимая яйцо, — поболтаем перед сном, а в путь отправишься утром.

Я привалилась к её тёплому боку. Как-то не сильно мне охота завтра лезть в эту чёрную глотку. А вдруг река снова потечет, и я попаду в кипящий поток? Тогда драконам останется только выловить меня в вареном виде на выходе из пещеры. И даже если я смогу каким-то образом восстановить течение и не обжечься, как я потом выберусь назад? Но и отказаться как-то неудобно. И драконят жалко.

Пещеру постепенно заполняли драконихи, они сворачивались вокруг своих яиц клубочками и грустно переговаривались.

— Матильда, а если не секрет, где ваши мужчины?

— У нас традиция. Когда мы летим в ущелье откладывать яйца, драконы улетают на другой конец света со старшими детьми. За ними ведь надо кому-то приглядывать.

— Логично.

— А нам до сих пор здесь было неплохо. Яйца спокойно дозревают в пещере. У нас — чисто женская компания, возможность отдохнуть от мужиков, а то они у нас такие… — закатила глаза дракониха и даже, кажется, порозовела от воспоминаний.

Так мы и болтали о своём, о женском, пока не сморил сон.

* * *

Проснулась я от ужасающего звука. Оказалось, это всего лишь зевнула Матильда. Голова требовала продолжить сон, желудок требовал завтрака, они поссорились и мне пришлось вставать. Только я пошла к котловану принять водные процедуры, как дракониха громко зашептала (хотя эти два понятия вроде бы и не согласуются, но выглядело всё именно так):

— Неневеста! Скорее! Сюда!

Я, запыхавшись, прибежала:

— Что случилось?!

— Потрогай, она там шевелится! — восторженно растянула рот в улыбке дракониха.

Все беременные одинаково сентиментальные. Хотя какая же она беременная?

Я прислонилась к тёплой шершавой скорлупе.

— И правда… Чудо-то какое! — меня тоже охватила эйфория от ощущения зарождения новой жизни. — А почему «она»?

— А я уже знаю, что будет девочка, — радостно протянула дракониха и вдруг её морда (хотела сказать «лицо») стала грустной и серьезной. — Если только…

— Всё будет хорошо, — смахнула я выкатившуюся из глаза Матильды слезу.

Позавтракав на скорую руку, я аккуратно сложила всё, что осталось, в дороге пригодится, и пошла к чёрному входу в сердце горы. Дракониха поспешила проводить меня.

— Знаешь, Матильда, если я не вернусь…

— Нет-нет, не говори так. Ты вернёшься…

— Ну… или если не смогу ничего сделать, вы только не отчаивайтесь. Вам нужно скатить яйца группами. Тогда одни драконихи могли бы остаться обогревать яйца, а другие — лететь за добычей для всех.

— Это идея. Если получится. Мы никогда не высиживали раньше малышей, хватит ли нашего тепла…

— Только не отчаивайся, — я поцеловала подругу в нос и нырнула в проход. Пещера позволяла идти, не наклоняясь, но вскоре стало совсем темно. Я достала камень мимикра. Ах, ты моя палочка-выручалочка! Хорошо, что не выпал из кармана во время моих полётов. Зелёный камушек, почувствовав свободу, засветился, даря вполне достаточный, чтоб не разбить себе нос, свет. Интересно, лёжа в кармане, он словно спал, а на открытом пространстве набирал силу.

Идти было неудобно, дно каменистое, мелкая галька перемежается с достаточно крупными валунами. Ручейки то там, то тут выскакивают, буквально, из-под ног. Но, что радует, не холодно. Обычно, когда спускаешься в пещеру, что бы на тебе ни было надето, начинаешь жалеть, что не оделась потеплее. А здесь, чем глубже в гору, тем жарче и жарче становится.